Адмирал Макаров

Предупреждение дальновидного флотоводца осталось безрезультатным. Мотивируя трудностью размещения эскадры в узком внутреннем бассейне Порт-Артура, и тем, что в случае вражеского нападения эскадра не сможет достаточно быстро выйти в открытое море, власти держали ее по ночам на внешнем рейде. Там она была подвержена атакам быстроходных минных кораблей, и японцы не преминули воспользоваться этим.

Русское правительство полагало, что в случае открытия военных действий японцы предварительно сделают формальное объявление войны. Однако японцы решили напасть без предупреждения на русскую эскадру и сразу обезвредить ее.

Вечером 8 февраля японский консул в Порт-Артуре посетил наместника (генерал-адмирала Алексеева), устраивавшего в этот напряженный момент раут… В то время как длился раут, японский морской офицер, приехавший с консулом под видом его слуги, пробрался на лодке на внешний рейд и тщательно разведал расположение русских кораблей. Вслед за тем он уехал с консулом, а когда через несколько часов началась атака японских миноносцев, он был одним из руководителей ее.

Предназначенные для нападения на русскую эскадру японские корабли были сконцентрированы еще 7 февраля в порту Мокпо. Русская разведка собрала кое-какие сведения об этом, и командующий эскадрой адмирал Старк доложил наместнику о необходимости спускать на ночь предохранительные (от мин) сети. Однако Алексеев запретил это делать, положив резолюцию, что такая мера является «несвоевременной и неполитичной».

Многие корабли стояли без паров, так что не могли маневрировать в момент атаки. В то время как броненосцы стояли на внешнем рейде, миноносцы были введены во внутренний бассейн и поэтому не могли принять участия в отражении неприятельского нападения.

Японцам были известны все эти обстоятельства. Известно им было и то, что на 9 февраля назначены маневры порт-артурской эскадры; и в частности опытная минная атака. Они решили использовать это исключительно благоприятное для них стечение обстоятельств.

В ночь на 9 февраля 18 японских миноносцев приблизились к Порт-Артуру. Они сигнализировали красным и белым огнями — сигнал русских кораблей, желающих войти в порт. Дежурные русские легкие корабли не заметили ничего подозрительного. Миновав эти корабли, японские суда пробрались мимо крейсеров к броненосцам. При этом они спрашивали (посредством световых сигналов, подаваемых фонарями), свободен ли проход, и, получив утвердительный ответ, продолжали свой путь.

Приблизившись вплотную к броненосцам, т. е. к цели атаки, командующий японской флотилией Макихара приказал произвести несколько вспышек по русскому алфавиту. Флагманский броненосец «Петропавловск» и дежурное судно крейсер «Паллада» дали ответные световые сигналы, тем самым ясно обнаружив себя. Вероятно, на этих кораблях полагали, что плывут русские миноносцы, готовящиеся к предстоящим маневрам.

Тогда японцы начали минную атаку.

Восемнадцать торпед было выпущено по русским судам. Эскадра стояла в три линии; ближе всего к берегу стояли броненосцы. Их было семь: «Петропавловск», «Победа», «Ретвизан», «Пересвет», «Цесаревич», «Полтава» и «Севастополь».

Выпущенные с близкой дистанции торпеды взорвались у трех кораблей: у «Ретвизана», «Цесаревича» и у крейсера первого класса «Паллада» (японцы метили в «Петропавловск»). Поврежденные суда снялись с якоря и поспешно направились в гавань.

Хотя атака была совершенно неожиданная, очень скоро была приведена в действие скорострельная артиллерия кораблей, находившаяся в боевой готовности. Крепостные форты не открывали огня, так как в темноте было невозможно разобрать, где свои, где неприятельские суда.

Японские миноносцы, не довольствуясь минной атакой, открыли интенсивный артиллерийский огонь по русским кораблям и причинили большой урон крейсерам «Аскольд», «Новик» и «Диана». Принимая во внимание, что почти 20 японских кораблей находились в самом центре русской эскадры, надо признать причиненный ими вред не столь большим. Это всецело объясняется героическим поведением личного состава кораблей. Матросы и офицеры соблюдали полное хладнокровие.

