Страница 27 из 79
Последовала негромкая команда Сандерберга бойцы, разделились на две неравные группы. Эль-Нассар оказался в большей группе, которая состояла из тридцати пяти всадников.
Оставались последние секунды перед началом атаки. В этот момент некоторые из бойцов полуэскадрона молились господу богу о спасении души, перекрещивая свои лбы тремя перстами. Другие что-то бормотали себе в усы, поглядывая по сторонам на друзей и приятелей, с которыми сейчас поскачут в атаку. Каждый из этих бойцов в бою мог рассчитывать только на самого себя, на свое умение владеть мечом и саблей, а также на помощь своего товарища по лаве. Сейчас бойцы хорошо понимали, что это, казалось бы, небольшое и не очень значительное столкновение с противником для некоторых из них станет последним боем в их жизни.
Когда голова обоз миновал пригорок и стал поворачивать налево, охранная полусотня номадских всадников оказалась непосредственно под рощицей на придорожном пригорке. Сандерберг тихим голосом отдал приказ о начале атаки и шенкелями своего верхового ящера послал вперед. Бойцы полуэскадрона поводьями и шенкелями послали верховых рептилий вперед, вниз на дорогу. По мере ускорения движения верховые ящеры переходили в галоп, а бойцы обнажали палаши и сабли. Конная лава, молча, без особого крика покинула рощицу и покатилась вниз по косогору на верховых номадских кочевников. Только у подошвы косогора, практически у самой дороги конная лава разделилась на два крыла, большое и малое.
Кочевники не сразу обратили внимание на внезапно возникший посторонний шум, топота ног верховых ящеров. Они слишком поздно подняли головы и увидели летящую на них грозную конную лаву всадников. В этот момент сказалось полное отсутствие у кочевников воинской дисциплины и боевой подготовки. Вместо того, чтобы всем строем по быстрому уйти из-под удара конной лавы противника и, отойдя в сторону перестроиться, чтобы общим и слитным строем заново обрушиться на своего неприятеля. Эти кочевники сбились в кучу и попросту удивленно глазели на мчащуюся на них конную вражескую лаву.
Конная лава накрыла кочевников, когда те только начали вытаскивать из ножен свои кривые сабли, и тут же погребла их под собой. На первых же секундах рубки бойцы полуэскадрона Сандерберга выбили из седел или порубили чуть менее кочевников номадской полусотни. В бою снова сказался характер кочевников, которые по своей натуре были шакалами войны. Грабить, убивать гражданское население было любимым их занятием. Шакалы войны не любили лобовых столкновений с противником, они всегда уклонялись от таких ударов, обращаясь в бегство. Вот и в этом бою, вместо того, чтобы противостоять атаке противника, оставшиеся в живых кочевники бросились бежать и скрываться на своих верховых ящерах. Разумеется, никто из номадов не сумел уйти!
Только пятеро молодых номадов с саблями в руках бешено закрутились в тесноте общей свалки и рубки. Они успели зарубить одного и тяжело ранить двоих бойцов полуэскадрона Сандерберга. Двоих кочевников из этой бешеной пятерки остановили арбалетные болты, а троих порубили в капусту бывалые ветераны полуэскадрона.
Эль-Нассар принимал самое активное участие в атаке, отправив к небесам души двух номадских всадников в этой толчее сабельной рубки. На протяжении всей атаки повелителя по пятам сопровождали, охраняя его с флангов и со спины два самых опытных бойца полуэскадрона. Перед боем Сандерберг им пригрозил, что, если в бою с Эль-Нассаром что-либо случиться, то он с них шкуру спустит. Вскоре повелитель прекратил махать палашом и, вырвавшись из общей толчеи, отскакал немного в сторону. Положив окровавленный палаш на луку седла, Эль-Нассар внимательно наблюдал за финалом боя, в душе не забыв поблагодарить всевышнего за отсутствие во вражеских рядах боевого мага.
