Страница 197 из 207
Такой выход, в принципе приемлемый для каждой отдельно взятой личности, невозможен для общества в целом - и не только потому, что означает его «разбегание в разные стороны», но прежде всего из-за глобальной дестабилизации всего человечества, к которому он приведет. Ведь эмиграция наиболее активной и интеллектуальной части российского общества, вне зависимости от ее причин и мотивов, означает почти мгновенное уничтожение России - с теми самыми негативными последствиями (подробное их описание см. в параграфе …), которых так привык бояться современный мир26.
Поэтому само продолжение личной деятельности в России, подразумевающее вполне однозначный и окончательный ответ на этот вопрос даже со стороны тех, кто никогда не ставил его перед собой в явной форме, представляет собой практическое и, как правило, не осознаваемое проявление на уровне отдельной личности коллективного инстинкта самосохранения не только российского, но и всего человеческого общества.
Какими бы различными мы ни были, какие бы противоположные интересы не отстаивали и идеологии не исповедовали, само продолжающееся наше существование в рамках нашей страны означает, что узы, соединяющие нас, сильнее наших разногласий, и что мы, вне зависимости от своего желания, объединены общностью стратегических целей.
В конце 80-х - начале 90-х Россия пережила исход наиболее активной, наиболее энергичной и во многом - наиболее профессиональной и конкурентоспособной части общества, испытывающей к нему сильнейшее чувство отторжения. Оставшиеся, как бы негативно ни относились к своей стране, связывают свое будущее именно с ней.
Пока это положение сохраняется, пока по-прежнему существует общность стратегических целей, пусть даже во многом не осознанная, а для отдельной личности - и во многом носящая принудительный характер - отставание России не носит фатального характера, возможность модернизации и национального возрождения остается хотя и трудно достижимой, но все же реальной.
«Еще Польска не сгинела, пока мы живем».
Пример
Поколение победителей
Перспективы России существенно облегчает то, что выбор между эвакуацией и модернизацией нашей страны будут делать и уже делают не абстрактные среднестатистические люди, но те, кто уже сделал его, причем совсем недавно и в значительно худших обстоятельствах.
Сегодня Россия, как обычно, стоит перед колоссальными проблемами практически во всех областях своей жизни. Но ужасаться их масштабу и сложности, опускать руки или пытаться подстегивать себя натужным энтузиазмом не стоит, ибо последние годы выковали качественно новое, еще невиданное в нашей стране поколение.
Во весь рост оно проявилось в катастрофе 17 августа 1998 года, заставившей не только деловое сообщество, но и множество обычных людей в сжатые сроки сделать сразу два предельно простых и жестких выбора.
Первый - между нарушением своих обязательств «по уважительным причинам» и их выполнением - вопреки разуму и пореформенным традициям, иногда с риском для жизни, ради сохранения самоуважения и репутации.
Второй - между жизнью в стране и эмиграцией.
Ведь тогда рухнули все питавшие страну надежды - и на честность государства, и на разумность реформ, и на плодотворность демократии. Активная часть общества лишилась надежд и веры - и изумилась самой себе, обнаружив через несколько месяцев, что не уехала на Запад, к родственникам, знакомым и часто - к обеспечивающим безбедную жизнь капиталам.
Этот выбор делали далеко не только миллионеры. В массовом порядке он встал перед самыми обычными низкооплачиваемыми менеджерами, большинство которых вполне могло рвануть на Запад (а тем более в бывшие соцстраны) по сотне тропинок, протоптанных «колбасной эмиграцией» - от разного рода подработок до совершенно легальной и даже почетной учебы с перспективой получения хорошей работы. Это большинство имело язык и образование, многие жили за границей и уж почти все скопили «на черный день» несколько тысяч (а то и десятков тысяч) долларов, которые были достаточны для того, чтобы уехать и продержаться на новом месте первое время, и потому легко могли стать «подъемными».
Для менеджеров выбор в пользу эмиграции был бы еще более естественным, чем для миллионеров, потому что они лишились не просто «перспектив», а текущего заработка, средств к существованию.
Это был выбор, который делали в одиночку - и сделали иррационально. Если очистить мотивацию от шелухи придуманных потом натужных логических построений, она окажется детски наивной: «Здесь лучше».
Здесь!! - в обступавшей кромешно-угрожающей нищете, среди торжества бытового идиотизма, в прицеле агрессивного, коррумпированного и истеричного государства. Здесь!! - где березки грязнее, чем в Канаде, русский язык вульгарнее, чем в эмигрантских сообществах, а культура свелась к музыкальной попсе по авторадио. Здесь!! - где, казалось, уже ничего нельзя было поправить, патриотизм изъяснялся на блатной фене, а «отеческие гробы» вопияли: «Спасайся, кто может».
Это та самая наивность, которая меняет исторические эпохи.
Историки будущего прослезятся над этим событием. Образованная, активная и сознательная часть общества, пораженная генетическим страхом перед репрессиями и голодом, не признала свое бессилие перед явно непреодолимыми трудностями, свое бесспорное поражение, не смирилась, не поставила на своей стране крест и не ушла «до лучших времен» на предсказуемые и привлекательные поля деятельности в фешенебельных и обладающих надежным будущим странах.
Там хорошо, но оказалось, что только на родине можно управлять событиями и течением мысли. Только на родине можно влиять на страну, в которой живешь, - какой бы пугающей она ни была, каким бы малым ни было это влияние.
Выбирая между всеми благами цивилизации и сохранением социальной значимости, активная часть общества, которую нельзя обвинить в лени и пассивности, решительно выбрала последнее.
Поодиночке, каждый сам за себя. Молча. Вопреки разуму. Вопреки кричащему опыту трех поколений советских людей.
Именно это решение выявило «новую Россию» и объединило ее, образуемое самыми разными людьми с часто противоположными интересами и очень часто - с более чем спокойным отношением к морали - в новое поколение, сплоченное общим взглядом на мир и общей задачей.
Те, кто выжил, любит вспоминать свое мужество. Это был едва ли не первый случай в истории России, когда честность, проявленная вопреки казавшимся неодолимыми обстоятельствам, была вознаграждена: клиенты и партнеры канувших в Лету олигархов переориентировались с тех, кто их «кинул», на людей, доказавших свою надежность.
Менеджеры, оставшиеся честными во второй половине августа 1998 года, первыми пошли на повышение, и как минимум - были первыми приняты на восстановившиеся рабочие места.
Они - победители.
Их победа выражается не столько в коммерческом успехе, сколько в подспудном, стихийном и незаметном преобразовании общества.
Они захватывают все новые сектора экономики и рационализируют их. Они дают работу сотням тысяч таким же, как и они, честных менеджеров. Даже работая по найму, они не воруют даже на государственных предприятиях, - деньги на жизнь они сохранили, и им интересно решать относительно сложные задачи развития и модернизации, а не относительно простые задачи воровства.