Страница 14 из 18
— А кто твой господин?
— Король Передур.
Я с трудом сдержал смех. Король Передур? Ну и ну! Этот человек, возможно, и считал, что король его знаменит, но я никогда не слыхал о Передуре, так что, скорее всего, он был всего лишь местным старейшиной со звучным титулом.
— И с какой стати этот Передур посылает мне жалкие дары? — спросил я.
Отец Мардок все еще не знал моего имени и был слишком испуган, чтобы спросить. Его окружали люди в кожаной одежде, люди в кольчугах, и, увидев щиты и мечи, топоры и копья, он наверняка решил, что все мы датчане, ведь я приказал, чтобы члены команды, носившие кресты, спрятали их под одеждой. Говорили со священником только мы с Хэстеном. И если отец Мардок подумал, что это странно, то ничего не сказал, а просто объяснил, что на его господина, короля Передура, вероломно напал сосед по имени Каллин, что воины Каллина захватили высокую крепость возле моря и что Передур хорошо нам заплатит, если мы поможем ему отобрать эту крепость (священник назвал ее Дрейндинас) обратно.
Я отослал отца Мардока на нос «Огненного дракона», велев, чтобы он посидел там в ожидании ответа.
Мы рассуждали следующим образом. Посулы щедро заплатить еще не означали, что мы разбогатеем: небось этот Передур попытается всучить нам как можно меньшую плату, а потом, скорее всего, и вовсе захочет прикончить нас.
— Самое разумное, — заявил Леофрик, — найти Каллина и посмотреть, сколько он нам заплатит.
Весьма здравое предложение. Был, правда, один минус: никто из нас не знал, где искать Каллина, который, как мы вскоре выяснили, тоже был королем, вернее, он называл себя королем Корнуолума, ибо в войске у него насчитывалось всего-навсего пятьдесят человек. Так что я отправился на нос «Огненного дракона», чтобы как следует расспросить отца Мардока. Тот рассказал, что крепость Дрейндинас была построена еще в старые времена на высоком холме, сейчас она охраняет восточную дорогу и, пока она в руках Каллина, люди Передура не могут покинуть свои земли.
— У вас же есть корабли, — заметил я.
— И у Каллина тоже, — возразил он. — И вдобавок мы не можем взять на борт скот.
— Какой еще скот? Зачем?
— Ну как же, нам нужно продавать скот, чтобы жить.
Итак, Каллин обложил Передура, и нам предлагалось выступить в роли союзников последнего.
— Ну и сколько же твой король нам заплатит? — спросил я.
— Сто слитков серебра.
Я вытащил Вздох Змея и заявил:
— Я поклоняюсь истинным богам, особенно Ходеру, который любит кровь. Но я не поил его кровью уже много дней.
Похоже, отец Мардок насмерть перепугался, и неудивительно. Он был еще совсем молодым человеком, хотя определить его возраст оказалось нелегко: волосы и борода этого человека выглядели столь густыми, что лицо священника толком и не рассмотришь — лишь сломанный нос да глаза в окружении сальных черных зарослей. Он сказал мне, что научился говорить по-датски, когда попал в плен и стал рабом вождя по имени Готфред. Но священник ухитрился сбежать, когда Готфред отправился в набег на Силлансы, острова, что лежат далеко отсюда, в западных водах.
— На Силлансах есть что-нибудь ценное? — заинтересовался я.
Я слышал об этих островах, хотя некоторые считали, что их на самом деле не существует. Рассказывали также, будто они всплывают в полнолуние и снова уходят под воду в очередное новолуние. Но отец Мардок сказал, что острова эти существуют, их зовут еще островами Мертвых.
— Значит, там никто не живет? — спросил я, но он возразил, что там находятся дома мертвых.
— А богатства у них есть? — задал я следующий вопрос.
— Ваши корабли все оттуда забрали.
Этот разговор мы вели уже после того, как священник пообещал, что Передур станет более щедрым, хотя и затруднился определить размер вознаграждения, но все же сказал, что король готов заплатить нам за помощь больше сотни серебряных монет.
Итак, мы окликнули команду корабля, на котором прибыл священник, и велели проводить нас вокруг мыса туда, где жил Передур. Я не позволил отцу Мардоку вернуться на свое судно, оставив его в качестве заложника на тот случай, если Передур просто решил заманить нас в ловушку.
