Страница 3 из 44
Отец Гали уехал, пообещав вернуться через несколько дней и забрать сына. А Умм Заян, уйдя в свою комнатушку, плотно затворила за собой дверь. Подперев рукой подбородок, она сидела, предаваясь мечтам, и слезы текли по ее лицу.
На другой день она отправилась на базар, принесла сверток материи и стала шить для Гали рубашки и шапочки. Она не спала ночей, работала при свете лампы. А на коленях у нее лежал мальчик, она качала его, баюкала песнями о прекрасном будущем, повторяя, словно припев, слова о том, каким он будет, когда станет богатым: у него будут пышные, закрученные кверху усы, такие же, как у султанов, ярко-красный торбуш с кисточкой, как у эмиров, ботинки со скрипом, как у солдат. Она глядела на Гали долгим, жадным взглядом, потом обнимала его и осыпала поцелуями, а он просыпался и плакал спросонок. Тогда она молча гладила внука по голове, нежно покачивая, и опять начинала петь ему песни голосом, дрожащим от скорби и печали.
Наконец Гали уехал с отцом в Каир, и Умм Заян осталась одна. Странно, что при расставании с внуком она не пролила ни одной слезинки и на ее лице не проявилось никакого волнения. Напротив, она улыбалась, забавляла его, со смехом рассказывала ему веселые истории. Но, возвратясь домой, она заперлась и не выходила за порог несколько дней. Когда через неделю люди увидели Умм Заян, она была бледна как мертвец, вставший из могилы.
И снова жизнь пошла своим чередом. Умм Заян опять возилась у печки, месила тесто и пекла хлеб, кормила кур, доила коров, делала сыр. К ней вернулась прежняя приветливость, на губах вновь появилась улыбка, она, как и раньше, быстро сновала по двору, работала усердно и старательно. Разве только спина ее сгорбилась немного да морщин прибавилось на лице.
Когда же наступала ночь, она уходила в свою каморку и часами просиживала у печи, освещенная отблесками угасающего огня. Она разговаривала с Гали, воображая, будто он тут, рядом, и она, как бывало, рассказывает ему забавные истории, спрашивает, что он делает, сколько зарабатывает, носит ли он костюм и сдвинутый набекрень торбуш. Затем она брала какую-нибудь его рубашку, сворачивала ее и, нежно прижав к груди, начинала укачивать и напевать о прекрасном будущем Гали, а из глаз ее катились слезы.
Прошли годы. Один за другим минули праздники, а Умм Заян все ожидала возвращения Гали. Она шила ему одежду, копила для него деньги, покупала сладости, которые он любил, и все это относила его отцу, чтобы он передал мальчику. Отец брал эти гостинцы и раздавал их своим детям. А услышав, что кто-то приехал из города, она тотчас бежала расспросить о Гали. Приезжий обычно отвечал, что Гали жив-здоров, хотя на самом деле и в глаза его никогда не видел. Иногда Умм Заян казалось, что через несколько дней Гали вернется. Она говорила, что сердце предсказывает ей это. Старушка готовила к приезду внука одежду, пекла пресный хлеб, собирала кукурузные стебли, чтобы сделать лошадок, и просила управляющего послать за Гали мула на станцию и парнишку-погонщика с палкой.
Так прожила Умм Заян целых десять лет, предаваясь мечтаниям…
И наконец мечта ее сбылась: пришел отец мальчика и сообщил, что ее внук Гали приезжает завтра утром. Умм Заян была потрясена, она едва не лишилась рассудка. Но вскоре спокойствие вернулось к ней. Она вновь обрела дар речи, задала множество вопросов, но разве может мужчина толком на них ответить!
Умм Заян поскорей бросилась к печке, чтобы приготовить вкусную еду для внука, затем выбрала из кукурузных стеблей — вроде тех, какими играл Гали, — самый крепкий и сделала лошадку с седлом. Она вымылась, подкрасила сурьмой глаза, нарядилась в новое платье и всю ночь не спала, ходила по комнате. Она не знала, чем заняться, хотя у нее еще было столько дел! Незадолго перед рассветом Умм Заян вышла и села у порога, ожидая внука, который приедет к ней верхом на породистом муле. Но сон одолел ее, и проснулась она, лишь когда женщины погнали буйволиц на пастбище.
