Страница 65 из 86
В ноябре Шелленберг организовал встречу в ресторане на голландской границе. Дата совпала с годовщиной мюнхенского путча 1923 года, и Гитлер направился в пивной подвальчик, чтобы отпраздновать это событие. Вскоре после его ухода взорвалась бомба, были убиты несколько высокопоставленных нацистов. Шелленберг сразу же получил приказ прекратить играть в настроенного против нацизма немца и арестовать британских агентов. Специальные подразделения СС, ожидавшие у границы, моментально похитили Стивенса и Беста. В перестрелке был тяжело ранен и умер третий сотрудник спецслужбы, известный как «лейтенант Коппенс», который на самом деле являлся офицером голландского генерального штаба.
Гитлер заявил, что бомбу подложили британские агенты. Несмотря на все доказательства обратного, предъявленные Шелленбергом, Гитлер настаивал на своем убеждении, подстрекаемый Мюллером. Но того, что агенты отказались под пытками подтвердить версию о британской готовности к переговорам, заявленную в «Отчете X», было достаточно, чтобы уравновесить опасное вмешательство Ватикана.
Даже позднее «Отчет» вызывал горькое чувство. По словам Отто Йона, все копии текста, попавшие к лидерам движения Сопротивления, были уничтожены. Копия Бормана находилась среди тонны материалов, вывезенных из Берлина и до сих пор не найденных.
Общение Бормана с Ватиканом от лица Гитлера проводилось на языке, который, должно быть, удовлетворял обе стороны. Борман обычно использовал в речи немногие и самые простые слова. Можно предположить, что если он прибегал к обтекаемым или неясным формулировкам, то делал это, чтобы избежать смущения папы. Естественно, нацисты ничего не выигрывали, скрывая подлинную сущность того, что было запланировано «окончательным решением еврейского вопроса». Борман описывал это в изящных выражениях только ради стремления Ватикана не замечать геноцид. «Самая суть проблемы требует ее решения с беспощадной жесткостью в интересах безопасности народа». Это касалось евреев Польши, балтийских государств, оккупированной России и еврейских общин в Европе. В Польше было более грех миллионов евреев и еще четверть миллиона — в оккупированной России. Это означало их уничтожение.
Возможно, для папы это значило то же самое. Зная о событиях в России, он не мог оставаться в неведении относительно той новой технологии геноцида, которая как раз вводилась в России. Нацисты убивали приговоренных жителей в фургонах еще на пути к могильным ямам. Выхлопные трубы были выведены в пассажирские отсеки. Это не являлось секретом, нацисты гордились эффективностью своего изобретения. Одно простое заявление со стороны Ватикана могло бы остановить эскадроны смерти.
Беата Кларсфельд в свое время сказала Стивенсону: «Если бы в 1933 году папа приехал из Ватикана в Берлин и сказал бы нацистам: «Я еврей», миллионы были бы спасены. Вот ведь католический президент — Джон Кеннеди — счел нужным похвастаться коммунистам, что он был берлинцем!»
Всякая католическая оппозиция Гитлеру притупилась после подписания в 1933 году конкордата между Германией и Ватиканом. Это было первое официальное признание гитлеровского режима иностранным государством. Оно определило отношение католической церкви к новой Германии. С тех пор немецкая церковь не оказывала противодействия нацистам.
Франц фон Папен, признанный виновным послевоенным денацификационным судом и участвовавший в процедуре подписания конкордата, заявлял: «Третий рейх — это первое в мире государство, в котором высокие принципы папы римского не только признаются, но и исполняются на практике». Папен может служить примером того, как католики мирились с одной формой бесчеловечности и при этом резко осуждали другую — коммунистические репрессии.
