Богдан Хмельницкий

Панщина (бесплатная работа на пана) увеличивается до трех, иногда и до пяти дней в неделю. Помимо панщины, крестьянин принужден был отдавать своих детей в дворовую службу, трижды в год доставлять пану зерно натурой и разную живность, со всего имущества (скот, ульи, плоды) давать десятую часть. Кроме того, существовали многочисленные пошлины: «рогатое» взималось с каждого вола, «очковое» — с каждого улья, «ставщина» — за право ловить рыбу, «спасное» — за право пасти скот, «жолудное» — за право собирать жолуди, «сухомельщина» — за помол муки, при рождении ребенка платился «дудок», при женитьбе сына — «поемщизна» и т. п.

Такой сделалась жизнь крестьянского населения в галицко-волынских землях. Значительно изменилась к худшему и участь городского населения русской народности. Членами привилегированной мещанской общины могли быть только католики. Некатолики были лишены права занимать городские должности, их не принимали в цехи, запрещали приобретать дома вне определенного района, запрещали заниматься наиболее доходными промыслами и т. д.

Разумеется, подобная эксплоатация сельского и городского населения доставляла польской шляхте крупные выгоды, и она все настойчивее стремилась поставить в подобное же положение восточные области Южной Руси. В конце концов эта давняя цель польских политиков была достигнута: Польша и Литва слились в единое государство, получившее название Речи Посполитой[4].

Три обстоятельства способствовали полякам преодолеть оппозицию внутри литовско-русского государства и добиться этого объединения.

Первые два вытекали из международного положения Литвы. С конца XV века Литве пришлось вести тяжелую борьбу с быстро усиливавшимся Московским государством. Особенно больших жертв потребовала от нее Ливонская война. Войска Ивана Грозного нанесли литовцам ряд тяжелых ударов, мелкое дворянство Литвы было совершенно обессилено огромными военными налогами и все чаще подумывало о том, как бы спрятаться под крылышко Польши. А тут еще один внешний враг постучался в ворота Литвы: хлынувшие с юга крымские татары.

В то время степь принадлежала крымским татарам, отделившимся от Золотой Орды[5]. В правление Витовта они не представляли серьезной опасности. Больше того, Витовт неоднократно вмешивался в дела Крыма и содействовал утверждению там династии Гиреев. Но в 1453 году произошло событие огромной важности — Константинополь был завоеван турками. Одним из следствий этого явилось усиление Крымского ханства: со стороны могущественной Оттоманской империи оно нашло активную поддержку. С этой поры набеги крымцев делаются все более дерзкими, все более частыми и превращаются для литовско-русских земель в подлинное бедствие. Это опять-таки побуждало мелкое дворянство обращать взоры к Польше в надежде на ее вооруженную помощь.

Третье обстоятельство, способствовавшее слиянию Литвы с Польшей, лежало совсем в иной плоскости и на первый взгляд не имело ничего общего с этим фактом.

В XVI веке в Польшу через молодых шляхтичей, обучавшихся в немецких университетах, стал проникать протестантизм. Проник протестантизм и в Литву; часть магнатов (во главе с князем Радзивиллом) восприняла эту религию. В результате религиозная рознь между поляками и частью литовско-русского населения смягчилась. Это также было наруку сторонникам слияния обоих государств.

Слияние стало совершившимся фактом в 1569 году, после решения объединенного сейма, собравшегося в городе Люблине (почему и самый акт о слиянии носит название Люблинской унии). Уния эта имела федералистский характер: Литва сохраняла свое внутреннее устройство. Но удельный вес великого княжества Литовского в новом образовании — Речи Посполитой — был невелик как в экономическом, так и в политическом смысле. Поэтому не приходится удивляться тому, что спустя очень немного времени определились громадные перемены, которые несла с собой Люблинская уния для всего общественного строя южнорусских земель, превращенных теперь в провинцию Речи Посполитой. Люблинская уния была воспринята населением восточных областей Южной Руси как смертельная опасность.

Действительность оправдала эти опасения: польские паны незамедлительно устремились в тучные, благодатные земли. На заседаниях сейма можно было слышать такие речи: «Дивное дело, что лузитаны[6] и голландцы овладели Антиподами и Новым Светом, а мы до сих пор не в состоянии совершенно заселить такого близкого и плодоносного края, который так легко нам занять. Мы знаем этот край меньше, чем голландцы — Индию».

