Особая примета

Следователь, допрашивавший Диву, не высказал никаких сомнений по поводу этого рассказа и ничего больше не стал спрашивать. В сумочке Дивы действительно нашли удостоверение на имя Дианы Зембжицкой, артистки оперного театра в Брацлаве. На телеграфный запрос театр ответил, что Зембжицкая служит там три месяца и сейчас взяла отпуск. Наружность Дивы была описана верно.

Что же, устроилась она аккуратно, но все это ей мало поможет. Ясно, она — одна из центральных фигур всего дела. Завтра предстоит вторая беседа с Дивой. Она-то должна знать что-нибудь о двойнике Влоцкого, если он существует!

Чугунов пригласил к себе полковника Зарембу со следователем, и долго еще окна его служебного кабинета светились в темноте ночи.

5. ЯН

Утром генерал Чугунов приехал в госпиталь. Его провели в кабинет начальника госпиталя, где генерала уже ожидал следователь, капитан юридической службы Народной армии. Чугунов сел в кресло в темном углу, загороженном ширмой, следователь — за письменный стол.

— Все помните, капитан?

— Так точно. Начинаю с ее первого показания, потом сразу вопрос об убийстве профессора, ее настоящее имя, ссылка на второго Влоцкого и...

— Хорошо, правильно. Действуйте.

За дверью заскрипели колеса, медицинская сестра вкатила в кабинет больничное кресло, на котором сидела Дива. Все еще бледная, она не имела уже вида тяжелобольной, а ее волосы и лицо говорили о вернувшемся интересе к своей наружности. Но в кресле Дива сидела неловко, очевидно, рана продолжала еще беспокоить ее. Дива спокойно, приветливо поздоровалась со следователем. Сестра, подкатив кресло к столу, удалилась. Часовой, сопровождавший арестованную, по знаку капитана также вышел.

Дива заговорила первая. Она поинтересовалась, чем может быть полезна пану следователю.

— О, пустяки. Только уточнить некоторые сведения. С вашего разрешения, пани Зембжицкая, я прочитаю ваше показание, возможно, вы захотите что-нибудь исправить или дополнить.

Следователь начал читать, Дива слушала, утвердительно кивая головой, когда капитан останавливался и взглядывал на нее.

— Вот и все! — сказал он, окончив чтение. — У вас есть какие-нибудь замечания? Нет? Тогда у меня небольшой вопрос. Вы решительно не помните посещения профессора Румянцева, который вас оперировал и спас от смерти?

— Не помню, мне было очень плохо. Но, конечно, я глубоко благодарна профессору.

— Без сомнения... Почему же вы приказали его убить? — быстро спросил следователь.

Генерал, понимавший язык и внимательно следивший сквозь щель ширмы, готов был поклясться, что только одно глубокое изумление отразилось на спокойном, красивом лице Дивы. Широко открытыми глазами она молча смотрела на следователя.

— Ну? Почему вы не отвечаете? — Следователь подождал и не дождался ответа. — Пора открыть карты, мисс Маргрет Стил!

На этот раз самообладание ей изменило. Она отшатнулась и поникла в кресле, закусив губу и потупив глаза.

— Мы знаем о вас слишком много, чтобы стоило продолжать игру. Говорите правду. — Следователь усмехнулся. — Правду, всю правду и только правду, — добавил он по-английски.

Дива выпрямилась и взглянула ему в глаза.

— Ну что же... Все козыри у вас! — голос ее охрип и дрожал. — Но раз вы все знаете, что же вам от меня нужно?

— То, с чего я начал. Так называемый Юзеф убил профессора по вашему приказанию. Почему вы решили уничтожить вашего спасителя?

— Я не знаю, о чем вы говорите. Никогда не давала такого приказания. Профессор напал на Юзефа и чуть не задушил его. Юзефу пришлось защищаться.

— Ах, вот как? А почему же Юзеф сказал Влоцкому, что вы приказали убить профессора? Никакого нападения не было, просто Юзеф выстрелил профессору в затылок, когда тот выходил из автомобиля.

