Страница 23 из 81
Лариса считала себя человеком осторожным, расчетливым. Способным распланировать если не всю свою жизнь, то хотя бы ближайшие годы. Что и происходило — она строго следовала расписанию, составленному для себя, и это очень ей помогало. После того как она преодолела первые месяцы, казавшиеся ей невыносимо скучными, точно следуя графику, она стала пожинать первые плоды. Появились деньги, поскольку она ограничила себя в тратах и с немецкой точностью записывала сумму, которую расходовала за день. Отношения с сослуживцами стали ровными, исчезли мелкие проблемы, тормозящие работу. Круг друзей сжался в точку — в одну любимую девушку Джуди, провинциалочку, приехавшую в Нью-Йорк из Техаса и оказавшуюся на редкость, до агрессивности, сексуальной, просто неуемной особой. Джуди крепко усвоила заложенные в нее с детства качества — верность, честность, щедрость, все, что вложили в нее родители и несколько поколений предков-ковбоев. Джуди была прекрасным другом. Ларисе никто, кроме нее, по большому счету не был нужен.
Теперь стройное здание жизни, почти достроенное по ее собственному проекту, грозило рухнуть и оставить строителя снова в чистом поле, почти как в день ее приезда из России. Правда, сейчас она была американкой — с грин-картой, с деньгами, с опытом и языком, — но привычки и требования у нее теперь были тоже другие…
Этот парень действовал на нее странным образом. Она подняла глаза на Алексея и физически ощутила спокойствие и уверенность, исходившие от него. Он улыбался.
— Ну что ты решила? Поехали?
— А что ты веселишься?
— Не знаю. Я и не веселюсь. Просто, когда приходит реальная опасность, возникает защитная реакция… Организм защищает, понимаешь, нервную систему, чтобы с ума не сойти от страха. Если бежать, то нужно это делать прямо сейчас. Пока они не сообразили, что мы можем исчезнуть.
— Кто — они? К нам еще никто претензий не предъявлял.
— В окно посмотри. Забыла про «форд»?
На противоположной стороне улицы стоял тот же самый «форд» с потушенными фарами.
— Ну и что? Мало, что ли, в Нью-Йорке машин?
— А то, что он за нами ехал аж с Бруклина!
— Ну, мало ли…
— Нет, не мало ли. Это по наши души. Я знаю.
— Откуда?
Он на секунду задумался. Действительно, почему он так уверен, что этот автомобиль их преследовал? Прямых доказательств никаких не было, но Алексей ощущал нечто большее, чем уверенность, — знание. Он знал, но не мог объяснить, что эта машина приехала за их жизнями.
— Знаю — и точка. Рассуждать некогда. Пошли.
— Как это — пошли? А собраться?
— Лариса, ты что, не понимаешь? Мы собрали все, что нам нужно. — Он встряхнул сумку с деньгами. — Кроме парадного, есть еще выходы?
— Есть пожарная лестница, но она не достает до земли метра три… Черный ход есть, как обычно…
— Ну-ка посмотрим, какой он черный…
Они спустились по ступенькам, не вызывая лифт, чтобы не поднимать лишнего шума. От площадки первого этажа тянулся длинный коридор, сворачивающий под прямым углом. Они дошли до его конца, и Алексей увидел дверь черного хода — узкую, железную, закрывающуюся на замок. Что-то заставило его остановиться. В подъезде никого не было, стояла тишина, нарушаемая лишь их дыханием, но он мог поклясться, что за дверью снаружи кто-то стоит. Он был уверен в этом на все сто, опять-таки — даже не уверен, а знал, что там кто-то их ждет и что этот кто-то — один.
— Подожди, — шепнул он Ларисе и двинулся вперед.
За дверью было тихо. Алексей осторожно повернул ручку замка и медленно приоткрыл дверь. Перед ним лежал маленький дворик. Даже и не дворик, собственно, а небольшая площадка, залитая асфальтом, — с металлической стойкой, увенчанной баскетбольной корзиной. За площадкой, огороженной металлической сеткой, шла пустынная соседняя улица, на которой не было видно ни машин, ни прохожих.
