Страница 59 из 66
Ади Маликов появился как раз в тот момент, когда Мулланур сжигал последние документы из тех, что надо было во что бы то ни стало уничтожить.
— Наши пока держатся, — задыхаясь, сообщил Ади. — Особенно сильная стрельба там, где оборону занял наш батальон. Попробуем пробраться к ним.
— Надо спрятать куда-нибудь, — сказал Мулланур, протягивая ему небольшой кожаный портфель.
— Что же ты не сжег?
— Здесь партийные документы и мандаты. Их необходимо сохранить. Мы ведь обязательно верпемся.
— Где же мы это спрячем?
— Идея! Зароем в саду у моего отца. Там никто искать не станет. Пошли, быстро!
Оба выскочили во двор.
— Погоди. — Мулланур остановился. — Тут где-то должен быть Абдулла. Ты разве его не видел?
— Нет.
— Куда же он делся, черт возьми?.. Абдулла!.. Эй, Абдулла-а!
Никакого ответа.
Медлить больше нельзя было ни секунды.
— Ладно, пошли, — махнул рукой Мулланур. — Авось не пропадет наш Абдулла. Он ведь знает, в какой стороне наши… В любом случае без нас ему будет безопаснее, чем с нами.
Зарыв портфель с партийными документами и мандатами, Мулланур вынес Ади Маликову старый отцовский плащ и сказал:
— Вот, запахнись поплотнее, в этом наряде на тебя не обратят внимания. Проберешься к нашим — расскажешь обо всем, что тут произошло.
— А ты?.. Или ты думаешь, что пробираться поврозь нам безопаснее?
— Я остаюсь в городе.
— Ты спятил, Мулланур! В городе враги. А тебя тут каждая собака в лицо знает.
— Уйду в подполье. Буду готовить вооруженное выступление рабочих. Поверь мне, все это ненадолго. Мы их скоро вытурим отсюда.
Ади понял, что спорить бесполезпо. Друзья обнялись.
— Об одном прошу тебя, — сказал Ади. — Будь осторожен.
— И ты тоже. Не забывай: твоя жизнь принадлежит революции. Ну, брат, пора… Прощай!
Еще раз крепко стиснув Мулланура в объятиях, Ади повернулся и пошел, не оглядываясь. На душе у него было тревожно. Его не оставляло смутное предчувствие, что на сей раз они с Муллануром расстаются надолго. Может быть, навсегда…
Избитого до полусмерти Абдуллу двое конвойных ввели в просторную, светлую комнату. За письменным столом внушительных размеров сидел офицер с капитанскими звездочками на погонах.
— А-а, вахиговский прихвостень явился? — с усмепь кой заговорил он, глянув на Абдуллу. — Ну? Где твой комиссар? Отвечай!
Абдулла молчал.
— Ничего, ты у меня заговоришь, — зловеще пообещал офицер. Помолчав, он коротко приказал: — Садись!
Конвойный толкнул Абдуллу прикладом винтовкж. Сам не понимая, как это вышло, Абдулла рухнул на табуретку, стоявшую против стола. Однако он тут же оправился, уселся поудобнее и вытянул вперед скрученные веревкой руки.
— Напрасно стараешься, господин хороший, — сказал он, глядя в светлые, пустые глаза офицера. — Не видать вам комиссара Вахитова, как своих ушей.
— Ну что ж, в таком случае мы тебя расстреляем, голубчик, — ласково сказал офицер. — А если скажешь, где твой комиссар, останешься жив. Так и знай: это твой единственный шанс выжить.
— Я старый человек. Пожил уже на белом свете, смерти не боюсь. Земля меня примет. А вот вас…
— Думаешь, не примет? — глумливо усмехнулся офицер.
— Принять-то примет. Но с омерзением.
— Но-но! Поговори у меня! — Офицер все-таки не удержался и чуть было не сбился с избранного им добродушного тона.
— Бей! — крикнул Абдулла, привстав и подавшись вперед.
Но офицер уже взял себя в руки.
— Нет-нет, — опять заулыбался он. — Бить я тебя не буду. Рука не подымется ударить старого человека. — Неожиданно он перешел на татарский язык. — Ну что упрямишься, дурачок? Все равно ведь каюк твоему комиссару. Днем раньше, днем позже мы его схватим и… — Он сделал выразительный жест рукой, показывая, как петля захлестнет шею комиссара Вахитова и как захрипит он и повиснет беспомощно.
— Цыплят по осени считают, — презрительно процедил сквозь зубы Абдулла. — Сперва поймайте, а потом будете хвастаться.
