Страница 104 из 207
Понятно, что, несмотря на общее ускорение развития при вступлении в Евросоюз, его новые члены также будут сталкиваться с существенными структурными проблемами.
При этом развитые члены ЕС неминуемо попытаются оградить себя от самой возможности конкуренции со стороны новых членов, прежде всего на рынке рабочей силы. Так, при вступлении Словении особо оговаривается, что ограничения на передвижение словенской рабочей силы будут сохраняться в течение как минимум двух лет.
Третья долгосрочная проблема Евросоюза - сложность отношений между национальной и европейской бюрократиями, которая отнюдь не ограничивается последствиями различий в культурных традиций и, соответственно, моделей управления. Основная трудность в ином - в несогласованности действий ключевых уровней общеевропейской системы управления. Создается впечатление, что ряд национальных бюрократий уже во многом снял с себя ответственность за развитие своих стран, а европейская еще не приняла эту «эстафетную палочку».
Развитие Европы по-прежнему направляется в первую очередь национальными бюрократиями (европейская склонна выступать прежде всего в роли координатора), но в их среде, особенно в небольших странах, утрачивающих реальную самостоятельность по мере интеграции, все больше развивается инфантилизм, безответственность, стремление перекладывать принципиальные решения (или по крайней мере ответственность за них) на Брюссель.
В результате принимать такие решения может оказаться просто некому, и развитие Европы будет направляться не содержательными интересами, а идеологическими принципами, как в свое время развитие СССР. Пагубность последствий этого для конкурентоспособности очевидной.
Даже сегодня Евросоюз - как, впрочем, и НАТО - расширяется во многом под действием формально-бюрократических и идеологических мотивов. В основе этих мотивов лежит естественное стремление всякой организации к расширению (как и всякого живого существа и представления - к экспансии), которое в отсутствие содержательной сверхзадачи становится для нее самоцелью.
Это путь к утрате адекватности и эффективности, особенно опасный в период глубоких изменений внутри и вокруг расширяющейся системы. Между тем руководство ни ЕС, ни его ключевых членов, как представляется, не воспринимает включение постсоциалистических стран в Евросоюз как его качественное преобразование.
Инфантилизация национальных европейских систем управления уже приобрела значительные масштабы. Однако это - не самостоятельный фактор, но лишь частное проявление четвертой проблемы Евросоюза, которая наиболее действенно подрывает его конкурентоспособность: относительно низкого качества управления.
Не может вызывать сомнений, что ключевым фактором конкурентоспособности в современном мире является именно эффективность управления, в первую очередь государственного. Ведь государство - это мозг и, в значительной степени, руки общества. Европейские же системы управления не только по своей современной эффективности, но и, что самое главное, по своей гибкости и способности к самообучению и самосовершенствованию значительно уступают американскому.
Это связано прежде всего с социокультурными причинами, важнейшей из которых является более «социалистическая» мотивация, характерная для Европы. Помимо активной и широкомасштабной социальной и региональной помощи, в чрезмерных объемах тормозящей развитие, европейские ученые и бюрократы получают зарплату в первую очередь за то, что они существуют, в то время как в США - в первую очередь за то, что они делают.
Результатом становится не только управленческое, но и технологическое отставание: несмотря на значительное финансирование науки, ключ к стратегической конкурентоспособности - широкомасштабная разработка новых технологических принципов - сегодня остается практически недоступной для Европы.
Эта социокультурная слабость во многом вызвана историческими причинами. В Европе, на всем протяжении всей своей истории раздираемой разрушительными войнами, силы государства, наиболее полно выражающие силы общества, традиционно направлялись прежде всего на поддержание мира и «баланса сил». Поэтому европейцы склонны к приоритету стабильности, выражаясь в специфически российских терминах - «примирения и согласия», даже в ущерб интересам развития.
В то же время США, развивавшиеся в относительной изоляции, могли поколениями бросать все ресурсы на обеспечение своего прогресса, а затем и глобального лидерства, уделяя второстепенное внимание поддержанию собственного единства. После гражданской войны 1862-1865 годов США просто не сталкивались с характерными для Европы внутренними проблемами.
Поэтому американская бюрократия преимущественно ориентирована на поиск и достижение цели развития управляемой системы, а европейская - на поддержание status quo. В результате соответствующего «силового поля», создаваемого управляющей системой, США ориентированы на прогресс и завоевание новых благ, а Европа - на стабильность и сохранение уже имеющихся.
Совершенно очевидно, насколько по-разному эти устремления влияют на национальную конкурентоспособность.
И по сей день Европа тратит колоссальные силы на объединение, согласование интересов и успокоение разнородных (и при этом самодовольных, гордых и ранимых) национальных бюрократий. Да, европейцы достигли невиданных высот в решении связанных с этим головоломных проблем, - но перед американцами они вообще не стоят: они и на государственном, и на корпоративном уровне с самого начала имеют тот единый управленческий стандарт, который европейцы еще только продолжают создавать.
Другой недостаток европейского управления - его идеологизация. В свое время автора этих строк потрясло, когда вице-президент одного из крупнейших европейских банков, ответственный за исследования, искренне не мог понять целесообразности количественного анализа последствий введения евро для европейских и мировых финансов. «Ведь интеграция - это хорошо», - говорил он.
Опасность идеологизации управления, как мы помним по опыту нашей страны, нельзя переоценить. Она ведет к долговременной неадекватности и сокрушительным провалам при решении самых разнообразных конкретных проблем.
Пример 29.
Неэффективность европейского управления:
беспомощность пропаганды наличного евро
Яркий пример слабости европейского управления - пропагандистская кампания, развернутая в России в рамках подготовки к введению наличного евро. Первоначально она была сконцентрирована на разжигании смехотворного, но по-настоящему опасного для российского общества страха перед якобы неизбежным крахом доллара, затем вообще замерла, а за несколько месяцев до введения евро перешла в стадию постоянных семинаров и конференций.
Общей чертой этих собраний, на которых из недели в неделю одни и те же люди с потрясающим, вводящим в отчаяние и вызывающим отвращение ко всему европейскому (и в первую очередь к самому евро) занудством обсуждали одно и то же, было смешение представителей принципиально различных аудиторий. В результате темы, представлявшие живейший интерес для примерно трети аудитории, почти никогда не могли разбудить остальные две трети.
В то же время обычные граждане, для которых введение наличного евро, в отличие от безналичного, было наиболее значимо, почти не были информированы о нем. Они могли лишь с ностальгией вспоминать обмен долларов США, когда в каждом обменном пункте Москвы, включая нелегальные, висел красочный плакат Федерального казначейства США, в котором несколькими различными способами и с поистине исчерпывающей убедительностью растолковывалось, чем новые доллары отличаются от старых.