И вот, наконец, появился отец мальчика. Рядом с ним шел семнадцатилетний юноша с угрюмым, отливающим медью лицом с грубой кожей, прыщавый, одетый в рубаху, пальто и торбуш. Над верхней губой у него пробивались усики. Умм Заян подошла к ним и спросила у отца:
— Что, Гали не приехал, сын мой?
Смеясь, отец ответил, указывая на юношу:
— А это кто же, по-твоему?
Умм Заян долго с удивлением смотрела на юношу, который стоял перед ней и самодовольно улыбался. Она приблизилась к нему, бормоча дрожащим голосом и судорожно моргая от волнения: «Это Гали? Возможно ли такое?..»
Отец и сын громко расхохотались.
Умм Заян подошла к юноше вплотную, долго прижимала его к груди, и слезы струились по ее лицу… Потом она ввела его в свою каморку с печью, подала еду и сладости. Она рассказывала ему о всех событиях, происшедших в ее жизни со дня разлуки с ним; говорила о том, что неустанно о нем думала, что каждый праздник его ждала. Потом она рассказала ему все про птиц и буйволов: какие из них подохли, а какие народились за время его отсутствия. Она воскресила в его памяти прошлое, напомнила, в какие игры он играл, когда был маленький, как шалил и не слушался… Взгляд ее упал на лошадку из кукурузного стебля. Она отошла немного и, взглянув на юношу, вдруг заметила, что он с неприязнью и отвращением оглядывается вокруг, что он не проронил почти ни слова, что голос у него грубый и резкий, а движения неуклюжие и неловкие. Умм Заян совсем растерялась: как же угодить ему, чем порадовать? Она бросилась к своему сундуку, стала рыться в нем, искать подходящий подарок для внука. Но ничего не нашла, кроме нескольких пиастров, которые ей удалось скопить. Она сунула их ему в руку, сказав: «Возьми, Гали, развлекись на эти деньги!»
Юноша раскрыл ладонь и холодно взглянул на деньги. Потом без единого слова благодарности положил их в карман. А через некоторое время Гали встал, извинился и тотчас ушел в поле петь песни с деревенскими девушками и парнями, а бабушка его осталась одна возле печки и растерянно спрашивала себя: «Неужто это Гали?.. Разве это мой мальчик, мой любимый малыш?..»
С тех пор Гали к ней больше не приходил. Дни он проводил в развлечениях с товарищами в поле или в кофейне на станции, а когда наступала ночь, шел спать в дом к своему отцу.
Умм Заян напрасно ждала его все это время, и хлеб, который она для него испекла, зачерствел… Проходили дни. Иногда она слышала о Гали, но никогда больше его не видела.
Как-то раз к Умм Заян пришел отец Гали и увидел, что она стоит у печки, прижимая к груди рубашонку, которую ее внук носил малышом, и сухой кукурузный стебель — старую лошадку Гали. Она целовала их и плакала. Он удивился и спросил:
— Чего же ты плачешь? Ведь Гали к тебе вернулся. Она подняла голову, взглянула на него с отчаянием и, словно покорившись судьбе, произнесла:
— Гали давно умер, сын мой… Умер с тех пор, как уехал в город!..
Тауфик аль-Хаким
Родился в 1898 году в Александрии, в семье высокопоставленного судейского чиновника. Будучи студентом Высшей юридической школы, познакомился с Мухаммедом Теймуром и увлекся театром. В 1918 году пишет свою первую пьесу «Нежеланный гость», направленную против британской оккупации.
Закончив в 1927 году юридический факультет Сорбонны, возвращается в Египет. Несколько лет работает прокурором в сельской местности, затем — в министерстве просвещения в Каире. С 1950 по 1952 год заведует Египетской национальной библиотекой.
В 1956 году назначается постоянным членом Высшего совета по делам литературы и искусства. Тауфик аль-Хаким первым из египетских писателей награжден в 1958 году орденом Нила за заслуги в области литературы.
Перу аль-Хакима принадлежит несколько десятков томов произведений, среди них романы, повести, рассказы, пьесы, публицистика. Но особую известность принесли ему написанные на автобиографическом материале роман «Возвращение духа» и повесть «Записки провинциального следователя» (оба эти произведения переведены на русский язык).