Эпоха тьмы (ЛП)

— Ты слишком веришь в меня, Рем. Я тоже могу ошибаться. Последнее сражение должно было показать тебе это.

— Я не могу это принять, — ответил Рем.

— А что тебе так трудно принять? — спросил Жиллиман. — Ты следовал моим наставлениям, и они привели тебя к поражению. Если это поражение и Калт и научили нас чему-нибудь, так это тому, что мы должны всегда быть готовы приспосабливаться и не позволять закоснеть своим мыслям.

— Но ваше учение…

— Оказалось с изъяном, — закончил Жиллиман. — Никто, даже такой, как я, не может предвидеть все вероятности. Мои слова — не священное писание, которому следует повиноваться. В бою всегда должно быть место личной инициативе. Ты и я, мы оба знаем, что искра героизма способна изменить ход сражения. Это знание и личный опыт добываются кровью, и военачальник решает, как именно действовать.

— Я напомню вам об этом, когда «Проблемная Четвертая» снова окажется на поле боя.

Жиллиман рассмеялся.

— Напомнишь, Рем, будь уверен! Я знаю, кое-кто считает меня бесчувственным, этаким ожившим Талосом из древнейших времен, мечтающим заглушить свободомыслие своими предписаниями. Но мы живем во времена, которые не терпят ни малейших отклонений от курса.

— Все-таки существовал способ выиграть последнее сражение?

— Возможно. Но поиски ответа на этот вопрос я предоставлю тебе.

— А что будете делать вы?

— Я продолжу писать «Кодекс Астартес», — ответил Жиллиман.

— «Кодекс Астартес»? — переспросил Рем. — Это то, что следует из названия?

Жиллиман улыбнулся и кивнул.

— Да, я полагаю, он имеет к этому довольно близкое отношение. Как ты думаешь? Во времена войны и мира он будет бесценным хранилищем знаний, но я не хочу, чтобы его сочли заменой разуму и инициативе. Понимаешь?

— Думаю, да, — ответил Рем, и Жиллиман поманил его к краю утеса.

— Это наихудшие дни, какие знавал Империум, — сказал Жиллиман. — И я страшусь того, что может принести будущее. Калт потерян для нас. Кто знает, сколько еще миров испепелит мой брат в своем безумии?

— Но у вас есть план, как с ним бороться? — взмолился Рем.

Жиллиман промолчал, будто опасаясь того, как Рем воспримет его ответ.

Наконец он сказал:

— Да, у меня есть план. Но он слишком опасный, чтобы раскрывать его в данный момент. Прошу тебя: когда придет время привести его в действие, верьте мне, как никогда прежде. Когда это время настанет, вас назовут предателями, трусами и вероломными слабаками, но ничто не может быть дальше от истины. Я не вижу в наступающих временах надежды для Империума, каким мы его знаем. Именно поэтому заставил вас сражаться в ненастоящих битвах. Чем бы ни закончилась война, вам придется драться с теми, кого вы считали братьями. Вероятно, даже с теми, кто сейчас является противником магистра войны.

— Я не стану претендовать на понимание того, что это значит, но вы можете на нас рассчитывать. Мы сделаем все, что вы скажете, — пообещал Рем.

— Я знаю, — ответил Жиллиман.

— Мы разобьем любое войско, которое вы пошлете против нас, но у меня было время подумать, почему мы проиграли Сынам Хоруса.

— Быстро!

— Я вообще быстро учусь.

— Верно. И какой вывод ты сделал? — поинтересовался Жиллиман.

— Это была нечестная борьба.

— То есть?

— Вы не сражались вместе с нами, — пояснил Рем.

— Думаешь, мое присутствие что-нибудь изменило бы?

— Я знаю, что изменило бы, — ответил Рем, глядя в прекрасное лицо Жиллимана. — И вы тоже это знаете.

Жиллиман слегка пожал плечами, но Рем видел, что примарх с ним согласен.

Робаут Жиллиман посмотрел в небо, словно пытаясь постичь некую далекую истину или разглядеть грядущее сражение. Наконец он повернулся к Рему, и капитан Четвертой роты прочел тревогу в его глазах, страстное желание устоять перед лицом безнадежности.

