Страница 20 из 32
— Почему же она с тобой сцепилась?
— Говорю тебе, я хотела разнять их.
— А между тобой и…
Она резко повернулась к двери. Я взял ее за руку.
— Не обижайся. Ведь я твой друг и спрашиваю тебя во имя дружбы… так ты…
Она кивнула.
— Ты — невеста и скрывала это от меня?
Она отрицательно качнула головой.
— Помолвки еще не было.
— Когда же будет?
— Всему свое время… — ответила она твердо.
Вдруг мне в голову пришла тревожная мысль:
— Но он уже бросил одну, ты сама знаешь…
— Он ее не любил, — простодушно сказала она.
— И не собирался на ней жениться?
— Она не была настоящей его невестой, она падшая женщина! — во взгляде Зухры было сострадание.
— Измена — всегда измена!
От этого разговора у меня осталось очень неприятное чувство. Я злился на Сархана, на себя самого, на весь свет…
Через несколько дней Зухра зашла ко мне сияющая, возбужденная.
— Господин… можно мне поделиться с тобой секретом?
Я вопросительно взглянул на нее, ожидая услышать что-нибудь новое о ее отношениях с Сарханом, но она сказала:
— Я буду учиться!
Я не понял, о чем это она.
— Я договорилась с нашей соседкой, — объяснила Зухра, — учительницей Алией Мухаммад о том, что она будет учить меня грамоте.
— Правда?! — воскликнул я изумленно.
— Да… мы уже условились обо всем.
— Превосходно, Зухра. Кто же тебя надоумил?
— Сама додумалась, — гордо ответила она. — Не хочу больше оставаться неучем. Кроме того, у меня есть и другая цель!
— Другая цель?
— Выучиться профессии!
Я радовался за нее и гордился ею.
— Прекрасно… молодец, Зухра!
Сидя один в своей комнате, я еще долго не мог успокоиться. За окном лил дождь, слышался рокот набегавших на берег воли, ведущих разговор на каком-то своем, непонятном языке…
Мы сидели за столиком в открытом кафе на берегу Нила. Полуденное солнце заливало нас своими теплыми лучами. Дария наконец посмотрела на меня и сказала:
— Не нужно было мне приезжать!
— Но ты приехала и этим разрешила все сомнения!
— Ничего я не разрешила.
Она сказала это так, что у меня возникло желание прыгнуть в пропасть.
— Я убежден, что твой приезд…
— Просто я не могла больше оставаться одна с твоими письмами!
— Разве ты увидела в моих письмах что-нибудь новое?
— Но человека, которому ты их посылал, не существует!
Я коснулся ее руки, лежащей на столе, будто желая убедить ее в том, что она существует, но она убрала руку.
— Ты написал их на четыре года позже, чем нужно было!
— В них есть то, что неподвластно времени.
— Ведь я сейчас так слаба и несчастна…
— Я тоже. По мнению наших друзей, я шпион, по своему собственному мнению, — изменник. Ты — единственное мое прибежище…
— Вернее, лекарство!
— Мне не остается ничего другого, кроме смерти или безумия.
— Я изменница уже давно, — тяжело вздохнула она.
— Нет, ты всегда была образцом ложной преданности…
— Это всего лишь иное определение измены. Я измучилась…
— Мы сами мучаем себя, как будто в этом весь смысл нашей жизни! — воскликнул я.
Мы молча смотрели на Нил, лениво катящий мутные волны. Протянув над столом руку, я коснулся ее ладони и нежно сжал в своей.
— Мы с тобой в плену у предрассудков, — прошептал я.
— Мы пали гораздо ниже, чем ты себе представляешь, — печально сказала она.
— Однако мы выйдем из испытания как чистый, без примеси, металл.
Я ощутил непреодолимое желание, толкающее меня к пропасти.
В ожидании поезда на каирском вокзале я встретился со своим старым другом — журналистом довольно прогрессивных взглядов. Он встречал человека, который должен был приехать с канала. Мы пошли в буфет.
— Какая удача — я давно хотел с тобой увидеться.
Интересно, чего он хочет? Ведь мы не общались со времени моего назначения в Александрию.
— Что привело тебя в Каир? — неожиданно спросил он.
