Страница 22 из 79
Старпом Борг каким-то образом сумел дело найма новых членов экипажа нашей биремы поставить на широкую деловую ногу. Я собственными глазами мог наблюдать за тем, как он беседовал то с одним, то с другим моряком в припортовых кабаках, что-то доказывая и ожесточенно жестикулируя руками. Слухи о том, что нам требуются весельщики и палубные матросы уже распространился по городу и его окрестностям. Результат мгновенно сказался, через пару суток к нам на бирему пошли добровольцы и наемники.
Самым первым на борт биремы, мы тогда еще оставались на ее борту, поднялся мальчуган лет пятнадцати. Этот мальчуган рассказал мне грустную историю, его отец однажды в рыболовецкой ватаге ушел в океан и не вернулся, вслед за отцом из дома исчезла мать. С десяти лет мальчишку воспитывала бабушка, которая умерла несколько дней тому назад. В этом возрасте мальчуган еще не успел ничему научиться и ничего не умел. Я понимал, что в городе этого мальчишку ожидала не очень-то хорошая участь, сначала он станет юнгой на рыбацком баркасе, а затем начнет работать матросом на каботажном или рыбацком судне, если раньше времени не сопьется. Я долго колебался брать или не брать этого мальчугана в нашу команду, но и наше будущее было туманным и неопределенным. Поэтому, не желая рисковать жизнью и будущим этого мальчугана, я ему отказал, хотя он мне очень понравился.
Опустив голову, со слезами на глазах наш первый доброволец побрел к сходням, чтобы сойти на берег. Но на сходнях мальчуган нос к носу столкнулся со старпомом Боргом, который в этот момент возвращался из города и поднимался на борт биремы. Старпом был вдребезги пьян, на берегу он справлял третий день своей свободы, но здраво соображал. Он моментально догадался о том, что у этого мальчишки возникла проблема с капитаном биремы, то есть со мной. Абсолютно невменяемым взглядом старпом Борг посмотрел в мою сторону, а затем он этот взгляд перенес на шмыгающего носом подростка, нежно его потрепал по волосам, а затем кивком головы он предложил мальчишке следовать за ним. Они вдвоем скрылись в одном из углов нижней палубы, который старпом Борга в те времена облюбовал в качестве своей личной резиденции.
Разумеется, я не рассердился и не обиделся на своего старпома за то, что этого мальчишку он сделал своим личным помощников. Ежу было понятно, что у Борга взыграли отцовские чувства и он решил взяться за воспитание этого безотцовщины. Несколько позднее Борг мне сам признавался в том, что в тот период времени нам обоим небывало везло, а свою удачу старпом решил разделить с этим сиротой, дать ему шанс стать человеком в этой жизни. Более того, я искреннее обрадовался такому развитию так как верил в то, что старпом Борг сумеет воспитать мальчишку, будет ему неплохим отчимом. К тому же я умудрился стать крестным отцом этому мальчугану и даже придумал ему новое матросское имя, Гаврош. Первоначально старпом несколько с подозрением воспринял мое предложение, он не хотел, чтобы его пасынок носил какое-нибудь великое революционное имя. А потом ему оно очень понравилось, он даже немного поржал, вновь и вновь повторяя новое имя своего приемного сына.
За сиротой на борт биремы, а затем ко мне в номер на постоялом дворе по одному и по нескольку человек сразу потянулись и другие желающие влиться в ряды команды нашей биремы. Сначала, разумеется, нас атаковали никому не нужные городские бродяги и бомжи, старики в далекой молодости на парусниках бороздившие океан, которых мы вежливо и осторожно отвергали.
Чтобы прямым отказом не обидеть человека, всем желающим стать членом экипажа нашей биремы мы предлагали пройти три теста - на силу, на ловкость и на выносливость. Тому, кто не проходил этих испытаний мы говорили 'до свидания', обычно это были именно те люди, кто нам не нравился или не был нам нужен. Вместе с бедолагами к нам приходили и молодые крепкие парни, которых мечтали о романтике морских путешествий, которые во снах видели себя морскими волками. С такими парнями мы долго возились, определяя их наклонности и возможности, чтобы затем воспитать из них старшего матроса или даже унтер-офицера.
