Страница 52 из 72
- Есть некая разница между Львом Толстым и…
- Мной? Есть.
- …Между Львом Толстым и рок-н-роллом…
- Ты говоришь об ответственности художника и…
- Ни в коем случае. Я говорю об ответственности рок-звезды, человека-мифа. А миф, как известно, обязывает.
- Дело в том, что я себя считаю не звездой, а художником.
- А по-твоему, одно противоречит другому?
- Нет, можно быть художником и звездой, но прежде всего художником - человеком, который просто делает свои произведения. Если они кому-то нравятся, это всегда прекрасно. Вот на таком уровне идет разговор… И какую же ответственность может нести человек за то, что он делает то, что ему нравится? Понимаешь, все, что делается не на продажу, делается для себя. Всегда.
- Понимаю, но у рок-н-ролла самовыражение идет не только через музыку. Есть еще всяческий антураж, своя какая-то особая поэтика… Говорил же Дэвид Боуи, что первой рок-звездой был, в сущности, Гитлер…
- Гитлер был падло, и мне представляется, с поэтикой ничего общего иметь не может. Равно, как и с роком. Но звездой он, конечно, был, по всем признакам…
- Какое-то время полгорода «тащилось» от «Зоопарка». Ты должен был видеть, что что-то меняется, происходит, и ты играешь в этом роль?
- У меня никогда не было ощущения, что я играю роль человека, который что-то меняет. Это скользкий вопрос. Иллюзия, что мы можем что-то изменить музыкой, она пропала, ее ли и была вообще. И получается, понимаешь, что измениться ничего не может, но, конечно, хочешь, чтобы что-то изменилось… Знаешь, я себя, честно говоря, немного чувствую звездой, но не такой, как остальные… По-английски это называется «у нас свои люди везде». Где бы мы не выступали, всегда находятся люди, которые приходят за сцену, чтобы пожать руку, взять автограф, и ты знаешь, мне куда приятнее пожимать руку, чем давать автограф… Просто есть люди, которые нас любят, и это приятно. Я ведь не моралист. Ни в одной песне у меня не было и нет морали. Если где-то случайно получилось, то я публично у всех прошу прощения. И конечно, как звезда, я принадлежу своей публике, людям, для которых играю, но все остальное - это уж, извините, мое; как художник, как личность я - это я. И я не строю иллюзий. Все, что мы делаем - шоу-бизнес, индустрия развлечений. Моя работа - развлекать людей. Я выхожу на сцену, чтобы развлекать людей. И не вижу в этом ничего плохого.
- А Гребенщиков, утверждающий, что рок больше, чем просто песни…
- Это может быть больше для тебя, для меня, для каждого, сидящего в зале, но всегда есть люди, пришедшие развлечься, это их развлечение.
- Но ты можешь быть Бахом, а можешь…
- Мне приятнее оставаться Михаилом Науменко. Я за все отвечаю. И прекрасно то, что я получаю деньги за то, что я музыкант, а не сторож.
- Ты пытался выходить за пределы Союза?
- Там нечего делать.
- Именно потому, что наш рок нечто большее?
- Почему большее? Меньшее. У них есть свои отличные группы, зачем мы им нужны…
- В том, чтобы не стремиться на Запад, есть некоторый «другой» снобизм…
- Это не снобизм, это попытка реальной самооценки. Просто эти поездки никому не нужны. У нас у самих огромная страна. Ее еще пахать и пахать.
- Майк, скажи, положа руку на сердце, если бы не было рок-н-ролла, «Зоопарка», песен… Если все это вдруг перестанет существовать… Если забудут… Это трагедия?
- Да нет, трагедии в этом нет. Это было бы обидно, но у меня есть другие вещи в жизни. У меня есть жена, которую я люблю, есть о чем подумать, есть чем заняться, помимо группы «Зоопарк», которую я тоже очень нежно люблю. Но моя жизнь не кон чается на этом. Остается много другого, помимо рок-н-ролла… Есть еще многие вещи, которыми можно заняться в жизни.
К.Мурзенко.
- Расскажите о себе, о группе
Михаил: Я родился и вырос. Это о себе. Ну начали мы играть на разных инструментах… Группа появилась в 1981 году.
- Состав сильно менялся?