Я недоуменно уставился на него.
— Мы друзья, и я буду с тобой откровенен, — сказал он. — Говорят, что ты приезжаешь в Каир только ради мадам Фавзи!
Он, очевидно, ожидал, что его слова встревожат меня. Но я спокойно ответил:
— Ты же знаешь — она нуждается в поддержке.
— Я знаю также…
— Ты знаешь также, — прервал я его, — что я давно люблю ее!
— А Фавзи?
— Он благороднее, чем ты думаешь.
— Мне, как твоему другу, тяжело слышать, что говорят о тебе! — вздохнул он.
— А что говорят?
Но он промолчал, и я сказал раздраженно:
— Говорят, что я шпион, что вовремя сбежал, а теперь пробрался в дом старого друга!
— Я хотел только…
— Ты веришь этому!
— Нет… нет… И ты можешь так думать обо мне?..
По дороге в Александрию я пытался разобраться в своих противоречивых чувствах. Это оказалось мне не под силу.
Мне захотелось посидеть немного в кафе «Трианон». Но еще с улицы я увидел за столиком Сархана аль-Бухейри и Хусни Аляма. Они были мне отвратительны, и я повернул обратно. Низкие редкие облака неслись по небу. Дул резкий порывистый ветер. Я шел по набережной. Волны прибоя, взмывая вверх, обдавали тротуар брызгами. Я говорил себе, что необходимо встряхнуться — может, тогда душевное равновесие вернется ко мне.
Зухра принесла мне чаю и еще с порога выпалила:
— Приезжали мои родственники, чтобы забрать меня, но я отказалась.
Несмотря на мое апатичное состояние, дела Зухры были мне небезразличны. Я одобрил ее:
— Ты хорошо сделала!
— А знаешь, даже Амер-бек советовал мне вернуться в деревню…
— Просто он боится за тебя.
— Почему ты не улыбаешься, как обычно? — она пристально смотрела на меня.
Я через силу улыбнулся.
— Я поняла! — воскликнула она. Твои поездки каждую неделю и задумчивость… Я права?
Я продолжал улыбаться, и она радостно сказала:
— Я хочу быть на твоей свадьбе!
— Да услышит тебя аллах, Зухра…
Между нами установилось полное взаимопонимание. Зухра весело смеялась. Но я сказал:
— Есть один человек, который не дает мне покоя…
— Кто он?
— Человек, изменивший своему долгу, предавший своего друга и учителя!
Она нахмурилась.
— А можно ли простить его вину, если он любит? — спросил я.
— Любовь предателя нечиста, как и он сам! — сказала она с отвращением.
Я погрузился в работу. Но всякий раз, как нервы не выдерживали и мысли начинали путаться, ехал в Каир. Там счастье любви. Да, я был счастлив, когда Дария, отбросив сомнения, оставила свою руку в моей. И все же я испытывал лихорадочное беспокойство. Мною владели странные мысли. Однажды я сказал ей:
— Я любил тебя давно, ты это знала. Почему же ты вышла замуж?
— Мне казалось, ты колебался, — сказала она с грустью. — Я встретила Фавзи и была увлечена силой его характера. Ведь он, как никто другой, достоин всяческого уважения.
Вокруг нас сидели парочки влюбленных.
— А мы счастливы? — спросил я.
В ее глазах было недоумение.
— Что за вопрос, Мансур?
— Может, тебе неприятно, что из-за меня ты стала объектом сплетен?
— Меня это не волнует, а что касается Фавзи…
Она хотела, без сомнения, повторить то, что я уже не раз говорил о широте взглядов Фавзи, о его большом сердце, но промолчала.
— Дария, — вырвалось у меня, — ведь ты в душе сомневаешься во мне, как и другие!
Она возмущенно сдвинула брови, — она не раз предупреждала меня, чтобы я не касался этой темы, — однако это не остановило меня:
— Ты не думай — если бы ты сомневалась, я бы понял тебя!
Она резко повернулась ко мне:
— Зачем ты бередишь мою рану?!
— Уже давно я спрашиваю себя, почему ты не разделяешь общего мнения обо мне, — спросил я с улыбкой.
— Потому что ты по природе своей не можешь быть предателем! — уверенно ответила она.