Кровавый янтарь

— Рэд, а если мы ошиблись насчет Спама? Вдруг он не тот, кто нам нужен.

Дмитрий Шухов по прозвищу Рэд обернулся к собеседнику.

Теперь они стояли в нескольких метрах от Монгола, и сталкер мог видеть лица обоих.

В собеседнике Черного он без труда узнал Юрия Семецкого — того самого вечного сталкера, который ежедневно умирает сотнями способов, но, не смотря ни на что живет.

— Не ошиблись. Наверное, не ошиблись… Как я понял, у нашего друга великая миссия — убить Адепта.

— Вот как? — Семецкий присвистнул. — А где сам Адепт.

— Где-то на Радаре. Пытается пробиться к центру. Ладно, пошли отсюда.

Собеседник Семецкого обернулся и зашагал прочь.

— Рэд. — Сталкер догнал его уже на тропе. — А что если мы ошиблись?

— Если мы ошиблись — скоро все это будет уже не важно. — Черный сталкер слабо улыбнулся. — Знаешь, наш общий знакомый сказал, что каждый человек должен сделать в своей жизни главный выбор. Вот и Спам тоже. Юра, ты делал такой выбор?

Семецкий не реагировал. Он молча глядел на собеседника.

— Нет, мы не могли ошибиться. — Наконец проговорил Рэд, и они оба зашагали в сторону Янтаря.

Монгол еще несколько секунд пристально смотрел на удаляющихся призраков Зоны, после чего перевел взгляд на двор базы. Да, вертолет был здесь. Ему осталось лишь спуститься туда, и все выяснится. Найдется так нужный спецслужбам Спам…

Хотя…

Какого черта! Разве жизнь какого-то сталкера стоит жизни сына?

Монгол выудил из кармана ПДА, открыл карту Зоны, и несколько минут вглядывался в изображение «Радара», потом встал в полный рост, в последний раз взглянул на лагерь Хозяев, и свернул на тропу, ведущую к Барьеру.

Сейчас ему было наплевать на Спама и прочих. Его интересовала лишь судьба сына. Сына, которого он уже несколько раз терял.

Да, сын его предал. Да, он оказался не тем, кем представлялся. Но ведь он не перестал быть для Азата Хусаинова сыном.

Именно поэтому Монгол сейчас шел к Барьеру. Спам должен убить его сына? Ну уж нет! Монгол не собирался спокойно смотреть на предсказанную легендарными сталкерами расправу.

Он вытащит своего ребенка. Если надо, поможет ему дойти до монолита, и там вымолит у загадочного камня исцеления Ромки. Он пойдет!

Порыв ветра хлестнул по барабанным перепонкам, и со стороны лагеря Хозяев долетел душераздирающий крик, обрывающийся рыком химеры.

Настоящее время.

Милитари. Барьер.

Я вернулся. Вдохнул воздух прелой листвы, и сердце сжалось от невыносимой тоски, словно я ушел из отчего дома, а вернулся на пепелище. Ничто не изменилось в облике Зоны. Изменился лишь я. Я глядел на этот мир другими глазами. Я чувствовал всё иначе: запахи, звуки — всё казалось мне другим. В каждом порыве ветра мне слышался плач, в каждой капле дождя — слёзы. Не я вернулся на пепелище. Лишь теперь я понял Рэда и Семецкого. Я глядел на Зону глазами призрака.

Меня больше не было. Тот, прежний Спам умер в зале управления, в лагере Хозяев Зоны.

Там же родился другой Спам…

Еще на Милитари меня нагнала семья из пяти матерых кровососов, но приблизившись на расстояние нескольких метров, мутанты почему-то спешно ретировались. Испугались меня? А может моего ангела-хранителя, который бесшумно ступал по палой листве в стороне от дороги.

Не знаю, что произошло после разговора с призраком Серого, но мое миропонимание перевернулось. Судьба…

Судьбы выкинула очередной фортель, и все события моей жизни выстроились в ряд. Каждый человек однажды в жизни принимает нелегкое но важнейшее решение. От него зависит, что будет с тобой через год, через десять лет. От него зависит, выживешь ты или умрешь. Я сделал этот выбор сегодня утром…

Артур сделал его, когда заговорил со мной в баре много лет назад…

Я обернулся, пытаясь отыскать взглядом химеру, но мутанта видно не было. Мой ангел-хранитель ушел, скрылся, чтобы однажды вот так же внезапно возникнуть из ниоткуда…

А потом нехорошее предчувствие начало жечь меня изнутри…

Сначала был последний рубеж сталкерства — знаменитый Барьер. Я специально обошел его стороной, чтобы не попасть под огонь свободовцев, но укрепления сталкеров были пусты.

