Страница 32 из 66
Подумав, Дулдулович решил отправиться в тот «Чулпан». В этом ресторанчике, где собирались его единоверцы, он чувствовал себя не так бесприютно. Знакомств, правда, он и там никаких не завязал. Разве можно считать знакомым тщедушного, придурковатого, хромого лысого старика, который с некоторых пор стал узнавать его и подобострастно кланяться в надежде на даровое угощение? Дулдулович и впрямь несколько раз угощал его остатками яств со своего стола.
Старика звали Валиулла. Сегодня, как и всегда, он был на своем посту. Завидев Дулдуловича, еще издали стал усердно ему кланяться. Не дожидаясь персонального приглашения, расторопно подсел к нему за столик и на правах давнего знакомого, может быть, даже друга пытливо взглянув в глаза Дулдуловича, почтительно осведомился:
— Что вы сегодня такой грустный, дорогой Эгдем? Уж не заболели ли часом?
— Нет, я здоров. Здоров, как всегда, — сухо ответил Дулдулович. Он не расположен был делиться заботами с этим прощелыгой. Однако, поразмыслив, он изменил свое решение. «Кто знает? — мелькнула мысль. — Может быть, как раз он поможет мне в моем деле…»
А тот все не унимался:
— Вижу, друг Эгдем, какая-то забота вас гложет.
— Забота? Да нет… Так, пустяки, — стараясь казаться беспечным, ответил Дулдуловпч. — Надоело таскаться по гостиницам. Хочу найти какое-нибудь постоянное жилье. Разумеется, за умеренную плату. Скажу тебе по секрету, Друг Валиулла, я ведь не миллионер.
Валиулла подобострастно захихикал.
— Не знаешь ли ты случайно чего-нибудь подходящего?
— И-и, как не знать, — радостно запел Валиулла. — Знаю… Хоть сейчас поведу тебя…
Больше они на эту тему не говорили. Дулдулович заказал еду, выпивку. При виде спиртного у старого пройдохи масляно заблестели глазки. Выпили. И только после третьей рюмки вернулись к обсуждению интересующего обоих вопроса.
Есть у меня приятель, — издалека начал Валиулла. — Он здесь, слава аллаху, старожил. Много лет в Петербурге живет.
— Понимаю, — кивнул Дулдулович. — Не иначе, твой приятель — маклер по найму квартир. Угадал?
— Да нет, — досадливо поморщился Валиулла. — Какой маклер. Он дворник. Всю жизнь дворником работал у богатых людей. Но сейчас его здесь нет. Воюет.
— Мобилизовали?
— Мобилизовали или сам пошел — это нас с тобой не касается. Важно, что его нет, а жилье пустует. Вот я тебя там и поселю.
— А хозяева? С какой стати они меня туда пустят?
— Какие хозяева? Никаких хозяев давно нет. Хозяева бежали. Дом принадлежит народу.
Глазки Валиуллы лукаво заблестели.
— Народу, говоришь? Однако, Валиулла, я вижу, ты большой плут.
— Незнакомого человека, как ты понимаешь, дорогой Эгдем, я бы туда не повел. Но для друга…
— Ну что ж, — кивнул Дулдулович, — поживу пока у твоего приятеля. Это мне подходит. И ты, друг Валиулла, тоже не останешься внакладе.
На том и порешили.
Каморка дворника, в которую привел его Валиулла, Дулдуловичу понравилась. В ней было чисто, уютно. А главное, безопасно. Уж здесь-то его, во всяком случае, никто не потревожит…
А Валиулла исчез. Как сквозь землю провалился. Неделя прошла, другая, а он все не появлялся. Ни в доме, где он поселил Дулдуловича, ни в «Чулпане». Эгдем хотел было уже справиться о своем новом знакомце у хозяина ресторанчика, но раздумал. «Ладно, — решил он. — Никуда не денется. Придет».
Так оно и вышло. Прошло еще несколько дней, и Валиулла как ни в чем не бывало подсел к нему за столик.
— Давно не виделись, друг Эгдем! Ну, как тебе живется на новом месте?
— Спасибо, хорошо. Никто не мешает. Сижу работаю.
— Пишешь свою книгу?
— Да, пишу.
Когда-то давно, чуть не в самый первый день их знакомства, Дулдулович сказал Валиулле, что он писатель.
— А нет ли у тебя такой мысли — в Москву перебраться?
— В Москву? Почему в Москву? — удивился Эгдем.
