Жених напрокат

— Месяц? Целый месяц? Смотрю в окно.

— Рейчел, чего ты ждешь?

— Пусть он сам решит. Не хочу нести ответственность за... — Почему?

Я не отвечаю. Если она узнает об измене Дарси, то на стену полезет.

Хиллари вздыхает.

— Хочешь совет?

Не хочу, но киваю.

— Брось его! Немедленно. Сделай хоть что-нибудь, пока у тебя еще есть выбор. Чем дольше это будет продолжаться, тем хуже ты себя станешь чувствовать, когда будешь стоять в церкви и наблюдать, как они скрепляют свои обеты поцелуем, который Дарси наверняка затянет до неприличия. Когда будешь смотреть, как они режут свадебный торт и кормят друг друга, как она стирает крем с его физиономии. Как они будут танцевать весь вечер, а потом...

— Знаю. Знаю!

Но Хиллари еще не закончила.

— ...а потом отправятся в свадебное путешествие на эти чертовы Гавайи.

Вздрагиваю и говорю, что она очень живо все описала.

— Просто не понимаю, почему ты ничего не предпринимаешь и не торопишь его. Сделай хоть что-нибудь!

Снова отвечаю, что не хочу стать виновницей их разрыва. Декс должен решить сам.

— Это и будет его решение! Вовсе не нужно промывать ему мозги. Просто стремись к тому, чего хочешь. И почему тебе так не хватает уверенности, когда речь идет о чем-то важном и значительном?

Это необъяснимо. По крайней мере я не могу найти никакого аргумента, который она сочла бы приемлемым. Звонит телефон и прерывает наше тревожное молчание.

Смотрю на экран.

— Это Лэс. Лучше не заставлять его ждать, — говорю я и чувствую облегчение оттого, что допрос окончен. Не думала, что однажды наступит такой отвратительный день, когда я буду рада слышать Лэса.

Вечером я отрываюсь наконец от документов и при-двигаюсь вместе с креслом к окну. Смотрю на Парк-авеню. Улица заполнена людьми. Сколькими из них сейчас владеет отчаяние, радость или апатия? Интересно, многим ли из них предстоит потерять нечто столь же важное? Если у них вообще это важное было. Закрываю глаза и представляю себе те сцены, которые описала Хиллари. Добавляю еще и собственные: медовый месяц; Дарси в новом белье принимает сексуальные позы. Так отчетливо все это вижу!

И вдруг мне становится ясно, почему я не хочу давить на Декса. Почему не поговорила с ним после Дня независимости, и потом, и вчера вечером. Этого и следовало ожидать. В душе я не верю, что Декс решится отменить свадьбу и остаться со мной, и не важно, что я скажу или сделаю. Их свадьба и медовый месяц непременно будут, а я останусь за бортом, в одиночестве. Заранее чувствую скорбь, рисую себе нашу последнюю встречу, если только она уже не состоялась. Конечно, я придумываю и другой конец: мы остаемся вместе — но эти образы быстро тают. Им не покинуть пределов фантазии. Короче говоря, я просто не верю в свое счастье. И потом — Дарси. Это женщина, которая знает, что все свалится ей прямо в рот — так оно, собственно, и бывает. У таких, как она, всегда все складывается. Она побеждает, потому что заранее уверена в победе. А я ни на что не надеюсь, вот и не получаю того, чего хочу. Даже не пытаюсь.

Вечер субботы. Мы в Хэмптонсе. Я приехала утренним поездом, и теперь вся наша компания собралась на заднем дворе. Близость друг к другу — спасение от тоски. Джулиан и Хиллари играют в бадминтон. Спрашивают, не хочет ли какая-нибудь пара составить им компанию и сыграть двое на двое. Декс соглашается. Хиллари смотрит на него:

— С кем будешь играть в паре, Декстер?

Декс не знает, что ей все известно. Есть две причины, почему я держала его в неведении относительно этого: во-первых, не хочу, чтобы он рядом с ней чувствовал себя неловко, и, во-вторых, чтобы сам кому-нибудь не разболтал, следуя моему примеру.

Но Хиллари задает этот коварный вопрос таким тоном, который говорит сам за себя, особенно если ты участник событий. И судя по всему, Джулиан тоже осведомлен — и смотрит на нее предостерегающе. Ясно, что он ее поддерживает.

Она не останавливается:

— Ну, Декс, так с кем ты играешь?

Она подбоченивается и указывает на него ракеткой.