Полуденное солнце освещало пустые пулеметные гнезда, пустующие баррикады. Как будто все люди разом исчезли.

Я поежился.

Даже жар солнца сейчас не мог согреть холодеющие руки.

Что-то было не так. Я чувствовал это всем естеством. Знал, что что-то должно произойти. Но что? Стекольщик мертв, Адепт далеко. Что может произойти?

Мартелл и Щелкунчик встретили меня на Радаре.

Оба — взволнованные, настороженные. Они стояли, глядя на меня, словно ожидая первой реплики, и как только я, заметив их, выговорил приветствие, выдали такое…

Пересказывать нашу беседу, я думаю, бессмысленно, поскольку кроме проклятий в адрес Адепта Мартелл ничего толком сказать не мог, а Щелкунчик, по обыкновению, молчал.

В итоге, после пятнадцати минут расспросов мне удалось узнать, что за то время, пока меня не было, двое сталкеров из группировки Долг вытащили из переделки странного научника и лидера своего клана — генерала Евгения Воронина, которого до сей поры считали павшим от рук свободовцев. Эта новость была, скажем прямо, невероятной. Одно дело узнать, что долговцы в который раз спасли ученого с Янтаря, и совсем другое — получить информацию, что изможденного генерала сталкеры притащили из какого-то бункера, местонахождение которого объяснить не смогли.

Горячие головы вроде полковника Ильина тут же двинули в сторону базы клана Свобода штурмовой отряд, и, таки, нашли бункер, в котором, помимо растерзанных свободовцев обнаружили самого загадочного мутанта Зоны — Тень. Опасного — это слабо сказано. Насколько мне известно, никто до этого момента, кроме разве что Болотного доктора, не видел Теней вживую…

— Вот последний разговор. Записан на ПДА Лукаша.

Щелкунчик нажал на кнопку воспроизведения, и из динамика донесся резкий, неприятный голос:

— Всё прошло как по нотам. Осталось закончить с Хозяином Зоны. Ты же знаешь, что двух хозяев не бывает.

— Я не уверен… — Это уже был голос обладателя ПДА.

Лукаш заметно волновался.

— Это единственный выход для тебя.

— Я не должен… — Лукаш взвизгнул, словно придавленный котенок.

Он наверняка надеялся, что на собеседника такой возглас произведет впечатление, но тот отозвался, словно не слыша последней реплики:

— Должен, Лукаш. Ты должен мне гораздо больше, поэтому выполняй…

— Значит, вот как все было. — Я кивнул, передавая ПДА обратно. — Теперь понятно.

— Вот только Тени появились на территории базы до начала разговора, как будто кто-то заранее знал, о чем будет эта беседа.

— Знал. — Я кивнул. — Это Адепт. Он наверняка знал. А как же Лукаш?

— Пришел к нам на базу с кучкой оставшихся бойцов. Он на тот момент в рейде был. Кроме тех, кому удалось уйти после ночного побоища из лагеря диггеров и шести его бойцов в Темной долине, у Лукаша осталась лишь горстка людей.

— Вот как? Значит, он узнал о Тенях на базе совсем недавно.

— Часа полтора назад. Представляешь, Спам, Воронин объявил перемирие, и всех Свободовцев у нас на базе приютил. А ведь эти гады несколько лет назад за милую душу «Сто рентген» вместе с мародерами жгли. Лукаш тогда больше всех орал, что всех долговцев в Зоне надо того. А теперь?

— Надо уметь прощать. — Я взглянул в сторону опустевшей базы Свободы. — А вы сами-то где успели повоевать?

— Там. — Мартелл указал в сторону базы наемников. — Нарвались на бандюков. Совсем оборзели, гады. А ты чего такой растрепанный, и где Пак?

— Нет больше Пака. — Я глубоко вздохнул. — Хозяева его убили. Я сейчас на базу к Воронину. Попытаюсь расспросить долговцев насчет Адепта.

— А что Адепт?

— Мне нужно найти его…

— Ха! — Мартелл улыбнулся. — Мы тоже не лыком шиты. Вычислили мы «твоего» Хозяина. Точнее не мы, а ребята Лукаша. Он с Янтаря сейчас топает, а Клевер его пасет. Вроде к Радару, только кто ему Радар откроет? Разве что монолитовцы подобреют…