Он хорошо видел в неоновом свете витрин, что ни на площадке, ни на тротуаре никого нет. Путь был свободен, но он медлил. Затем, так и не найдя ни сейчас, ни потом объяснения собственным действиям, резко выскочил наружу и прыгнул вправо, прижавшись к стене рядом с дверью. Это спасло ему жизнь. Одновременно с ним с узкого козырька метнулась вниз черная тень. Алексей увидел перед собой высокого парня лет двадцати пяти, с длинными грязными волосами, падающими на вытянутое, с широким лошадиным подбородком лицо. Парень был одет в черные узкие джинсы, белые кроссовки и короткую кожаную куртку. «Прямо как в Питере», — мелькнула мысль. В руке у длинного сверкнул нож. Приземлившись, он стремительно крутанулся на месте и, увидев Алексея, улыбнулся, обнажив крупные ровные зубы.
Исчезли и подступивший было страх, и все остальные чувства и мысли. Сорвав с плеча сумку с деньгами, Алексей, коротко размахнувшись, кинул ее парню под ноги — забирай. Длинный на секунду замер — этого хватило Алексею для того, чтобы присесть, на долю секунды тем самым выйдя из поля зрения противника, и мощнейшим прямым ударом кулака от корпуса смять джинсовый пах лошадинолицего. Затем, продолжая движение, тотчас левой, сжатой в кулак, — снизу, в горло.
Парень лежал неподвижно, но дышал — Алексей в последний момент сдержал силу удара. В противном случае горло лошадинолицего уже никогда бы не вдохнуло ни глотка воздуха. Он оставался совершенно спокойным — вокруг никого больше не было, надо было немедленно уходить, пока не подоспели другие, из «форда», стоявшего на Кристофер. Алексей поднял сумку, закинул ее на плечо.
— Лариса! — шепнул он в коридор.
Она вышла и вздрогнула, увидев неподвижное тело, лежащее на асфальте.
— Спокойно, спокойно, живой… В отключке. Пошли!
Они перебежали через баскетбольную площадку и, перейдя на быстрый шаг, направились вверх — в сторону Сорок второй авеню…
…Милашка Таккер следовал на своей «тойоте» за такси, в котором ехали русские. Вычислив их маршрут и логически взвесив обстоятельства, он пересек Ист-ривер по другому мосту, лишний раз страхуя себя от обнаружения. Подъезжая к дому на Кристофер, где проживала подозрительная барышня, он обнаружил, что в окнах уже горел свет. Милашка позвонил Клещу, сказав, что прибыл на место, выслушал его инструкции, не слишком сложные, — отмечать передвижения парочки и особенно не прятаться. Обнаружат — быстрей зашевелятся.
Посидев в машине, он решил осмотреть дом, проверить все возможные пути бегства. Обогнув здание, он увидел приоткрытую дверь черного хода. Асфальтовая площадка для стритбола перед задней стеной дома была пуста. Стараясь не шуметь, Таккер вошел в дом и услышал на лестнице чьи-то шаги. Это мог оказаться кто угодно, но открытая дверь не давала ему покоя. Стоило подняться к нужной квартире.
Дверь в квартиру также была не захлопнута. Неслышно ступая, Милашка вошел в прихожую, и тотчас в голову, чуть выше лба, со страшной силой вонзилось что-то металлическое и острое. Ему было не больно — Таккер не успел почувствовать боль. Когда он оседал мягким мешком на ковролин прихожей, он был уже без сознания.
Джонни уныло молчал. Автомобиль с Тусклым и его напарником-здоровяком неотрывно двигался за Машиной Клеща.
— Куда везешь? — спросил Джонни.
— А как ты думаешь? — улыбнулся Клещ. — В управление, конечно. Посидишь немного в камере. Иначе шлепнут тебя, стоит тебе только из машины выйти. Тебя же все дружки твои видели, а меня в Бруклине кое-кто знает. В том, что ты работаешь на ФБР, теперь все уверены. Особенно, я думаю, те, кто за нами сейчас тащится. Кто это, кстати? Что тебе скрывать, расскажи по-хорошему?
Джонни продолжал молчать.
— Ну, не хочешь — как хочешь. Отложим до завтра.
Клещ затормозил у дверей управления. Машина с преследователями медленно проехала мимо. Они не прятались, только что ручкой не помахали. «Скоро увидимся», — подумал Клещ, вытаскивая совершен-, но размякшего Джонни из машины и волоча его через проходную.
Джек, — бросил он дежурному, — оформи клиента в отдельный номер. Он завтра понадобится, должен быть в форме.