Занимаясь набором матросов и морских пехотинцев, к своему стыду мы внезапно обнаружили, что на настоящий момент не располагаем настоящим морским капитаном навигатором, который мог бы учить нашу молодежь морскому ремеслу.
Старпом Борг весьма убедительно, но с великим позором всем продемонстрировал, что он ни черта не разбирается, ни в навигации, ни в парусах судов. Один из молодых матросов у него поинтересовался, какая существует разница между прямым и косым парусом биремы. Мой старпом, недолго думая, брякнул, что под косым парусом бирема идет под углом к берегу. Внезапно наступившая во дворе нашей гостиницы тишина, подсказала мне, что Борг произнес неумную мысль. Пришлось мне минут пять ломать руки и нараспев произносить заклинания, чтобы присутствовавшие в тот момент на дворе матросы забыли о высказывании старпома Борга. Но высказанная мысль, вы знаете, какая это вещь, один только раз вслух ее произнесешь, а она сохраняется на века в форме афоризма. Так случилось и с моим Боргом, все члены экипажа теперь хорошо знали о том, что старпом великий дока в парусах и в парусной оснастке судов!
Ситуация с капитаном наставником ухудшалась с каждым часом. Вот-вот экипаж будет полностью набран и учить его было некому. Мы со старпомом Боргом долго почесывали затылки, не зная, как выйти из этого положения. Нанять моряка со стороны и отдать ему под командование бирему "Весенняя Ласточка", нам в тот момент такой расклад и в голову не приходил. Как это можно было бы родное дитяти отдавать в чужие руки! Поэтому, в конце концов, старпом Борг пожал мощными плечами и многозначительно посмотрел на меня. Этим он мне намекал, мол, назвался груздем, так и полезай в короб.
Пришлось мне запираться в своем номере постоялого двора и впадать в магический транс. Целый день, находясь в таком трансе, я обучался лоции, навигации, парусному вооружению и его управлению на парусных судах. Должен сразу же признаться, что морское дело оказалось сложной наукой, не сразу чего-либо поймешь или сообразишь, где применяется калифорнийский узел и чем он отличается от мусинга и огонов. А уж о том, что сразу запоминать расположение звезд на ночном небосклоне и говорить было нечего, на небосклоне Тринидада я искал и, разумеется, не мог найти ковша Большой Медведицы.
Майор Форенкульт, потеряв меня, под вечер заглянул ко мне в номер на постоялом дворе и обнаружил там мое недвижное тело на топчане. Он тут же вызвал старпома Борга и они вдвоем предприняли все возможное, чтобы привести меня в сознание. Они много раз делали искусственное дыхание, массировали сердце, стараясь заставить его снова забиться. Тут майор Форенкульт, вспомнив о своей профессии хирурга, совсем уже собрался вскрывать мою грудную клетку, чтобы заставить работать мое сердце. Слава богу, что старпом Борг вспомнил-таки о своем вчерашнем посыле меня на учебу морскому делу и проявил присущее ему благоразумие. Он категорически отказал новоявленному хирургу демонстрировать свое искусство вскрытия живых людей, заявив, что, если потребуется, он меня и в таком виде похоронит.
Эта беготня и шумиха, которая случилась по моей вине, я слишком поторопился исполнить совет своего старпома, забыв предупредить друзей о своем намерении.
Слава богу, что они обошлось без хирургической операции, но, когда вечером я очнулся и поднялся на ноги, то сразу же убедился, что морским волком мне уже никогда не стать. Ну, приобрел я некоторые начальные знания по морскому делу. С грехом пополам смогу проложить курс судна вдоль береговой линии. Также смогу сориентироваться в океане, если увижу свет берегового маяка. Правда, неплохо стал разбираться в косых и прямых парусах, а также в том, как ставить и как их убирать. Но душа моя, как была предрасположена к суше, так с этим чувством и осталась.