— Ну-ну! Поговори у меня, большевистское отродье!.. Предатель! — взорвался офицер. Подскочив к Абдулле, он схватил его обеими руками за грудь и в исступлении стал трясти.
Отворилась дверь, вошел немолодой высокий военный в полковничьих погонах. Капитан мгновенно отпустил Абдуллу, вытянулся в струнку перед старшим по чину.
— Продолжайте допрос, капитан, — небрежно махнул рукой полковник и прошел к столу. Голос вошедшего показался Абдулле знакомым. Приглядевшись, он узнал Сикорского — того самого полковника Сикорского, который бывал частым гостем в доме его бывшего хозяина Августа Петровича Амбрустера.
— Отвечай, мерзавец! Где скрывается Вахитов? — налившись кровью, заорал капитан.
Абдулла презрительно отвернулся, всем своим видом показывая, что отвечать не будет.
— Ты не желаешь с нами говорить, милейший? — искренно удивился полковник. — Ну-ну, не упрямься, дурачок. Это ведь к твоей же пользе. Итак… Где спрятался комиссар?
Абдулла молчал.
— Смотри-ка! Молчит, — сказал полковник вроде как бы даже добродушно. И вдруг, ощерившись, поднялся и изо всей силы ударил Абдуллу кулаком в зубы. Удар был мастерский: Абдулла повалился на пол, как подкошенный. Конвойный, стоявший в дверях с винтовкой в руках, подскочил к нему и, подхватив под мышки, поднял и поставил на ноги. Абдулла выплюнул изо рта кровь и спокойно сказал, обернувшись к полковнику:
— Зря стараетесь, господин Сикорский. Ничего у вас со мною не выйдет.
— О! Этот фрукт знает мою фамилию? — изумился Снкорский. — Вот сюрприз!
Вновь отворилась дверь, и в комнату вошел полный, слегка лысеющий господин с холеным лицом, в хорошо сшитом штатском костюме.
— Август Петрович, — обернулся к нему Сикорский. — Взгляните, может быть, вам знаком этот странный субъект? Он откуда-то знает мою фамилию.
— Помилуй бог! — воскликнул Амбрустер. — Да ведь это же Абдулла! Мой бывший дворник! Тот самый, что сбежал к красным. Неужто не помните? Ведь он нас тогда чуть было не выдал, мы еле-еле ушли.
— Вон оно что! Так у нас с этим мерзавцем, стало быть, еще давние счеты… Что же нам с ним делать? В расход? — спросил полковник.
— А ля герр комм а ля герр, как говорят в таких случаях французы, — пожал плечами Амбрустер. — На войне как на войне.
— Ну что ж, быть по сему! — Сикорский обернулся к капитану. — Распорядитесь. Я надеюсь, у вас найдется хорошая, прочная веревка?
— Вешайте, гады! — крикнул Абдулла. Смертельная ненависть сжала ему сердце. — Всех нас все равно не перевешаете!
— Увести! — коротко приказал полковник. Подскочили двое конвойных и, заломив Абдулле руки за спину, увели его.
Глава VI
Харис метался по Казани, как тигр. Он лучше, чем кто другой, понимал, что, пока Мулланур Вахитов цел и невредим, ему, Харису, и всем его друзьям и сподвижникам угрожает смертельная опасность.
С помощью Дулдуловича Харис собрал несколько ловких ребят, и они шныряли по городу в поисках комиссара. Им были розданы наспех отпечатанные фотографии Мулланура, Впрочем, фотографии были не так уж и нужны: почти каждый из этих наемных убийц знал комиссара в лицо.
Операцией по розыску скрывшегося комиссара руководил Эгдем Дулдулович. Он не сомневался, что рано или поздно поиск увенчается успехом. Однако пока дело не двигалось: Вахитов как в воду канул.
В дверь постучали.
— Войдите, — буркнул Дулдулович.
Вошел низкорослый коренастый поручик. Козырнув, доложил:
— Арестована связная комиссара Вахитова!
— Связная?! — вскричал Дулдулович. — Где же она? Немедленно ко мне! Я сам допрошу ее!
Поручик приоткрыл дверь, крикнул:
— Введите арестованную!
За дверью послышался грубый голос конвойного: «Быстрее шагай, стерва! А ну!.. Живо!..» Дулдулович нетерпеливо поднял голову и обомлел: перед ним стояла Галия. Платье на ней было разорвано, под глазом багровел огромный кровоподтек. Видимо, ей крепко досталось: бледное, измученное лицо ее изменилось до неузнаваемости. Но сомнений быть не могло: это была она.