Михаил: Минимально. Были какие-то неизбежные жизненные обстоятельства, но в принципе, у нас стабильный состав.
- Значит, у вас единодушие и не возникает творческих разногласий?
Михаил: Конечно возникают. На каждой репетиции.
Валерий: Просто мы, как одна семья, мы дружим, хорошо знаем свои недостатки, постоянно дразним друг друга. Это, кстати, тоже залог стабильности в группе. Вот, Илюха, расскажи про негодяев всяких…
Илья Маркелов: А, да, американские социологи провели исследование. В малых коллективах для стабильности необходимо четыре ярко выраженных типа: лидер, негодяй, бука и козел отпущения. Так вот, лидер у нас, естественно, Майк, негодяев двое - это ритм-секция, то есть Кирилыч и бас-гитарист, бука - гитарист Шура, а я - козел отпущения, поскольку звукорежиссер.
- Вы помните свой первый выход на сцену?
Михаил: Это был анекдот просто, году в 75-м или в 73-м, в Ленинградском финансово-экономическом институте. Мы сыграли песню «Чайлд ин тайм». Я играл на бас-гитаре. Чуть не побили тогда.
- А как вы относитесь к зарубежным гастролям?
Михаил: Там рынок перенасыщен.
Илья: Если ехать по линии государства, оно заберет 90 процентов.
Михаил: Да не в деньгах дело. У нас многие знакомые ездили, ну играли на площади под дождем. Купили видеомагнитофон, вот счастье-то…
Валерий: А мы подумали и решили рискнуть. В декабре мы поедем в Аргентину…
Михаил: Я видик покупать не буду…
Валерий: …И в отличие от других, которые едут по контракту, мы решили открыть свое дело, чтобы возить другие команды: и роковые, и цыган, и другое…
- А что делать с гопниками, о которых вы поете?
Михаил: Ничего. Это, вероятно, необходимый слой для общества.
Валерий: Это генотип, который сам отомрет. Ведь эти группировки дурацкие грызут друг друга.
Михаил: Можно сказать коротко: на каждый «инь» есть свой «янь».
- Вы жили в отеле под названием «Брак»?
Михаил: У нас вся группа там живет, кроме Валеры.
- А бытовые проблемы?
Михаил: Они, конечно, есть - мы вот живем в коммуналке с женой и сыном. Я очень люблю свою жену, и это главное. Когда любишь, наплевать на бытовые проблемы.
- Довольны ли вы своей пластинкой?
Михаил: Нет, нас никто не спросил, когда она выходила, выкинули две песни.
- Та же история, что и с «Кино»?
Михаил: Да, и с «Кино», и с «Аквариуморм»
Валерий: И качество просто ужасное.
- Вы говорили, что концерт памяти Башлачева в Лужниках превратился в тусовку.
Михаил: Да, были собраны тысячи рублей, только куда они подевались, непонятно. Семья Башлачева ничего не получила.
Александр: Это элементарная спекуляция. В таких концертах есть что-то крайне лживое. Гораздо честнее собраться и помянуть человека с друзьями.
- А как дела сейчас в рок-клубе?
Михаил: Плохо. Нет рок-клуба. Известные группы работают сами по себе, а сотня-две молодых и никому не нужных тусуются там постоянно. Это тусовка, а не рок-клуб. Все, кранты.
- А как вы считаете, в каком состоянии советская рок-музыка?
Михаил: нет такого понятия - советская рок-музыка. Есть разные группы, которые делают разную музыку. Нет никаких границ. Разница только в языках, на которых пишутся песни.
Валерий: Я играл в Копенгагене с музыкантами. Там неважно, кто ты и откуда. Вот тебе палки, вот барабаны… и все сразу понятно. Рок-музыка - это вообще специфичная отрасль, она стоит отдельно во всем мире. Вот есть рок, и есть массовая культура…
Михаил: Рок-н-ролл это, в принципе, массовая культура.
Валерий: Майк, вот тут я готов поспорить. Это для каждого по-разному…
Михаил: Да, бывает, тебе что-то нравится, а вдруг это оказывается коммерческой музыкой.
Валерий: Вот, допустим, альбом Гарри Мура… Весь Запад просто рыдает над ним, по радио по всем программам. Но это же не поп-культура!
Михаил: Именно!
Валерий: Вот видишь? Он говорит да, а я говорю нет!