Страница 33 из 41
Из этого рассказа Рубцов сделал вывод, что Смирнов, увидя милиционера, серьезно перепугался. В тот момент он смог подумать все что угодно, вплоть до того, что учитель Голубев предал его. Естественно, он вынужден был воспользоваться надежным паспортом,
— Дынина вы видели? — спросил Сергей.
Младший лейтенант слегка вздрогнул.
— Видел. Он лежал в постели.
— И вы смотрели на фотографию в паспорте?
— Да. Не только в паспорте. Я потребовал у него военный билет. Там тоже была фотография.
— Почему вы, кроме паспорта, потребовали и военный билет?
— На всякий случай. Он — стриженый, на демобилизованного солдата не похож. У меня мелькнула мысль, не бежал ли он из тюрьмы.
— Фотографии в документах не вызвали у вас сомнения?
Сидорчук на несколько секунд задумался и произнес не совсем уверенно:
— Нет. Это были его фотографии.
— Где вы просматривали документы? Вы зажигали в комнате свет?
— Нет, я не хотел будить всех находящихся в комнате. Я подошел к открытой двери — в коридоре горел свет.
Рубцов с сожалением посмотрел на Сидорчука. «Эх Ты, шляпа, не рассмотрел внимательно фотографии. Раз взялся проверять документы, так надо было это сделать как следует», — подумал он про себя, но не высказал свою мысль вслух, Так как ему почему то не хотелось обидеть младшего лейтенанта. Впрочем, Сидорчук, очевидно, и без слов понял взгляд Сергея. Он смущенно замигал, и на его скулах выступил румянец.
— Ясно, — сказал Рубцов, чтобы замять этот разговор. — Теперь расскажите, что это за старик-музыкант у вас появился?
Младший лейтенант испуганно взглянул на капитана. Тот кивнул головой.
— История эта еще не кончилась… — сердито дернул бровью и, словно боясь насмешки, с вызовом сказал Сидорчук.
— Товарищ капитан, я продолжаю наблюдения и узнал, что дед Илько покупает маслины.
— Маслины? — удивился Василько и вопросительно посмотрел на Сергея. — Ну и пусть покупает… Я слышал, что в Греции эти маслины крестьяне солят в бочках, как у нас огурцы или грибы.
— А вы их ели? — подался к нему младший лейтенант.
— Пробовал как-то в ресторане. Не скажу, что очень понравились.
— И я пробовал… — торжествующе сказал младший лейтенант.
— Специально, на вид — как слива, а на вкус — дрянь! А маленькая баночка стоит шесть рублей восемьдесят. Имеются эти консервы только в станционном буфете. Никто их там, не покупает, стоят на полке, паутиной взялись. А дед Илько под видом слив три баночки купил… Я поинтересовался этими маслинами, наводил справки. Оказывается, раньше маслины считались изысканным кушаньем для богатых людей, как, например, шпроты или устрицы. Деликатес!
Сергею показалось, что он уловил и понял мысль младшего лейтенанта. До сей поры он ровным счетом ничего не слыхал о существовании маслин, но упоминание об устрицах, подаваемых в ресторане, часто встречал в книгах дореволюционных писателей. Если маслины такой же «деликатес», как устрицы, то младший лейтенант сделал интересное открытие. Что же это за малограмотный старик, который ночью играет на рояле и любит полакомиться необычными, изысканными закусками?
— А может быть, он не для себя покупал? — спросил капитан. — Это вы проверили?
Сидорчук сразу как-то увял, и глаза его снова приобрели испуганное выражение.
— Нет, не проверял. Нужно бы поинтересоваться, куда он пустые баночки сдает.
Капитан нахмурился.
— Вы лучше расскажите товарищу… товарищу Рубцову то, что вам Слава Войткж рассказывал.
Младший лейтенант печально, с недоверием посмотрел на Сергея.
Он колебался.
— Нужно, чтобы сам Слава рассказал. Я так не умею… Это музыка. Только сегодня уже поздно. Завтра утром вы его сможете увидеть до занятий в школе.
Сергей договорился с Сидорчуком, когда и где они встретятся завтра утром. Он попросил также младшего лейтенанта попытаться выяснить, сдает ли дед Илько в магазины баночки из-под маслин. «Чем черт не шутит, когда бог спит», вспомнил он поговорку майора Кияшко. Но все-таки вся история с дедом Илько казалась Сергею не заслуживающей серьезного внимания. Он боялся, что она уведет его куда-то в сторону, что искать следы Смирнова нужно где то в другом месте.
