Страница 140 из 207
Нельзя исключить также возможность возникновения на мировом рынке нефти своего рода «перекрестного субсидирования»: неявного выделения американцами сектора, связанного с поставками нефти по относительно низким ценам в США, и дотированием этих низких цен за счет завышения цен на нефть для остального мира.
Значительную тревогу по поводу возможности глубокого изменения структуры мирового рынка нефти испытывают в настоящее время такие крупные импортеры нефти, как, например, Япония и Китай.
Пример.
Танцы вокруг трубы
По ряду косвенных признаков можно предположить, что японские специалисты уже к середине 2002 года осознали, что совокупный экспорт Саудовской Аравии, Кувейта и Ирака (потенциальный, в случае отмены санкций ООН) вполне достаточен для полного обеспечения собственной потребности США в импортной нефти.
В условиях обеспечения политического доминирования США в этих странах вполне возможно «замыкание» американцами на себя этих производителей и их «вывод» за счет этого с мирового рынка нефти, что кардинально сузит его масштабы, снизит устойчивость и сделает его более спекулятивным, то есть подверженным изменениям настроений основных операторов. В результате весьма вероятным становится возникновение двухсекторного мирового рынка: перечисленные выше страны будут поставлять нефть в США по относительно заниженным ценам, а все остальные производители будут поставлять ее всем остальным потребителям по относительно завышенным ценам. Это приведет к возникновению значительных трудностей у всего неамериканского мира и в первую очередь к торможению развития основных явных и потенциальных конкурентов США - Евросоюза, Японии и Китая.
Существенно, что такое развитие событий в принципе выгодно для России, которая сохранит жизненно важную возможность продавать нефть по относительно высокой цене (хотя в среднесрочной перспективе угнетение развития Европы снизит ее спрос на нефть, что также ограничит перспективы развития нашей страны).
Японцы, не прорабатывая столь радикальные сценарии, считают тем не менее исключительно значимой опасностью сам факт установления американского контроля за нефтью и газом Ирака и усиления влияния США на Ближний Восток в целом. Это вызвано тем, что преобладающую часть своих энергоресурсов японские потребители получают именно оттуда.
Именно осознание категорической необходимости диверсификации поставок энергоносителей подталкивает Японию к развитию энергетического сотрудничества с Россией, в частности, в сфере налаживания постоянных поставок энергоносителей с Сахалина и строительстве нефтепровода из Ангарска в Находку для поставки нефти на нужды Японии.
Последнюю идею следует рассматривать в русле спора о маршруте этого нефтепровода - в Китай (Дацин) или на российский Дальний Восток (Находка). В силу качественно большей протяженности и тяжелого рельефа местности нефтепровод по второму маршруту окажется существенно более дорогим и потребует для окупаемости своего строительства транспортировки по нему неправдоподобно большого для современной нефтяной промышленности Восточной Сибири количества нефти (минимум 50 млн.т. в год). Фактически это делает данный проект нереализуемым, поэтому на этапе обсуждения преимущество отдавалось идее нефтепровода в Китай.
Идея строительства нефтепровода в Находку была реанимирована президентом Путиным на заседании Совета безопасности, насколько можно понять, под давлением дальневосточных губернаторов и полномочного представителя президента в Дальневосточном федеральном округе Пуликовского. Они вполне логично рассматривают масштабное строительство на своей территории как способ создания новых рабочих мест, смягчения социальных проблем и в целом привлечения в регионы значительных финансовых потоков. При этом сам факт строительства ничуть не менее важен, чем его результат; если же строительство успешно завершится, они грезят о нефти, которую смогут получать на нужды своих регионов из этого нефтепровода по внутренним ценам (не представляющим интереса для инвесторов).
Японцы, насколько можно понять, заинтересованы во втором проекте не столько для того, чтобы получить ангарскую нефть (они понимают сложность и, в конечном счете, низкую вероятность реализации проекта), сколько для того, чтобы не допустить до нее китайцев, экономического и военно-политического усиления которых они страшатся все больше и больше.
Как ни парадоксально, недопущение китайской компании на аукцион по «Славнефти» (вызвавший подлинное потрясение в руководстве Китая, так как ему предшествовало проведение российскими приватизаторами соответствующей рекламной кампании в Китае) существенно повышает вероятность реализации проекта нефтепровода «Ангарск-Дацин». Ведь оно сможет ослабить напряженность в отношениях с Китаем и если не заставить его полностью отказаться от мести за вынужденную «потерю лица», то, во всяком случае, существенно смягчить ее. Отказ же китайцам во втором подряд нефтяном проекте будет расценено ими как объявление подлинной «инвестиционной войны» с возникновением уже стратегической, а не коммерческой напряженности в отношениях России и Китая.
В момент написания книги наиболее вероятным маршрутом трубопровода представляется Дацин (Китай), однако не напрямую, южнее Байкала, а севернее него с последующим выходом в Забайкалье. Этот маршрут позволяет в последующем подключить к данному нефтепроводу новые месторождения Восточной Сибири, а также создать так называемую «иллюзию первой очереди», по которой нефтепровод в Китай является лишь первой очередью строительства, за которой сразу же после ее завершения обязательно последует вторая - в Находку.
Подобная логика с учетом особенностей функционирования российской системы государственного управления не сможет обмануть даже японцев, однако она представляется вполне достаточной для того, чтобы не раздражать их сверх меры и позволить им «сохранить лицо».
Ожидание снижения мировых цен на нефть и появления новых исключительно прибыльных проектов, связанных с освоением постсаддамовского Ирака и обеспечением контроля за критически значимой частью мировых запасов нефти уже в начале 2003 года привело к весьма существенному изменению поведения американских нефтяных корпораций. Проекты, ранее находившиеся в центре их внимания (в том числе и по политическим причинам), начали пересматриваться, и связанные с ними требования начали последовательно ужесточаться.
В России это коснулось Каспийского трубопроводного консорциума, само существование которого прямо противоречит не только российским национальным интересам, но и действующему российскому законодательству.
Пример.
Каспийский трубопроводный консорциум:
пережиток американского неоколониализма в России
Каспийский трубопроводный консорциум (КТК) - трубопроводная система Тенгиз-Новороссийск протяженностью 1580 км., пропускной мощностью 67 млн.т. (первая очередь - 28 млн.т.) в год).
Официальная цель КТК - обеспечение экспорта через Новороссийск дополнительных объемов российской, казахской и, возможно, азербайджанской (в перспективе) нефти. Однако падение по сравнению с концом 80-х - началом 90-х годов добычи российской нефти и строительство новых экспортных нефтепроводов сделало существующую (без КТК) трубопроводную сеть в целом достаточной для полного удовлетворения нужд российского нефтяного экспорта.
Поэтому сегодня цель КТК - экспорт преимущественно казахской нефти, включая принадлежащую «Шеврону» нефть Тенгиза («Шеврон» является основным «двигателем» проекта, осуществляя 50% его финансирования; генеральный директор ЗАО «КТК-Р» с весны 2002 года - представитель «Шеврона» Иен МакДональд).