Плацдарм [трилогия]

Иногда, правда, императора приносили в жертву вне очереди.

Распластавшиеся на ковре девицы хранили неподвижность, словно спали.

Живое ложе было удовольствием изысканным и очень дорогим. Собственно, в империи Черных Солнц оно было доступно лишь императору и наследным принцам. От дев, составлявших его, требовалось два качества — дородность, дабы пользующийся ложем не ощущал костей под собой, и умение долго сохранять неподвижность. (Последнее, пожалуй, было главным.) Лишь когда владыка соизволял отойти, девушки быстро вскакивали и убегали, уступая место новой партии, так что когда тот возвращался, то зачастую даже не замечал подмены. Кормили их лучше, чем даже гаремных наложниц, а позже находили им достойных мужей.

Впрочем, и порядки были строгими.

Девушка, подающая признаки жизни во время несения службы, могла быть наказана. А после третьего такого случая провинившуюся изгоняли из числа приближенных прислужниц, и дальнейшая ее судьба уже никого не волновала.

Нет, ее не посылали на алтарь, как думали некоторые. В жертву владыке приносились лучшие — кровь никчемной девки только оскорбила бы святилище. Ее могли послать развлекать солдат дворцовой стражи или даже куда-нибудь в гарнизон, выдать замуж за трубочиста или уборщика, ну сослать в храмовые деревни или отдать сельским рабам на развод. В самом худшем случае — приковать в подземелье и оставить умирать от голода и жажды или отдать мастеру победной церемонии, чтобы не утратил навыков, тому ведь требовалось время от времени практиковаться в своем искусстве.

Тем временем кое-что изменилось.

Легонько хлопнув ладонью наложницу — та, став на четвереньки, проворно убежала за занавесь в углу, император сел на пятки, как был — не подтянув легкие шаровары, и уставился на гостя. Жрец заметил, как болезненно дрогнуло лицо одной из девушек, на живот которой оперлись колени толстяка. Самую чуточку. Но все равно непорядок. Впрочем, возможно, Ксанха просто подвело зрение? Да и вообще, ему сейчас не до нарушений этикета.

— Подойди, — расслабленно бросил владыка.

Жрец приблизился, равнодушно ощущая под ногами живую девичью плоть, — к Сыну Бездны даже он должен был входить не иначе как босиком и опустив глаза.

— Тревожные вести с границ, величайший, — доложил он.

— Что такое? — На жирном лице владыки появилось скучающе-брезгливое выражение.

— Я уже докладывал Сыну Бездны о появлении в Аргуэрлайле чужеродцев…

Повелитель кивнул.

— Теперь они заключили союз со Степью. Вслед за этим великий шаман степняков Айг-Серинго вместе со своим войском и новыми союзниками совершил набег на область Тросс, разгромил храмы Шеонакаллу, владыки нашего, повесил жрецов и служек на воротах, а на холмах восстановил капища. Трое суток длились пляски вокруг идолов и поругание имени нашего владыки.

— Ну что же, — надменно изрек император. — Ты должен действовать со всей надлежащей суровостью и прилежанием. Распорядись передать мою волю воеводам и всем, кому надо, — наглые кочевники и пришельцы должны быть наказаны. Ступай.

Ксанх вышел, как и положено, не поднимая глаз.

Хотя император не решает, по сути, ничего, но таков закон.

Отпрыски царского рода не могут занимать жреческие должности, и власть Сына Бездны заканчивается за порогом даже самого захудалого сельского храма. Однако именно он, владыка земной, что лишь царствует, но не правит, есть носитель высшей благодати, единственный, кто имеет право властвовать над всем Аргуэрлайлом, от северной вершины круглого мира, до южной вершины, всеми землями ведомыми и неведомыми. Ибо он прямой потомок аватары самого господина Шеонакаллу — высочайшего из Высочайших и, как гласили тайные книги, единственного истинного божества.

Октябрьск

— Ты хотел узнать о том, что было здесь раньше, брат мой по Силе? — Фраза прозвучала в устах Аора Тахриса Мак Арса не как вопрос, а как утверждение.

Артем кивнул.