— Если Влоцкий утверждает это — он лжет, стараясь уменьшить собственную вину. Юзеф не мог сказать так. После возвращения он видел Влоцкого только при мне и нам обоим рассказал, как было дело. А потом он не покидал моей комнаты до самой своей гибели. Повторяю, Юзеф не говорил этого Влоцкому. Кстати, не называйте его Влоцким, его имя — Ричард Кларк.

— Да, мы знаем. Но все-таки Юзеф сказал это, только не Влоцкому-Кларку, а второму Влоцкому — лесоводу!

Ага! Подготовленный удар попал прямо в цель. Вот когда Дива растерялась! Растерянность отразилась на ее лице, она закрыла глаза рукой. Несколько секунд длилось молчание.

— Ну, что вы скажете теперь?

Медленно опустив руку, Дива смотрела на него расширившимися от ужаса глазами.

— Неужели вы арестовали Яна? — прошептала она едва слышно.

— Если Яном вы называете того лесовода, который имел дело с Козинским, то он арестован.

Дива с ужасом смотрела на следователя.

— Да, это Ян! — голос ее дрожал. — Значит, вы от него узнали, кто я такая?

— Конечно. И он утверждает, что убийство совершено Юзефом по вашему прямому указанию и вопреки намерениям его и Влоцкого... то есть Кларка. Предупреждаю, это сильно ухудшает ваше положение, мисс Стил!

Присутствие духа вернулось к Диве.

— Теперь я понимаю. Все это для того и придумано, чтобы переложить ответственность на меня. Если Юзеф действительно убил старика, как вы говорите, — значит, это Ян приказал ему, а теперь сваливает на меня. Но я здесь ни при чем, верьте мне!

Она заломила руки, слезы покатились по ее щекам.

— Ну, над вами и без того тяготеют достаточно тяжелые обвинения. Впрочем, мы дадим вам очную ставку с Яном. А пока расскажите все, что знаете о нем. Он говорит о вас не стесняясь.

— О, я ничего не могу сказать, ничего не знаю, да если бы и знала, то не сказала бы. Хотя Ян и в ваших руках, но если я скажу хоть слово, то погибну, он не пощадит меня.

— Чего вам бояться? Он — за решеткой, вы — тоже и в лучшем случае останетесь за ней лет двадцать.

— Все равно он найдет способ убить меня, если решит это сделать. Никакие решетки не помешают ему и не защитят меня. У него всюду есть руки.

— Ну, значит, он уже решил и уже пытался устранить вас. И если вы так уверены в его могуществе — то вам терять нечего.

Она смотрела не понимая.

— Вы помните момент вашего ареста?

— Нет, самого момента не помню. Мне было очень плохо всю ночь, но утром я задремала. Помню, что Юзеф спал на кушетке у двери, еще тут была сиделка. Я проснулась оттого, что она стала делать мне укол. Тут Юзеф вскочил, схватил пистолет и выбежал за дверь. Раздались выстрелы, я увидела, как Юзеф упал... Потом ничего не помню. Когда очнулась — возле меня был русский врач.

— Правильно. И вы бы совсем не очнулись, если бы наш офицер не удержал монахиню, когда она уже начала впрыскивать вам яд.

Дива с ужасом посмотрела на свои исколотые руки.

— Да, именно вот сюда, в руку. Еще немного — и мы с вами не разговаривали бы сейчас.

— Это правда? Вы меня не обманываете?

— Можете мне не верить, конечно, но это так. Подумайте сами: вы отлично перенесли операцию, совершенно очнулись после наркоза, помните, как вернулся Юзеф, что он рассказывал, как он погиб. А затем на несколько часов потеряли сознание. Почему?

Дива задумалась.

— Видите, какой это страшный человек. Его люди — везде. А мне сказали, что эта женщина не имеет к нам никакого отношения, что при ней надо молчать... Значит... Да, вы правы; мне уже нечего терять, действительно нечего!

В отчаянии она опять заломила руки.

— Хорошо, я расскажу о Яне все, что знаю. Но мне известно очень мало. Он — глава всей нашей работы здесь. Работает в каком-то институте или университете в Брацлаве, я слышала, как его называли профессором.

— Кто называл?

— Какой-то молодой человек на улице.

— Его зовут Яном, а фамилия?