Радуга 2

А официантка тем временем разразилась длинной и складной, но абсолютно непонятной тирадой. Лишь слово «москаль» было смутно знакомым. Говорила девушка очень уверенно, громко и слегка раздраженно. Чувствовала она себя явно хозяйкой положения. Если бы кроме Шурика в кафе имелись другие посетители, то она просто прогнала бы его«поганой метлой» вон из заведения, чтоб не путался со своими невнятными просьбами и неуместными рублями.

Шурик отвернулся к окну, чтоб как-то дистанцироваться от чар непонятной украинской официантки, собраться с мыслями и заказать себе, наконец, то, ради чего он, собственно говоря, сюда и приперся. Мимо большого и не очень чистого окна пролетел какой-то прямоугольный предмет, чем-то похожий на ковер-самолет, как в сказках про старика Хоттабыча. Пролетел и скрылся, будто его и не было. Или, наоборот, будто он всегда здесь летал. Шурик пожал плечами, вытащил из нагрудного кармана очки, ловко водрузил их на нос, но сейчас же снял обратно: без них он упорно продолжал видеть гораздо лучше.

— Так, девушка! — сказал он, снова поворачиваясь к- официантке. — Мне, пожалуйста, куриную руку, или ногу — без разницы, хлеб, салат с клюквой и чай «Гринфилд».

Проговорил он все эти слова уверенным тоном, можно даже было предположить — с приказной интонацией. Но украинка не повелась. Она заговорила еще быстрее, еще возмущеннее, даже замахала руками, словно показывая, какую огромную рыбу словила в минувшие выходные.

Но и Шурик пришел в себя. Ему надоела эта непонятная пантомима, и еще более непонятное нежелание за нормальные деньги получить относительно нормальную еду.

— Если Вы по какой-то непонятной причине отказываетесь- меня обслужить, позовите администратора. Мы с ней совместно придумаем, что можно написать в жалобной книге. Сомневаюсь, что в Петербурге настолько остро стоит вопрос с официантками.

Девушка даже задохнулась от возмущения. Она ругалась, как торговка арбузами на рынке Харькова и, казалось, готова была схлестнуться в рукопашной.

— Петербурх? Петербурх? — переспрашивала она. — Львив! — Львив!

Шурик сделал правильный вывод: официантка сошла с ума. Какой, к едрене-фене Львов? Почему, к чертям собачьим, Львов? Или — Львов? И это он сошел с ума?

Он, стараясь сохранять достоинство, опять подошел к окну и попытался найти десять отличий петербургского пейзажа от львовского. Все очень напоминало улицу Большую Морскую, где он частенько прогуливался. Впрочем, пес его знает, может у них во Львове тоже есть аналогичное архитектурное, дорожное и оконное решение, как в Питере.

Чего там точно нет, так это одиозного подсвеченного зеркала «Still Starving», презентованного заведению после памятных сеансов «Белого Шума». Шурик, не обращая внимания на лай официантки, подошел к раритету — он стоял на своем штатном месте. Чего не было — так это искусного вытеснения амальгамированного слоя, образующего страшную футуристическую картину злобно скалящегося черепа — «Демона дорог», как его окрестила Саша Матросова.

— Как же так? — пробормотал Шурик. — Почему это- так?

Он бы расстроился еще больше, если бы на шум, откуда ни возьмись, появилась пыльная администраторша кафе. Она тоже была несколько не в себе, но, скорее, просто от того, что последние несколько десятков минут старательно пыталась вычистить с себя неведомо откуда взявшуюся белую пыль. Полного успеха достичь ей не удалось.

— Молодой человек, зачем вы хотели видеть- администратора?

— Ради бога, прошу меня извинить, у нас тут спор возник с- вашей официанткой: Львов это, или, все-таки, Питер? — Шурик, понимая всю глупость сказанных слов, удрученнопожал плечами.

Где-то далеко взвыли замолкшие, было, сирены, кто-то несколько раз дернул входную дверь, но войти не отважился. Администратор потянула носом, пытаясь создать свое мнение о пристрастиях смутно знакомого по прежним посещениям ее заведения посетителя.

— Во-первых, обрадую Вас, или, наоборот, разочарую — это- Санкт-Петербург. Во-вторых, эта девушка, с которой Вы тут столь интересно проводите время — не имеет отношения к персоналу нашего кафе. Ну, а в-третьих, у Вас есть выбор: сделать заказ, либо перестать валять дурака и покинуть нас, — очень строго сказала администратор.