За неделю, прошедшую со дня их первого знакомства, молодые люди успели подружиться. Как выяснилось, Мак Арс был всего на пять лет старше Серегина. К тому же, до того как пойти в учение к чародеям, он немного промышлял мастерством каменщика, помогая отцу. Так что общих тем для разговоров было немало.

Маг неплохо поднаторел в русской речи. Сказались и природные способности, и навыки кудесника помогли. Он потихоньку и Артема обучал местному языку.

— Каково прошлое Аргуэрлайла? Не знаю, зачем тебе, воину, это знать, но я исполню твою просьбу… — Вдохнув несколько раз, Аор начал распевным речитативом: — Прежде, тысячи лет назад, этого мира не было, а был иной мир. И мир тот был благ и добр, и свет Высочайших озарял его. И благость истинная пребывала на всем и на всех людях, до самых сильных властителей. Маги искусно управляли погодой, и не было засух и неурожаев.

Ветра дули, как это было угодно мореходам, и корабли быстро пересекали океаны. Летающие колесницы не только использовались в войнах и не только доставляли гонцов, но и перевозили людей, естественно, тех, кто мог заплатить.

Горящие вечно светильники освещали улицы городов и дома, превращая день в ночь, и неугасимые маяки указывали судам безопасный путь.

Незримые пути позволяли всякому, кто обладал даже небольшим даром, перемещаться по древним дорогам.

Были бедняки и богатые, но не было нищих и голодных.

Войны велись, но без излишней жестокости, и победитель щадил побежденного.

Да и большие войны давно прекратились, вспыхивали только мелкие стычки да еще схватки с еще не покоренными племенами и мелкими царствами на границах великих держав.

В блеске и величии возвышался Туллан, что лежал на сотнях островов в Дальнем океане. Процветало царство Сай на месте Сарнагарасахала. Древней мудростью, бывшей древней уже тогда, переполнялась Шривиджайя, в храмы которой приходили паломники со всего света, дабы приобщиться к великой благости этой земли, где, по преданию, были созданы первые люди.

И были еще многие иные царства, величием превосходившие самые сильные из нынешних, но даже имена их забыты теперь.

Но все в этом мире конечно, и даже боги могут стареть и умирать. Начал стареть и болеть и этот мир, хотя это мало кто заметил.

Цари и знать стали предаваться распутству и безделью, и дошло до того, что извращения и безумные развлечения стали обыденными, а простые человеческие страсти и дела — презренными в их глазах.

Воины развратились и разленились, не хотели воевать, но желали властвовать. Маги взалкали могущества ничем не связанного, перестали почитать Высочайших и в безумии гордыни своей принялись искать пути к Темным Владыкам. Другие нестерпимо возжелали власти земной, говоря, что-де все люди низки перед ними, взысканными мудростью и силой.

А жрецы больше не служили богам и не носили в себе благодати ни на мышиный коготь. Тоже возмечтали они о власти и тоже искали путей обрести чуждую силу. А пуще того — проводили жизнь в увеселениях, беря во всем пример с благорожденных.

Глядя на них, и простой народ начал роптать и думать не о должном пути, но о том, как бы повеселей и полегче прожить земную жизнь. Многие не заводили детей, чтобы не тратить сил на них, рассуждая, зачем, что нам до тех, кто будет жить после нашей смерти?

Труду предпочитали безделье, и когда правители на праздниках устраивали угощение, тысячи и тысячи нищих учиняли побоища ради того, чтобы завладеть дармовой едой.

Торговцы старались обмануть друг друга, а неправедное богатство промотать в распутстве и увеселениях.

Настали времена, и пали древние династии тех, в ком текла божественная кровь Высочайших. Луна затмевала Солнце чуть ли не каждую четверть. Земля тряслась, сбрасывая со своего тела города, как лошадь стряхивает севших на нее мух. Пересыхали реки, выходили из берегов моря, степи покрывал пепел горящих лесов.

И в трепете был мир, и хотели уже многие страны обрушиться на безумцев, пока те не погубили Аргуэрлайл, но тут оказалось вдруг и сразу, что нет ни воюющих царств и войск, ни даже народов, живших там, а только руины и жалкие остатки живших там прежде, почти лишившиеся разума от пережитого ужаса.