— Тогда будем надеяться, что, когда придет время остановить магистра войны, я буду тем, кто встанет на его пути.

Джеймс Сваллоу

ВКЛАД ЛЖЕЦА

+++Передача Минус Зеро Зеро (Солар)+++

Голос из громкоговорителя, висевшего над площадью, был размеренным и механическим. Его тональность ничем не отличалась от той, в которой ежедневно сообщали главные земные новости. Ровные, почти бесстрастные слова плыли над Городом Сорок Четыре — широкими проспектами и узкими улочками, крышами универмага и гаражом для вездеходов. Люди возле Небесного Крюка словно остолбенели; потрясенные, они стояли в оглушающей тишине или бродили по кругу, потеряв разум от страха и смятения.

Запись дошла до конца и повторилась.

«Говорит Империум, — произнес потрескивающий голос, который гармонировал с нестройными звуками оркестра, сопровождающего первую фразу. — Новости на сегодня, дошедшие из центра в сельхозколонию Виргер-Мос II». Эта часть передачи всегда была одна и та же, давая людям Сорок Четвертого и других поселений захолустного мира возможность ощутить бескрайность окружавшей их галактики.

Сегодня во вступлении им слышались зловещие нотки, а привычное становилось пугающим. Основная часть программы началась. Где-то на вершине Небесного Крюка находился единственный на планете астропат. А единственной обязанностью псайкера было облекать новости в приемлемую форму и передавать их на телеграф. «Говорит Терра. Очень важное сообщение. Довести до сведения всех граждан ужасную реальность. У Врат Вечности состоялось сражение. Императорский Дворец пал, Терра горит. С великим прискорбием сообщаем, что Император Человечества пал от руки Хоруса Луперкаля, магистра войны».

Некоторые горожане заплакали, другие схватились за голову и пытались не слушать жуткий голос. Один мужчина рассмеялся, решительно отказываясь верить услышанному. Были и те, кто стоял и молча кивал, словно всегда знал, что этот день настанет.

Под громкоговорителем деревянные мозаики на стендах щелкали и шуршали, кусочки дерева двигались, складываясь в слова. «Император присоединился в списке павших к своим сыновьям: Сангвинию, Дорну, Руссу и Хану. Остатки его войска просят мира. Капитуляция не за горами. Конфликта между легионами больше нет. Битва за независимость завершена, Хорус одержал победу. В настоящий момент во все пределы пространства направляются корабли, чтобы возвестить о его владычестве под титулом Императора-Короля».

Последовало короткое молчание, будто говорящее устройство было не в состоянии до конца постичь издаваемые слова.

«Знайте это. Война окончена. Хорус взошел на трон».

Громкоговорители умолкли, и город погрузился в панику.

В прохладе веранды, где хранился лед, Леон Киитер взглянул на свои ладони и увидел маленькие белые полумесяцы там, где ногти вонзились в плоть. Его подташнивало, кружилась голова. Юноша не решался встать, боясь не устоять на ногах и рухнуть на черный асфальт мостовой. Это был ночной кошмар или дурной сон, другого объяснения нет. Все остальное бессмысленно.

Император мертв? Это невозможно, немыслимо! Скорее птицы в небе заговорят на высоком готике и нарушится смена времен года, нежели случится подобное. Леон отказывался принять происходящее.

«Хорус взошел на трон…» Он услышал, как эти слова повторила старуха с фермы Форрота. Она произнесла эту фразу громко и вслух, чтобы убедиться, что это не набор бессмысленных слов.

— Он явится сюда? — спросил кто-то другой, и вопрос стал искрой, упавшей на подготовленную растопку. Все на городской площади вдруг заговорили разом, голоса сливались в гневный гул. Леона наотмашь били обрывки разговоров, доносящиеся отовсюду.

— …как быстро это случится?

— …уже направляются…

— …но им тут нечего делать!

— …неужели он убит?

— …этот мир погибнет под властью магистра войны…

Юноша нахмурился, с усилием поднялся на ноги и поспешил прочь, будто мог убежать от мрачных мыслей, крутящихся у него в голове. Терра в огне. Дворец рушится. В небе черно от космических кораблей. Пушки умолкли, и на поле боя затишье.