— Ура! — внезапно порадовался Шурик едва слышно, чтоб- псевдоофициантка не слышала. — Тогда мне куриную ногу, или руку, салат с клюквой, хлеб и Ваш чай «Гринфилд».

Украинка, пытавшаяся сначала вставить в беседу свою реплику, вдруг начала почти испуганно озираться по сторонам, покраснела и даже вспотела. Она вышла из-за стойки, повинуясь одному строгому взгляду администратора, и теперь не знала, куда себя деть. Также она не знала, куда деть свои полные руки, спрятала их за спину и безостановочно теребила свою униформу, которая вполне соответствовала работницам ресторанов, кафе во всем мире.

— Так это не Украина? — совсем по-русски обратилась она к- Шурику.

— Вот и хорошо, что Вы начинаете понимать, — ответил- он.

— Так мне что делать-то? Я ж только что была на работе на- улице Вильной, что во Львове?

Шурик, не очень доверяя словам девушки, пытался что-нибудь сказать: чтоб прекратила свой спектакль, чтоб остановили «скрытую камеру», чтоб не мешала, в конце концов. Но передумал, уж больно обескуражено та выглядела. Если она действительно со Львова, как здесь оказалась? Опоили и вывезли? Зачем?

— Есть кто знакомые в Петербурге? — спросил он, но- наткнувшись на ответный взгляд, добавил. — В России?

Та призадумалась, но отвечать не спешила, не доверяла.

Шурик достал свой телефон и протянул девушке:

— Можешь позвонить в свой Львов, так уж и быть. — Когда былая официантка принялась поспешно попадать пальцами в кнопки номера, он продолжил:

— Вообще-то я не очень уважаю продавцов. Они — как- связисты по меткому выражению моего шефа. А связисты — это те, кто получают деньги за непредоставленные услуги. Продают возможность, так сказать, а не конечный результат. Заплатил в ЖКХ, а они, бац — и отключили воду. На четыре с половиной дня. Без перерасчета. Внес деньги на телефон, а с него и дозвониться никуда нельзя — в трубке сплошная подлость и хрюканье. И аппарат вроде бы исправный, а вот линия перегружена или вообще оборвана. Деньги обратно никто не вернет. В банке за любое телодвижение — плати, товарисч! Про продавцов и говорить нечего. Поди попробуй вернуть деньги за втюханную тебе лажу. Вот и получается, что связисты — это обособленная по складу характера группа людей, объединенная работой в сфере предоставления услуг. И «связисты» — самая безобидная общность человеческого распада.

Девушка, уже несколько раз набиравшая свои заветные цифры и вслушивающаяся после этого в трубку, всплеснула в отчаянье руками:

— Та! Не получается! — Шурик, приняв телефон, попробовал сам вызвонить продиктованный номер, но безуспешно: вместо гудков всегда получался сигнал «занято». Тогда он попробовал позвонить домой — тот же самый результат. Занято. Аполлинарий тоже не откликался. Не откликались даже сервисные номера равнодушного «Мегафона», будущее которого зависело от нас. Ни Билайн, ни Теле 2 изменения в картину не внесли. Даже рабочая трубка с независимым мировым покрытием отказывалась от общения. Все номера стали внезапно занятыми.

Подошла администратор с заказом, взглянула на выложенные на столе «симки».

— Что-то случилось? — Да вот, беда какая: сигнал есть, заряда батареи- достаточно, деньги на счету имеются, иначе бы телефон не регистрировался в сети. Все в порядке— дозвониться невозможно. Занято.

Администратор достала свой «Самсунг» и отошла с ним к окну. Пока Шурик ел, она все пыталась куда-то дозвониться. Наверно, тоже безуспешно, потому что на ее лице появилось смесь выражения досады с отчаяньем. Наконец, прекратив бороться, она пошла в недра своего кафе:

— Попробую по стационарному, или еще по Скайпу. — Шурик кивнул, псевдоофициантка села за соседний столик и опустила голову на руки.

Еда была, где требовалось, горячей, где требовалось — соленой. Но вкус почему-то изменился. Шурик, старательно доев, пришел к выводу: что курица, что салат, что хлеб, и даже кофе — сделались ужасно постными. Никакой специфики, будто рецепторы отказали. Словно пластмассу поел