Охвен. Аунуксиста

Ижора снова сбегал куда-то и вернулся, неся за уши несчастного зайца.

— Вот, в силки попал, что на ночь расставил. На обед сгодится.

Они доели последнюю хлебную лепешку и пошли вновь, держа направление на запад. Вряд ли за ними осталась какая-то погоня, а если и осталась, то отставание ее должно было быть велико. Поэтому парни пошли быстро, но без излишней спешки и суеты.

На обед разожгли настоящий костер, где и приготовили добытого зайца. Именно горячая добрая еда позволила избежать уныния и тоски. Когда вышли к берегу реки, то Вейко заметил, что там лежит разоренная деревня, а от нее до его родного стойбища две ночи в пути. Переправа прошла гладко, даже ноги не замочили: срубили плот и, отталкиваясь шестами, спустились по течению до другого берега. Там действительно было пепелище былого людского селения.

— Кто же тут набедокурил? — спросил, ни к кому не обращаясь, Охвен.

— Викинги, наверно, а может, боярские люди, — пожал плечами Вейко.

— И что, никого не осталось?

— Да остались, наверно. Просто ушли жить в другое место.

Словно подтверждая его слова, по краю пепелища метнулась серая тень.

— Кто это был? — стал крутить головой, осматриваясь, из стороны в сторону Вейко.

— Да пес его знает. Зверь какой-то, — ответил Охвен. Находиться здесь было жутковато. — Может, лиса. Пошли-ка отсюда поскорей.

Однако, далеко уйти им не удалось. Развалины скрылись за лесом, а между стволов росших деревьев вдруг замелькали все те же тени. И было их довольно много.

Охвен и Вейко ускорили шаг, однако неясные силуэты, мелькавшие то там, то здесь не отставали. Они, словно взяли лесных путников в полукруг.

— Олле-лукойе, да это же собаки! — произнес Охвен, наконец, присмотревшись.

— Точно — собаки. И они, вероятно, собираются на нас напасть.

В доказательство этих слов, из-за кустов молча взмыл, метясь в горло Вейко, громадный пес. Спасло лишь то, что беглецы все-таки подсознательно ожидали нападения преследователей. Вейко дернулся в сторону, выставляя руку с топором. Охвен без раздумий махнул своим топором, угодив куда-то в бок агрессивной твари.

— На деревья! — закричал Вейко, перекрывая своим голосом недовольный визг уязвленной в голову и ребра собаки.

Наверно, у каждого человека есть что-то от белки. Не во время брачного периода последней, конечно. Парни взлетели на самые макушки с такой скоростью, что потом не могли вспомнить, как же, собственно говоря, они лезли. Вот они стояли под деревьями, а вот уже качаются на высоте, осматривая окрестности. Охвену повезло — ему досталась могучая осина. Вейко же обнаружил в своих объятьях древнюю ель, всю в потеках смолы. Так что рисковал намертво приклеиться одеждой к стволу.

Раненный пес, припадая на одну лапу, отошел на полянку и присел. Он попытался языком дотянуться до вяло кровоточащей отметины на боку, но зашатался и чуть не упал. Ему было явно не по себе. Но все бы обошлось, через некоторое время след от топора зарубцевался, стал бы кобель, как новенький. Если бы только дали это время: к нему приблизился другой пес, тоже крупный по размерам. Хвост его, напряженный и прямой, как полено, не предвещал по собачьему этикету дружеских лобзаний.

«Конкурент», — подумал Охвен. Раненный неуверенно встал и насупился. Здоровый пес пару раз угрожающе рыкнул, посчитал, что этого достаточно и, оскалившись, бросился в драку. Грызня закончилась быстро, один из соперников остался неподвижно лежать. Другой оглядел с вызовом напрягшихся, но не решающих подойти поближе, собратьев.

— В стае новый вожак, — сказал со своего дерева Вейко.

— Новый управляющий, — добавил Охвен. — Смотри, кто всем этим сбродом руководит.

И указал пальцем на неприметную рыжую сучку, которая очень независимо, в отличие от других собак, сидела чуть в стороне от всех. К ней-то и побежал победитель, отводя уши назад и старательно виляя хвостом.

— Откуда же их столько здесь взялось? — вздохнул Охвен.

— Да с деревни, наверно разбежались, когда ее разносили по бревнышку, — предположил ижора.