К этому моменту Эль-Нассар уже не ощущал упоения боем, своей силы и мастерства владения палашом. В далекой молодости ему часто приходилось испытывать такие чувства. Тогда во время боя он полной грудью вдыхал страшный запах вражеской крови, когда его сабля беспощадно врубалась в тела грязных кочевников. Когда они один за другим валились из седел своих верховых ящеров. Сейчас же Эль-Нассар, стоя в стороне, наблюдал за тем, как номады по одному пытаются вырваться из окружения, чтобы спасти свои жизни. Сегодня его молодость ушла в далекое прошлое, а вместе с ней ушло и былое упоение боем. Адреналин больше так не стучал мощным молотом ему в голову. Теперь прожитая жизнь и опыт позволяли Эль-Нассару здраво оценивать ситуацию на поле боя.
К этому времени бой с противником был практически окончен. Охрана обоза была уничтожена, рубка с номадами прекратилась. Люди в черном оказались в доску пьяны и не смогли даже в малейшей мере оказать сопротивления. Часть бойцов, во главе с унтер-офицеров отправилась преследовать прорвавшихся из окружения кочевников, а другая часть бойцов уже во главе с Сандербергом догонять и возвращать обратно ушедший обоз. Несколько бойцов спешилась, они начали осматривать и раздевать убитых кочевников, добивать раненых номадов и собирать в общую кучу оружие и доспехи погибших. Урожай трофеев оказался велик, одних только верховых ящеров набралось тридцать единиц, а мечей и сабель хватило бы на человек сорок.
Когда обоз вернулся на место боя, то крестьяне возницы слезли с облучков и скучковались в центре дороги. Они с явным интересом посматривали на суетившихся на дороге бойцов полуэскадрона Сандерберга, на аккуратно сложенные вдоль обочины дороги трупы погибших номадов и людей в черном. Крестьяне возницы нутром чувствовали, что эти бойцы, которые только что положили на землю немереное количество номадских всадников, их не тронут. Просто крестьянские души этих возниц пока еще не разобрались в этой сложной ситуации, они пока не понимали, кто на кого напал и кто, в конечном счете, остался победителем этого боя. Один возница, который постоянно поглядывал на Эль-Нассара, не выдержал и, перекрестившись, подошел к повелителю низко ему поклонился и спросил:
- Слышь мужик, что-то лицо мне твое уж очень знакомо. Кем же ты будешь. Может случаем мы встречались с тобой где-либо?
Он не стал ждать ответа Эль-Нассара, а вдруг звонко шмякнул руковицей о землю и громко воскликнул:
- Да вспомнил я, где тебя видел. Да в нашей столице, ты мой родной! Тогда ты еще на белом коне ездил и был нашим повелителем!
- Да вспомнил я, где тебя видел. Да в столице, родной ты мой, ты еще на белом коне ездил, тогда ты был нашим повелителем.
Громко произнеся последние слова, этот возница вдруг чего-то испугался. Его глаза забегали по сторонам, он, словно рак, начал пятится полусогнутой в поклоне спиной, пытался затесаться в центр толпы возниц, чтобы там укрыться от взгляда Эль-Нассара.
В этот момент к повелителю подошел младший лейтенант Сандерберг. Он отрапортовал Эль-Нассару об окончании боя и понесенных потерях, трех убитых и пятерых раненых бойцах. Затем младший лейтенант повернулся лицом к возницам и громко объявил:
- Милостивые судари, возницы. Наш повелитель Омар Эль-Нассар прощает вас за службу его врагу и отпускает вас на все четыре стороны. Ваши телеги и повозки мы вынуждены забрать, сделаем все возможное, чтобы вместе с тягловыми ящерами вернуть их вам в скором времени. Я вам советую вернуться домой и особо не распространяться обо всем том, что вы только что видели и слышали. А теперь, милсудари, расходитесь по домам и до скорой встречи.
Вскоре обоз в сопровождении полуэскадрона Сандерберга тронулся с места и скрылся за поворотом дороги. Возницы продолжали стоять на дороге небольшими кучками, обмениваясь односложными и только им понятными словами. По невозмутимым лицам крестьян было невозможно определить, радуются ли они своему освобождению от неприятеля или же печалятся по поводу потери своих телег или тягловых ящеров. Эти крестьяне возницы впервые в своей жизни оказались в подобной ситуации, они пока не знали, как им следует вести в подобном случае.