14. Дед Илько
На следующий день Рубцов проснулся в шесть часов утра. Первой его мыслью была мысль о младшем лейтенанте Сидорчуке. Судя по всему, Сидорчук как работник не был на хорошем счету у начальства. Высокий, нескладный, угловатый, он производил своей внешностью невыгодное впечатление. А эти испуганные глаза… Как они не гармонируют с милицейской формой, которую носит Си-. дорчук. Однако младший лейтенант милиции вызывал у Сергея какое-то странное и сложное чувство — чувство симпатии и жалости.
Э, вот оно что. Он — фантазер! Если бы майор Кияшко послушал то, что Сидорчук рассказывал вчера про маслины, майор бы немедленно окрестил его «шведской спичкой». Вот откуда у Сергея симпатия и жалость к этому человеку…
Умывальник находился во дворе. Чтобы попасть к нему, нужно было спуститься со второго этажа по запасной лестнице. Двери внизу закрывались на ночь изнутри на массивный крючок. Прежде чем приступить к умыванию, Сергей сделал утреннюю зарядку и хорошо осмотрел небольшой двор, загороженный высокой глухой кирпичной стеной. В одном месте стена треснула и почти до половины была разрушена. Лаз! Итак, Смирнов, не тревожа спящую дежурную, мог спокойно выйти из гостиницы и, так же никем не замеченный, вернуться на свое место после ночной прогулки по городу… И Сергей снова вспомнил младшего лейтенанта милиции с испуганными глазами. Старик-сторож играет по ночам на рояле… Нет ли тут какой-либо связи? Несомненно, рассказ мальчика зажег фантазию Сидорчука. Он-то, Сидорчук, тайно убежден, что с дедом Ильком неладно, но не решается уверенно высказать свою мысль, так как боится, что его подымут на смех. Нет, даже фантазией брезгать нельзя. Музыка и маслины!. Если бы ко всему этому старик тайком тянул по ночам коньячок… Очень заманчивая версия! Надо попытать счастья…
До условленной встречи с Сидорчуком оставалось много времени, и Сергей решил использовать это время для осмотра города. Он пошел по центральной площади, заглянул на базар, купил яблок и, не раздумывая над своим маршрутом, зашагал по первой попавшейся улице. Вскоре кирпичные дома начали попадаться все реже и реже, их сменили обыкновенные хаты, а за хатами показались черные вспаханные поля, покрытые мелкими кучками навоза.
У деревянного мостика, переброшенного через маленькую речушку, Рубцов встретил какого-то высокого, лохматого старика, толкавшего перед собой пустую, испачканную навозом тележку на двух железных колесах. Старик шел быстро, широко ставя ноги в старых продырявленных ботинках. Порванный ватник был расстегнут и обнажал его богатырскую грудь, бородатое лицо дышало здоровьем. Поравнявшись с Сергеем, старик взглянул на него смеющимися голубовато-ясными, с какой-то веселой сумасшедчинкой глазами и глуповато-добродушно осклабился щербатым ртом.
Пройдя несколько шагов, Сергей невольно оглянулся. Старик с тележкой сворачивал в переулок. Там, за хатами, виднелось большое, похожее на склад, двухэтажное здание, покрытое белой оцинкованной жестью. На крыше развевался красный флаг. «Дом культуры. Этот старик с тачкой — сторож, дед Илько», — пронеслось в голове Сергея. Он дошел до моста, закурил и облокотился на перила. Неожиданная встреча взволновала его больше, чем он мог предполагать. «Каков старик! — не без восхищения думал Сергей. — Если бы мне в шестьдесят лет такое завидное здоровье… Впрочем, почему шестьдесят? А ну сбрейте деду Илько бороду, подстригите его, оденьте на него приличный костюм… Дед занятный, дед заслуживает пристального внимания…»
Швырнув окурок в воду, Сергей торопливо зашагал к центру города.
Семья Сидорчука занимала небольшую комнату в каменном доме на нижнем этаже. Сергея встретил младший лейтенант. Глаза его уже не казались испуганными — он угадал в Рубцове союзника, пусть ненадежного, но все- таки союзника.