На крейсере «Паллада» трюмный машинист Петров, несмотря на страшные ожоги, продолжал выполнять свои обязанности, пока не потерял сознание от нестерпимой боли.

Дружный отпор — стреляли даже с поврежденных судов — помешал нападающим предпринять более решительные шаги, чтобы использовать выгоды неожиданности. Только утром следующего дня японский флот приблизился к Порт-Артуру и подверг его обстрелу из тяжелых 12-дюймовых орудий; существенного вреда этот обстрел не причинил. Русские батареи энергично отвечали, а быстроходные крейсеры предприняли удачную атаку.

Одновременно с атакой порт-артурской эскадры японцы совершили нападение на два русских военных корабля, стоявших в корейском порту Чемульпо. Там находились крейсер первого ранга «Варяг» и устаревшая канонерская лодка «Кореец». Оба корабля находились в распоряжении русского посланника при корейском императоре в городе Сеуле.

Несмотря на то, что Чемульпо являлся нейтральным портом, японцы 8 февраля объявили командиру «Варяга», что намерены атаковать его в этом порту и «во избежание ненужных жертв» предлагают ему выйти в море. Японская эскадра состояла из шести тяжелых и пяти легких крейсеров, не считая миноносцев. Командир «Варяга» мог, взорвав тихоходную канонерскую лодку «Кореец», попытаться пробиться сквозь строй японских кораблей и, пользуясь бóльшей скоростью своего судна, уйти от преследования. Но он не сделал этого, а решил принять бой вместе с канонеркой. Тем самым преимущества в скорости хода русского крейсера, принужденного прикрывать «Корейца», сводились на-нет.

Начался неравный бой. Меткими выстрелами с «Варяга» вскоре были выведены из cтроя крейсеры «Ниитаку» и «Чиода», а вслед за тем и флагманский корабль японского адмирала Урио медленно вышел, весь охваченный пламенем, из боя.

Однако колоссальное неравенство сил все же сказалось. Прорваться к Порт-Артуру «Варягу» из-за тихоходности «Корейца» не удалось, и он повернул обратно в порт, прикрывая канонерку. В Чемульпо «Варяг» затонул, а «Корейца» взорвали. У японцев, как оказалось, были потоплены один крейсер и один миноносец; кроме того, один крейсер был выведен из строя.

Так началась война на Тихом океане. Несмотря на героическое поведение русских экипажей, особенно «Варяга», и на то, что японцы не решились полностью использовать огромные возможности, открывавшиеся перед ними в связи с внезапным нападением без объявления войны, все же русский флот понес тяжелые потери. Вдобавок, список этих потерь пополнился минным транспортом «Енисей», наскочившим 11 февраля на собственную мину, и крейсером «Боярин», также получившим повреждение на мине.

Тем не менее порт-артурская эскадра представляла еще собой грозную силу, и японцы не были спокойны за проводимые ими операции по переброске войск в Корею. Пытаясь обезвредить эту эскадру, японцы решили применить средство, с успехом примененное американцами во время войны на Кубе (у Сант-Яго): запереть выход из гавани и таким образом обречь на бездействие стоявшие внутри корабли.

В ночь на 24 февраля пять японских «брандеров»— пароходов, груженных камнем и углем, устремились под прикрытием миноносцев ко входу в гавань, там они должны были быть взорваны.

Эта попытка могла удаться только при условии растерянности русских. Но японцы уже убедились, что при всех недостатках руководства Порт-Артур являлся сильной крепостью; меткость стрельбы русских артиллеристов была им также известна, а поэтому они сами, в большинстве, не верили в успех задуманной операции. Японский офицер Нирутака, например, записал в своем дневнике. «Я находил всю эту затею невыполнимой и нелепой… Необходимы какие-либо действия на театре войны, чтобы было о чем доносить».

Так или иначе, атака брандеров была все же предпринята. Крепостные форты и стоявший на мели (после повреждения его торпедой) броненосец Ретвизан открыли интенсивный огонь по приближающимся силам противника, в результате которого все пять брандеров были потоплены, не достигнув цели.