Декс изумленно смотрит на нее, судорожно стиснув зубы. Он зол.

— А что, если на это место две кандидатуры? — Что ни слово, то намек.

Он как будто не понимает. Так же, как Маркус и Клэр. Возможно, они просто привыкли к подобному тону. И к тому, что в Хиллари сидит прокурор.

Декс поворачивается и смотрит на нас:

— Кто-нибудь будет играть?

Маркус отмахивается:

— Нет, старик. Спасибо. Это игра для девчонок.

Дарси хихикает.

— Да, Декс. Ты похож на девчонку.

Клэр отказывается, она вообще ненавидит спорт.

— Бадминтон — не спорт, — говорит Маркус, открывая пиво. — Это все равно что назвать спортом крестики-нолики.

— Выбор между Дарси и Рейчел? Да? — напирает Хиллари. — Будешь играть, Рейч?

Замираю у стола. С боков меня прикрывают Дарси и Клэр.

— Нет, — спокойно отзываюсь я.

— Ты хочешь, чтобы я составила тебе компанию, милый? — спрашивает Дарси. Она смотрит через двор на Декса, заслонив глаза рукой.

— Конечно! Иди сюда!

Хиллари фыркает, а Дарси вприпрыжку несется к Дексу, провозглашая, что в бадминтоне она спец.

Декс смотрит себе под ноги, ждет, пока она возьмет ракетку и займет место на газоне, истоптанном сандалиями и кедами.

— Играем до десяти, — сообщает Хиллари, приготовившись подавать.

— А почему подаешь ты? — интересуется Декс.

— Потому что! — отвечает она, отправляя воланчик через сетку.

Декс отбивает и смотрит на нее.

Игра ожесточенная, но Хиллари и Декс не теряют самообладания. Воланчик становится оружием; они бьют по нему изо всех сил, целясь друг в друга. Маркус комментирует в стиле Говарда Козелла:

— Атмосфера накаляется, обе команды сражаются за чемпионский титул.

Клэр болеет за всех. Я молчу.

Счет девять — восемь, Хиллари и Джулиан ведут. Он делает хитрую подачу, Дарси визжит, размахивается, закрыв глаза, и просто по счастливой случайности попадает. Воланчик перелетает к Хиллари. Хиллари бьет, вкладывая в удар всю силу, так что перед нами вживую встает образ Венеры Вильяме. Воланчик взмывает и со свистом летит к Дарси. Она готовится отбивать, но Декс орет: — Аут! Аут!

Лицо у него красное, все в бисеринках пота.

Воланчик приземляется неподалеку от Клэр.

— Аут! — вопит Декс, вытирая лоб тыльной стороной ладони.

— Дьявол! Аута не было! — кричит Хиллари. — Мы выиграли матч!

Маркус добродушно замечает, что едва ли бывают матчи по бадминтону. Клэр встает со скамейки, идет туда, где лежит воланчик, и прижимает его мыском туфли. Хиллари и Джулиан подходят к ней. Пять пар глаз смотрят на объект спора. Джулиан говорит, что трудно решить. Хиллари бросает на него косой взгляд, и они с Дексом снова начинают орать друг на друга.

Клэр в своей излюбленной миротворческой манере предлагает повторить матч. Сразу ясно, она росла дома, а не на улице, поскольку не знает, что призыв к переигровке всегда становится поводом к серьезной распре. Хиллари живо это доказывает.

— Черта с два! Не будем мы переигрывать. Линия весь день была здесь.

— Весь день? Да мы всего двадцать минут играем, — хитрит Декс.

— Не думаю, что дело в линии, — говорит Дарси. Не то чтобы ее действительно это волновало. Насколько она любит состязаться в жизни, настолько же равнодушна к спорту и вообще к играм. Играя в «Монополию», она покупает собственность, ориентируясь на цвет, и ей кажется, что маленькие коттеджи куда привлекательнее, чем эти «огромные дурацкие домищи».

— Ладно. Если тебе так нравится все получать обманом... — заявляет Хиллари Дексу, пряча истинный смысл высказывания под дружеской улыбкой. Взгляд у нее при этом совсем невинный.

Мне кажется, я сейчас грохнусь в обморок.

— Ладно, вы победили, — соглашается Декс, словно его совсем не заботит. Мол, давайте считать, что Хиллари выиграла эту дурацкую партию.

Но Хиллари не хочет такой победы. Она, кажется, обескуражена и не знает, спорить дальше или радоваться. Мне страшно подумать, что еще она может ляпнуть.