— Писателю в столице жить надо, — многозначительно сказал Валиулла и даже вроде бы подмигнул при этом: мы с тобой, мол, знаем, о чем говорим. И вовсе не обязательно нам ставить все точки над «и».
— Вот я и живу в столице, — буркнул Дулдуловнч, не понимая, куда клонит собеседник.
— Нет, дорогой, — покачал головой Валиулла. — Петроград был столицей. До вчерашнего дня. А со вчерашнего дня у нас теперь Москва столица.
— Как — Москва? — удивился Дулдулович.
— Вчера большевистское правительство переехало в Москву, — ответил Валиулла. И, усмехнувшись, добавил: — Газеты читать иногда и писателям не мешает… Вот я и думаю, дорогой Эгдем, что и тебе тоже не мешало бы в Москву перебраться.
— Зачем это, интересно? — подозрительно спросил Дулдулович.
— Это я так, в шутку сказал, — заюлил Валиулла. — Нравится тебе здесь — ну и живи себе на здоровье. Но вот я например, будь я писателем, непременно перебрался бы в Москву. А ты поступай как знаешь. Твое дело. Ты ведь сам себе хозяин… Верно?..
Вернувшись домой, Дулдулович лег на койку и стал мысленно перебирать этот странный разговор слово за словом, фразу за фразой. Разговор был непростой. Да и Валиулла, очевидно, не так прост, как это показалось поначалу.
«Уж не он ли, — мелькнула мысль, — тот самый связной, которого я ждал все это время?»
Одно было ясно: с Валиуллой надо держать ухо востро, а для начала тщательно продумать всю линию своего дальнейшего поведения.
Эгдем задумался, но размышления его были прерваны в самом начале. Заскрипела дверь, и в комнату вошел высокий солдат в шинели, с вещмешком в руке. Другая рука была у него на перевязи.
— Вам кого? — вскочив на ноги, строго спроспл Дулдулович.
— Мне?.. Я… — солдат обескураженно топтался на пороге, не зная, как объяснить свое появление. — Вообще-то я домой… домой пришел, — улыбнулся он смущенно. Ему явно неловко было впрямую сказать человеку, лежащему на его койке, что он тут не гость, а хозяин.
— Ах вот оно что, — догадался наконец Дулдулович, с кем имеет дело. — Ты, стало быть, вернулся? А меня твой дружок Валиулла сюда пустил. На время. Охраняй, говорит, помещение, пока хозяин воюет.
— Да ничего, — сказал солдат и, опустив на пол мешок, сел на табуретку. — Живи на здоровье. Тут и двоим места хватит.
— А ты, значит, с фронта? Ранен, я вижу? На побывку? Или насовсем?
— Насовсем, — махнул солдат здоровой рукой. — Отвоевался…
Эгдем легко завоевал расположение Абдуллы. Тому сразу пришлось по душе, что нежданный постоялец его — мусульманин, что он легко и свободно говорит на их родном татарском языке.
Они поговорили всласть. Обсудили все новости — и фронтовые, и городские.
— А ты по какой части? Небось служишь где? — спросил Абдулла.
— Я писатель. Книгу пишу. — Эгдеы решил строго придерживаться одной версии. — А ты? Как думаешь дальше-то жить? Не век же тебе дворником оставаться.
— Думаю к комиссару пойти, посоветоваться. Пусть он скажет, чего надо делать.
— К какому комиссару?
— Есть такой комиссар. Наш, мусульманский. Он меня знает. Вот к нему и пойду.
— Мусульманский комиссар? Наверно, из Комиссариата по делам мусульман?
— Вот-вот! Он там главный начальник.
— Мулланур Вахитов? — вырвалось у Эгдема.
— Он самый! Тебе, значит, он тоже знаком?
— Да нет. Мы с ним незнакомы. Но я про него много слышал. Как не слыхать! Большой человек. Его все знают.
— Верно, верно, — обрадовался Абдулла. — Верно говоришь, большой человек. Светлая голова. А главное, добрый человек. Справедливый.
— А ты-то его откуда знаешь?
Абдулла подробно рассказал, как он встретился с комиссаром Вахитовым и как тот помог ему.
— Я вижу, он и в самом деле добрый человек, этот твой комиссар, — сказал Эгдем. — Настоящий мусульманин. Знаешь, надо бы и мне тоже поговорить с ним. Посоветоваться.
— Вот и ладно! — обрадовался Абдулла. — Хочешь, давай вместе к нему пойдем? Он и тебе поможет. Службу даст. Ты писатель, — значит, грамоту хорошо знаешь. А грамотные там сейчас ох как нужны!