Страница 66 из 79
Номадская конница, упершись головой своей колонны в заградительные укрепления, так и замерла в неподвижности перед частоколом.
И только после всего этого в поле моего внимания попала странная четверка чудаков, которая, словно какие-то циркачи, была разодета в разноцветные балахоны с капюшонами. Вместо клоунских колпаков на головы чудаки натянули цветные банданы, изготовленные не из ткани, а из растительного материала. Похоже, было на то, что эти чудаки не особенно блюли в своей повседневной жизни чистоту и гигиену, потому что их банданы, как и балахоны, в прошлом имевшие определенную окраску, сейчас напоминали давно не стиранные грязные тряпки.
Балахоны этих чудаков больше напоминали рубища нищих или бродяг, но они когда-то имели яркие окраски их внешние и внутренние сторон. Я бы не стал столь внимательно рассматривать и изучать этих неудачливых циркачей, если бы их аура чудаков не светилась бы столь ослепительным спектром радужных красок. Это аура во все горло кричала о том, что на поле боя появились боевые шаманы северного Поморья. Разумеется, в их руках не было видно бубнов, но имелись посохи, которые можно было бы использовать и в качестве оружия.
Данная четверка чудаков циркачей и была моими настоящими врагами!
Поморец Ануфрий - хранитель древних знаний пятого порядка, Поморец Чернорясник - хранитель древних знаний четвертого порядка, Поморец Черноскитник - хранитель древних знаний четвертого порядка и Поморец Пшенник - хранитель древних знаний второго порядка. Имена магов-шаманов северного Поморья скользили по экрану монитора-зеркала в моей каюте и по полочкам моей памяти, неторопливо сменяя друг друга. Одновременно в сознании росло понимание, что с этими ребятами-циркачами и любителями бандан, лучше особо не шутить и с самого начала воспринимать их совершенно серьезно.
Резким всплеском языка темного пламени, с экрана монитора было стерто спектр ауры и имена шаманов, а изображение перешло на демонстрацию общих планов начинающегося боя.
Я не заметил, каким именно образом враг подал сигнал на начало сражения, но, в любом случае, что-то нечто подобного было проделано. Внезапно авангард конницы номадов перешел в движение и начал весьма своеобразную атаку наших укреплений.
Во-первых, это было что-то ужасное?!
Во-вторых, это был настоящий паноптикум смерти!
Верховые ящеры и их наездники пытались с места перепрыгнуть довольно-таки высокое заграждение, построенные из частокола бревен с заостренными торцами. Верховые ящеры даже не делали разбега для прыжка, они просто приседали на задние лапы, группировались и вместе с наездниками, словно резиновые шарики, взлетали вверх.
Верховые животные сами по себе были крупными тварями, добавьте к этому вес их наездников, да, и к тому же они близко не были кенгуру. Поэтому любому разумному человеку даже изначально было ясно, что верховые ящеры со всадниками не сумеют преодолеть высокий забор из заостренных бревен. Бедные животные заваливались на острия бревен, распарывая себе животы и нанося тяжелейшие увечья, ломая шеи, хребет и ноги. Наездники-истуканы десятками гибли под тушами своих верховых ящеров, они вываливались из седел, чтобы тут же попасть под туши раненных и погибающих верховых животных. Никто из всадников даже не вытащил сабель из ножен и не натянули тетива луков и арбалетов, но они погибали десятками.
В течение нескольких минут, без единого выстрела из скорпионов, онагров, баллист и катапульт, с авангардом номадской конницей было покончено. Около двухсот молодых кочевников навсегда канули в вечность, они так и не столкнулись лицом к лицу с противником, так и не обнажили своего оружия. Табор номадов снова осиротел, мгновенно потеряв так много молодых воинов в столь неудачном и по сути дела ненужном штурме наших заградительных укреплений. Будущее этого табора, с ненужной потерей такого количества юношей, покрылось темным флером неизвестности!
Но этот дурацкий наскок конного охранения на частокол укреплений был, разумеется, только завязкой сражения.
В передовую линию, вместо погибшего конного охранения номадов стали выдвигаться люди в черном, а оставшаяся номадская конница оттянулась поближе к табору. Если сравнивать количество конных кочевников в начале боевых столкновений, то ее численный состав значительно сократился, в строю конных номадов осталось ровно половина бойцов, но многие из них были недееспособны.
Что же касается боеспособности людей в черном, то о ней невозможно было судить по внешнему облику или боевому настрою отдельного воина в черном. Эти бездушные существа, по-прежнему, сохраняли мертвенную невозмутимость лиц, были недвижимы в строю и больше напоминали боевых андроидов в человеческом образе.
Когда погибло боевое охранение номадов, то последовала команда шамана, вся колонна людей в черном сделали несколько шагов вперед и, как до этого номады, замерла перед самыми укреплениями. Обычно, когда два войска встречались для сражения в поле, то перед началом схватки воины обеих сторон, раззадоривая себя перед схваткой шумной перебранкой или одиночными поединками с противником, стараясь этим возбудить в себе боевой азарт или подавить чувство страха перед возможной гибелью. Люди в черном мертво сейчас стояли и не двигались в строю, они абсолютно не реагировали ни на одной бранное слово в свой адрес, никто из них не выходил из строя, чтобы помериться силой в одиночных поединках с противной стороной. Наши морские пехотинцы, возбужденные непонятной атакой и гибелью номадских кочевников, всячески оскорбляли и этих своих противников, - людей в черном. Они вызывали их на молодецкие поединки, но, пораженные полным безмолвием противной стороны, вскоре тоже притихли.
Над полем боя повисла тяжелая тишина.
В этот критический момент раздались первый залп наших скорпионов, онагров и баллист. Передовые ряды людей в черном были прорежены стрелами и дротиками самострелов. Но людей в черном в колонне насчитывалось около двух тысяч человек, и первый залп нашей артиллерии оказался подобен укусу шмеля, был весьма болезненным, но не смертельным. К тому же задние ряды колонны находились вне зоны обстрела и практически не пострадали.
Последовали второй, третий залпы, прочертившие просеки и коридоры в передовых рядах темной массы неподвижно стоящих людей. А я с тихим ужасом наблюдал по монитору за происходящими событиями на поле боя. Я не поверил своим глазам, но видел, как на земле зашевелились тела первых павших от стрел стрелометов людей в черном, которые медленно поднимались на ноги и покалеченные и травмированные снова становились в общий строй.
Правда, если уж быть до конца честным, то на ноги поднялись не все павшие люди в черном, но большая их часть.
Впервые в мою душу холодной змею стал заползать липкий страх. Нас и так мало, сто пятьдесят человек против почти трех тысяч человек на стороне противника, а тут еще оживающие трупы. Очень было похоже на то, что наш замысел, нанести серьезный урон живой силе противника посредством артиллерии, проваливался. Нужно было срочно вносить какие-то коррективы в этот план. Я попытался связаться с полковником Боргом, который пребывал вместе со своим штабом на пригорке вблизи артиллерийских позиций. По лицу полковника было хорошо заметно, что и он чем-то сильно обеспокоен.
- Полковник, - полилась моя мыслеречь, - сражение начало развиваться не в полном соответствии с тем, что мы ранее планировали. По моему мнению, настало время вносить соответствующие коррективы в наш предварительный план и каким-то образом поднять эффективность использования артиллерии. Противник несет потери от ее огня, но не такие, какие мы ранее предполагали. -
В мониторе появилась крупный план лица полковника Борга. Он утвердительно кивнул головой, подтверждая, что получает и понимает мою мыслеречь.