В 1590 году сейм отметил, что «ни государство, ни частные лица не извлекают никаких доходов из обширных, лежащих впусте наших владений на украинском пограничье за Белой Церковью». Это звучало официальным призывом к усилению польской экспансии. Правительство начинает раздавать панам «пустыни». Так, в 1609 году Калиновскому дана «известная пустыня Умань во всем объеме своих урочищ». Население восточных областей Южной Руси, получившей название Украины, то есть окраины, «крайних» земель[7], население Киевщины, Брацлавщины после Люблинской унии все чувствительнее начало ощущать господство панов: началось взимание пошлин за помол зерна, за варку меда и т. д. — грозное предвестие полного закабаления, какое существовало в Западной Украине.

С этим нельзя было мириться. Именно потому, что народные массы в Восточной Украине не были еще задавлены польским гнетом, как в Западной, они вступили в ожесточенную борьбу за свои права. Борьба эта облегчалась двумя важными факторами. Первый вытекал из географии края: люди, уходившие на юг, в неосвоенные приднепровские степи, становились фактически недосягаемыми для польских властей. Второй фактор заключался в том, что в Восточной Украине образовалась особая общественная группа и организовался особый, независимый от Польши боевой центр. Этой общественной группой было козачество, центром — Запорожская Сечь.

II. КОЗАЧЕСТВО[8]

В то время Поднепровье представляло собой бескрайную степь, так поэтически воспетую Гоголем в «Тарасе Бульбе». «Тогда весь юг, все то пространство, которое составляет нынешнюю Новороссию, до самого Черного моря, было зеленою, девственною пустынею. Никогда плуг не проходил по неизмеримым волнам диких растений. Одни только кони, скрывавшиеся в них, как в лесу, вытаптывали их. Ничего в природе не могло быть лучше. Вся поверхность земли представлялась зелено-золотым океаном, по которому брызнули миллионы разных цветов: сквозь тонкие, высокие стебли травы сквозили голубые, синие и лиловые волошки, желтый дрок выскакивал вверх своей пирамидальной верхушкою, белая кашка зонтикообразными шапками пестрела на поверхности, занесенный бог знает откуда колос пшеницы наливался в гуще… Чорт вас возьми, степи, как вы хороши!»

Однако эта благоуханная степь была полна опасностей. Главной из них были крымские татары, опиравшиеся на могущественную турецкую империю.

В 1482 году хан Менгли-Гирей разорил дотла Киев и вывел из Киевщины и Волыни сто тысяч пленников. Менгли-Гирей отодвинул литовско-русское государство от Черного моря и построил на его берегу ряд укрепленных городов (Очаков и другие). В дальнейшем набеги стали все учащаться. Чуть ли не каждый год нападали татары на русские земли. Было три главных шляха их зловещего продвижения: Черный шлях — от Киева и Черкес в глубь Волыни, Кучменский — от Черного моря на Балту и далее в глубь страны, и Волосский — по правому берегу Днестра. По первому шляху двигались преимущественно крымские — «перекопские» — татары, по двум другим — ногайские татары[9].

При каждом набеге татары уводили чуть не поголовно всех не успевших укрыться женщин и детей. Мальчиков обращали в магометанство и, когда они подрастали, формировали из них в Турции отборные полки янычаров. Женщин продавали в гаремы. Мужчин превращали в галерных гребцов или продавали в другие страны. Впрочем, мужчин татары редко уводили в плен — с ними было много хлопот, приходилось зорко стеречь их, и в большинстве случаев татары попросту их истребляли. Зато женщин, особенно молодых, уводили поголовно: через Перекоп — «ворота слез» украинского народа — в Крым, оттуда в Константинополь и другие города.

4

Перевод с латинского Res publica (буквально: «общественное дело»). Присвоенное польскими заправилами, это наименование совершенно не соответствовало действительной сущности: народ в польско-литовском государстве был угнетен и бесправен, вся власть и все блага принадлежали только высшим классам. Недаром впоследствии Богдан Хмельницкий иронически отзывался об этом несоответствии названия и сущности.

5

Золотой Ордой называлось монголо-татарское государство, образовавшееся после покорения Руси, с центром в низовьях Волги. Первоначально Золотая Орда была частью Великой Монгольской империи, но впоследствии отделилась от азиатской части.

6

Лузитаны — португальцы.

7

Термин «Украина» официально не употреблялся, а применялся только в частном обиходе. Территория Украины включала: юго-восточную часть Подолии, значительную часть Киевщины, всю Полтавщину, значительную часть Екатеринославщины, Херсонщины, часть Черниговщины. Название «Украина» встречается впервые в летописях конца XII века. Так называли свою родину жители этих земель; в то же время они не переставали считать себя русскими.

8

В отличие от донского и кубанского казачества в применении к днепровскому следует употреблять термин козачество, что соответствует украинскому произношению и написанию этого слова.

9

Ногайские татары кочевали в южнорусских степях, в районах Очакова и Перекопа.