Охвен. Аунуксиста

Вождь предложил Охвену остановиться у него, но с одним условием. Какое условие — он пока не сказал, предложив для начала отдохнуть пару — тройку дней.

Охвен был рад воспользоваться гостеприимством: еда была вкусная, питье — достойное, а главное — под ногами устойчивая и надежная земля, которая не качается под ногами и в которой трудно утонуть. Язык в необходимом размере для общения он освоил, поэтому на некоторые вопросы, долетавшие до него во время застолий, он отвечал сам. Часто спрашивали про его родную землю. Он, как мог, отшучивался, выдумывая небылицы — вспоминать олонецкий край было грустно, и тоска всегда с готовностью ждала возможности раскинуть над ним свои крылья.

— Куда вы ездили с вождем? — спросил крепко подвыпивший Рогатый, когда они пошли на первую ночевку.

— Ловить Морского Змея, — ответил Охвен, тоже, к своему удивлению, изрядно принявший на грудь шипящей бражки.

— Ну и как?

— Как видишь.

Рогатый посмотрел на Охвена с сомнением. Видимо, концентрация взгляда потребовала у него чрезмерных усилий, потому что он начал заваливаться вбок. Карел его поддержал, но и сам чуть не упал.

— Поймать Змея тяжело, — вздохнул викинг, но быстро добавил. — Если вождь решил его изловить, то обязательно поймает.

— Ты прав, Рог, как никогда.

— Кстати! — воздел норманн в черное, холодное от звезд осеннее небо указательный палец. И сам же начал, скосив глаза, рассматривать его, будто увидев впервые. — Ты-то кем там был?

— Где? — посмотрел по направлению пальца Охвен.

— В караганде! — фыркнул Рогатый. — На той вашей охоте на змеев.

— А! — догадался Охвен. — Наживкой, конечно же.

— То-то же! — сказал викинг, и это было последнее их воспоминание по пути к месту ночевки. Однако, проснулись они в нужном месте и без потерь одежды, конечностей и настроения. Значит, дошли, аккуратно разделись и легли. Это было отрадно.

Охвен, чтобы привести голову в порядок, выскочил во двор, облился колодезной водой и для разминки принялся колоть дрова. С каждым замахом колуна настроение подымалось: все спокойно, все хорошо!

Однако, через день случилось событие, которое снова вернула карела на грешную землю, где злоба, вредность и глупость зачастую диктуют правила поведения.

Он понимал, что просто так гостить у Торна — дело неподобающее, поэтому ждал, когда же тот предложит обсудить свои таинственные условия. Но разговор все откладывался по независящим от них обстоятельствам: а куда торопиться-то — времени же впереди достаточно! Но однажды утром он решил узнать, наконец-то, все.

Когда Охвен подходил к усадьбе Торна, то услышал, как за углом дома громко и визгливо разговаривает женщина. Невольно прислушался, и понял, что женщина просто кричит, не опасаясь быть услышанной. К тому же, он решил, что это и не женщина вовсе, а целая супруга Веселого Торна. Хотел, было, повернуть обратно, но что-то удержало.

— Как же так получается? Приволок домой уже двух своих друзей, а мне сделать такое маленькое одолжение не в состоянии!

Жена у Торна была высокого роста с вечно круглыми, будто удивленными глазами. Говорила она низким, чуть хрипловатым голосом, но если начинала кричать, то все местные собаки на задних лапах убегали со двора, куры в обмороках падали с насестов, а лесные волки хлопали друг друга по плечу: слава богу, она далеко! Характер у нее был, как поведал Рогатый, будто и не характер вовсе, а сплошной туман: неизвестно, что из него вынырнет. Чужих слов она не слушала, могла в самый разгар вежливого разговора при встрече со знакомыми внезапно посуроветь лицом и, резко повернувшись, уйти по своим делам. С женой Торну повезло. Некоторые викинги думали, что он потому даже зимой бывает вдали от родного очага, что просто опасается, какой туман ждет его дома.

— Карел этот твой! Жрет, как лошадь, и ничего не делает! Глаза его бесстыжие! Еще здороваться каждый день лезет!

Охвен удивился: ел он немного, во всяком случае, гораздо меньше, чем его товарищ Рогатый. Вот тот-то за столом действительно не стеснялся. Охвен, за время его гостевания, уже и дров рубил, и воду таскал. К тому же, как же не поздороваться с женой вождя, если случается такая встреча?

— А мне маленькой шубки из соболей не может купить!

Охвен ужаснулся: только цари могут позволить себе носить меха соболя и горностая! Чтобы купить такую шубку, нужно из морей не вылезать!