Однако священник сказал нам чистую правду. Нас привезли в небольшое поселение — кучка домов на крутом склоне холма рядом с бухтой, под защитой изгороди из терновника. Подданные Передура жили в кольце этой изгороди: все сплошь рыбаки и пастухи, ни одного богача. Однако в доме самого короля имелся большой зал, где Передур и приветствовал нас после того, как мы взяли в заложники еще трех молодых людей — как нас заверили, его сыновей. Мы доставили заложников на «Огненного дракона», и я приказал команде убить всех троих, если не вернусь, после чего сошел на берег с Хэстеном и Кенвульфом, облачившись как для сражения: в кольчугу и начищенный шлем. Люди Передура испуганно смотрели на нас, когда мы проходили мимо.
В поселке воняло рыбой и дерьмом. Местные жители были сущими оборванцами, а их дома — жалкими лачугами, построенными на склоне крутого холма, на вершине которого стоял «дворец» Передура. У холма мы увидели церковь: ее соломенная крыша поросла мхом, а фронтон был украшен крестом, сделанным из плавника, добела отполированного морем.
Передур оказался вдвое старше меня — приземистый, с хитрым лицом и раздвоенной черной бородой. Он приветствовал меня, сидя на троне — обычном кресле с высокой спинкой, — и ждал, пока мы поклонимся ему. Но никто из нас не поклонился, что заставило его нахмуриться.
С королем была дюжина мужчин, очевидно его придворные, хотя никто из них не выглядел богачом. Все они были пожилыми, кроме одного — худощавого юноши едва ли старше меня, в одеянии католического монаха. Он стоял у двери большого продымленного зала, похожий на ворона в стае чаек благодаря своей чистой черной одежде, гладко выбритому лицу и аккуратно подстриженным волосам, обрамляющим тонзуру. На суровом умном лице этого монаха читалось неодобрение.
Мы выглядели язычниками, по крайней мере мы с Хэстеном, и я вдобавок велел Кенвульфу держать рот на замке, а свое распятие — под одеждой, поэтому монах решил, что все мы варвары-датчане.
Говорил юноша на датском куда лучше отца Мардока.
— Король приветствует вас, — сказал он. Голос его оказался таким же тонким, как и его губы, и таким же недружелюбным, как его зеленые глаза. — Он приветствует вас и хотел бы узнать, кто вы такие.
— Меня зовут Утред Рагнарсон, — ответил я.
— Зачем ты здесь, Утред Рагнарсон? — спросил монах.
Я внимательно на него посмотрел. Не просто взглянул, но изучил так, как человек мог бы изучить быка перед тем, как его убить. Во взгляде моем читалось, что я гадаю, в какое место лучше нанести удар. Монах все понял и не стал настаивать. Раз мы были датчанами, ответ на его вопрос подразумевался сам собой. Разумеется, мы здесь, чтобы грабить и убивать. Интересно, чем еще, по его мнению, мог заниматься датский корабль?
Передур обратился к монахам, и они некоторое время негромко вполголоса совещались, а я пока оглядывал большой зал, ища хоть что-нибудь, что говорило бы о богатстве его хозяина. Я почти ничего не увидел, кроме трех пластин китового уса в углу, но у Передура явно имелись сокровища, потому что я заметил у него на шее отличное бронзовое ожерелье, на его грязных пальцах красовались серебряные кольца, а плащ был заколот янтарной брошью, и из-под этого вшивого плаща виднелось золотое распятье.
«Он богат, но скрывает это», — подумал я.
Я сомневался, что союз с этим королем окажется для нас выгодным, но, по правде говоря, мы ведь не разбогатели и благодаря нашему плаванию, а Передуру, по крайней мере, придется кормить нас, пока мы торгуемся.
— Король желает знать, сколько человек вы сможете повести против Каллина, — прервал мои раздумья монах.
— Достаточно, — резко ответил я.
— А разве это не зависит от того, сколько врагов предстоит разбить? — спросил монах.
— Нет, — ответил я. — Потому что у меня есть вот это! — И я похлопал по эфесу Вздоха Змея.