Через четыре года после заключения конкордата с Германией папа Пий XI издал энциклику «Divini Redemptoris» с обличением коммунизма и атеистов: «Никто из хранителей христианской цивилизации не должен сотрудничать с ними ни в какой области», — требовал Пий XI. Другая энциклика, «Единство человеческой расы», осуждавшая расизм и антисемитизм, не была опубликована. В Риме над ее проектом работали американский иезуит Джон Ла Фардж вместе с немецким иезуитом отцом Густавом Гундлахом. В записке, датированной июлем 1938 года, отец Ла Фардж писал, что понтифик сказал ему: «Скажите то, что бы вы сказали на месте папы». Все предполагали, что этот проект Пий XI не получил, так как глава ордена не дал работе Ла Фарджа выйти за пределы его письменного стола.
Энциклику подготовили за пятнадцать месяцев до конца войны. Но Ватикан тогда был увлечен борьбой с Советским Союзом, где католических священников разоблачали как шпионов.
Нарком иностранных дел В.М. Молотов обвинил Ватикан в сотрудничестве с мировым капитализмом и в «подстрекательстве к войне». Сталин говорил о «крестовом походе священников под предводительством папы римского» против Советского Союза. И действительно, с первого же года войны неприятие коммунизма Пием XII было в глазах многих наблюдателей близко к крестовому походу: он отказался осудить немецкие зверства, он унаследовал пакте Муссолини, иерархию, симпатизирующую фашизму, и проводил благоприятную для Франко политику.
Атаки на Пия XII за его молчаливое принятие нацистских зверств и нападки на его мировоззрение заставили Ватикан издать в 1966 году два тома архивных документов, чтобы поддержать папу. Но все же оставался вопрос: почему папа отнюдь не хранил молчание в отношении коммунизма? И, конечно же, было невозможно проследить за тем, как отбирались документы для публикации, и никто из посторонних не узнал, что оказалось опущено в двухтомнике избранных работ.
В 1952 году Пий XII вновь продемонстрировал свою предвзятость, пытаясь на местных выборах навязать итальянскому премьер-министру альянс с неофашистской группировкой. Это помогло бы избежать назначения мэра-коммуниста. Министр обороны того времени Джулио Андреотти во всеуслышание процитировал тогда слова папы, что «большие батальоны католического действия» помогут разрушить равновесие. Пий XII уговаривал жену премьера повлиять на своего мужа, чтобы он не противился этому плану. «Мы не хотим возвращения Муссолини», — ответила ему супруга премьер-министра. Священник возразил: «Лучше Муссолини, чем Сталин».
История эта важна не только сама по себе. Тот факт, что церковные сановники никогда не отрицали ее правдивость, говорит о многом. Американский иезуит отец Роберт Грэхэм писал, что когда ватиканские представители что-либо отрицали, они делали компиляции, служившие дипломатическим целям. Так дипломатично было заявлено, что у Ватикана имелось свое толкование понятия правды.
…В Ватикане посланников Гитлера принимали в одной из нескольких гостиных, декор которых отличался мрачностью и сентиментальностью. «Темные стены, покрытые дамасской тканью, стулья с кружевными покрывалами, созданными руками преданных монахинь, сентиментальные картины, изображающие радугу над собором Святого Петра, и мир, страдающий под натиском бурь», — докладывал генерал СС Карл Вольф. В тот же день он пытался договориться с американцами. Подобно многим высокопоставленным немцам, Вольф благоразумно не терял связи и с Богом, нанося регулярные визиты кардиналу-секретарю (главному ватиканскому министру), делясь с ним конфиденциальными планами по спасению ценностей из руин Третьего рейха.
Важными документами занимался хранитель папских писем, располагавшийся на третьем этаже дворца. Это место гарантировало полное уединение — не существует ни одного отчета агентов, которым удалось бы проникнуть в лабиринты дворца или решить бюрократические загадки Пия XII, который самостоятельно вел всю административную работу. Папа был известен своей любовью к немцам и признательностью им за то, что Гитлер не преследовал церковь напрямую. Папство всегда представляло собой сложный автократический орган, не претендующий на какую-либо демократию. Его иностранная политика была направлена на создание дипломатическими средствами соответствующих условий для спасения людей. Тем не менее венгерское восстание 1956 года побудило самого папу Пия XII выпустить три энциклики за три дня — прямо-таки папский рекорд — с проклятиями в адрес СССР.