— Выбирай: либо тратиться на твоих друзей, либо жить со мной!

Ноги Охвена сами пошли в обратный путь. Он не хотел слушать, что может ответить Веселый Торн, мастер владения оружием, решительный и беспощадный, остроумный и справедливый, своей взбалмошной супруге. У Охвена не было достаточно опыта, чтобы понимать женщин, сейчас же он был не на шутку озадачен. Он терялся в догадках: когда же сумел заслужить такую немилость? Но одно он знал твердо, с самого детства. Если чего-то не понимаешь, то лучше от этого держаться подальше.

Собрать вещи было недолго. Но вот куда идти? Пробираться пешком домой, на зиму глядя, было неразумно. Оставаться у Торна тоже совсем не хотелось. Выход один: идти в деревню, просить у старосты разрешения построить домишко на зимовку, купить материал, дрова — обустроиться хоть как-то. А дальше видно будет.

Не сказав никому ни слова, не попрощавшись, он ушел в направлении ближайшего селения, которое, как он помнил, располагалось вдоль ручья, что ниже впадал в широкую Гломму. Найти старосту оказалось не так уж и сложно. Заметив, что в деревню идет незнакомец, ему наперерез устремились неведомо откуда взявшиеся молодчики. Несколько человек из них были и выше, и коренастей, чем Охвен. Они подошли и молча остановились, преграждая дорогу.

Ссориться Охвен не хотел.

— Здравствуйте, — сказал он.

Никто не ответил. Вежливые люди. К таким по-хорошему обращаться нельзя.

— Чего, уроды, языки в зад запихали? — спросил он доброжелательно, не меняя интонации.

Те поняли, хоть Охвен и отчаянно коверкал слова, и начали удивленно переглядываться. Большей частью, они смотрели на одного, самого огромного с наглым выражением лица.

«Главарь, не иначе, — подумал Охвен. — Еще один Рагнир». Пока пауза затягивалась, он обратился к этому главарю:

— Ну-ка, отведи меня к старосте. Поживее.

— Зачем? — вскинулся вдруг самый маленький, ростом с Охвена.

— С ним буду говорить. Вас это не касается.

— Не касается, говоришь? — спросил главарь густым басом. Если таким голосом, да у реки крикнуть — вся рыба кверху пузами поплывет. — Ну, тогда сам и ищи.

Он повернул в сторону, приятели пошли следом. Охвен невольно облегченно выдохнул. Когда же он увидел, что к нему приближается немолодой крепкий одноглазый мужчина, то понял, что причина ухода парней была вовсе не в том, что им наскучило общаться с незнакомцем. А те лениво удалялись, иногда бросая назад, на Охвена многозначительные взгляды. Наверно, главарь в это время проговорил сквозь зубы: «Еще увидимся!» Или что-нибудь в этом роде.

— Кто таков? И по какой надобности? — задал вопрос мужчина, подойдя поближе.

— Здравствуйте! — сказал Охвен.

— Здорово, коль не шутишь, — кивнул тот в ответ.

Потом Охвен, помогая себе руками, объяснял, кто он такой, и что ему надобно. Руками он не рукоприкладствовал, а всего лишь рисовал в воздухе перед серьезным глазом незнакомца, оказавшимся все-таки старостой, замысловатые фигуры, которые, если смотреть со стороны, можно было легко принять за описание фигуры девушки. На самом деле он обрисовывал свой будущий маленький дом, в котором намеревался скоротать зимнее время.

К вечеру у Охвена уже был материал в виде крепких сосновых бревен, место на самом отшибе, даже за традиционно отстоящей от всех домов избушкой кузнеца, а также какие-то продукты. Зато не было у него в кожаном кошельке значительного количества заработанных у Торна денег.

Сидя вечером у костра, где и собирался ночевать, он прикинул, что нажитого богатства на зиму не хватит: ведь надо было еще как-то обзаводиться зимней одеждой. Глядя остановившимся взглядом на угли костра, ему стало так жалко себя, что навернулись предательские слезы. Или, быть может, просто ветром бросило дым в лицо? Где-то за тридевять земель вздыхают по пропавшему сыну матушка с отцом и вновь забываются в повседневных заботах. Смахивают слезинки сестры, вспоминая сгинувшего брата, а потом бегут к подружкам на веселые посиделки. Спит пьяный Рог, Торн милуется со своей малышкой, и нет им дела до него. Охвен отвернулся от огня, чтобы никто не видел, даже пламя, и заплакал. Плечи его ходили ходуном, но неожиданно стало легче.