— Это когда было? Не иначе, как прошлым летом, — предположил Охвен. — Как же они зиму пережили? Куда местные волки смотрели?

— Повезло, наверно.

Вдруг, стая разом встрепенулась и навострила уши. Рядовые собаки начали переглядываться между собой и бросать задумчивые взгляды на рыжую. Через некоторое время часть из них во главе с новым управляющим внезапно снялась с места и умчалась в неизвестном направлении.

— Во, организация! — сказал Вейко. — А ты спрашиваешь, как они зиму пережили!

Эти дикие собаки действительно очень отличались от своих домашних родственников. Они почти не лаяли и очень хорошо и слаженно действовали сообща.

Откуда-то издалека раздался внезапный человеческий крик, прерванный на мгновение рычанием и обезумевшим собачьим визгом. Потом крик человека возобновился, забулькал и захрипел.

Парни перглянулись.

— Стало быть, нашелся все-таки охотник за нашими головами. Как же он нас нашел? — проговорил Вейко.

— С обученной собакой и головой на плечах можно еще и не то, — пожал плечами Охвен. — Пора и нам отсюда убираться. Или ты до весны намерен на дереве сидеть?

Карел указал топором на предводительницу. Ижора все сразу понял и начал лезть к земле.

Собаки не стали подбираться ближе, они просто сидели и ждали, что произойдет дальше. А дальше их ожидала временная анархия и последующая ожесточенная борьба за власть.

Охвен и Вейко выждали некоторое время, усевшись на сучьях на высоте человеческого роста, чтоб собаки не заподозрили неладное. А потом разом спрыгнули, еще в воздухе метнув свои топоры. Хоть оружие было вовсе не оружием, а строгим плотницким инструментом, но рыжая сучка об этом не догадывалась. Поэтому, когда топоры, крутнувшись в воздухе для устойчивости, вонзились ей в грудь, она жеманно вздохнула, потрясенная и сбитая наземь, дрыгнула лапкой и испустила собачий дух.

Прочие псы бросились, было, на людей, но замерли, услышав строгие голоса, где не угадывалось ни оттенка страха:

— Куды, вашу мать!

А потом до их обоняния дошел и собачий дух. И дух этот был духом смерти. Стая замерла в немом ужасе.

Парни, выдернули свои топоры из трупа предводительницы и ушли, стараясь не часто оборачиваться назад.

— Все-таки эти собачки нас спасли от неприятностей с погоней.

— Ага, — ответил Охвен. — И чуть нас не сожрали.

— Ну, еды мы им вместо себя оставили достаточно. На первое время. Или, думаешь, они побрезгуют?

5

До самой Невы дошли без происшествий — погоня окончательно отстала, видимо, обнаружив занятие поинтересней, дикие твари больше не донимали. Вейко на границе с огромнейшим болотом подстрелил, подкравшись двух куропаток, еще одну сбил метким броском дубины Охвен. Карел мог только подивиться находчивости ижоры, у которого в невеликом заплечном мешке оказалось огромное изобилие мелких, но значительных при блуждании по лесу вещей. Он нес с собой и силки на зверя, и снасти для рыбалки, и тетиву для лука, и наконечники стрел, и отдельно уложенные камни для добывания огня. Это уже не говоря о красивой березовой шкатулочке и изящной свирели. На просьбу Охвена сыграть что-нибудь, отказывался.

— Для этого особое настроение нужно, — говорил он. — Вот доберемся до моих родных мест — сыграю.

— А долго ли еще нам по лесу блуждать? — спросил Охвен.

— Доберемся до Невы, переночуем, утром переберемся на другой берег — к вечеру подойдем к окрестностям.

Проводя последнюю лесную ночевку, Охвен, наевшийся сочной куропатки, вяло поинтересовался:

— А сегодня-то будем дежурить по очереди?

— Зачем? — пожал плечами Вейко, добавив дров в костер. — Если ты идешь по лесу один, то все равно караулить не будешь. Или, в противном случае, не отдохнешь. А тогда и дойти, куда там тебе надо не сможешь.

— Но сейчас-то нас двое! — сделал попытку Охвен.

— Хочешь — дежурь. Я лично буду спать, — широко и заразительно зевнув, сказал Вейко. — Дров добавить любой из нас сможет, проснувшись. Вовсе не обязательно всю ночь караулить.