Страница 12 из 72
— И что ты ему сказала?
— Что ты ни с кем не встречаешься и, конечно, не прочь пообщаться с Маркусом. Он такой лапочка! Тебе не кажется?
Пожимаю плечами. Маркус переехал в Нью-Йорк из Сан-Франциско всего несколько месяцев назад. Я почти ничего о нем не знаю, кроме того, что они с Дексом познакомились в Джорджтаунском колледже, где Маркусу катастрофически не везло. Он пропускал занятия и все время был навеселе. Эта эпопея закончилась тем, что в день выпускного экзамена он проспал и прибежал с двадцатиминутным опозданием только для того, чтобы обнаружить, что спросонок положил в сумку пульт от телевизора вместо калькулятора. Я так и не смогла определить, что это — рассеянность или идиотизм.
— Тебя что, это не прикалывает? Если у вас с ним наладится до того, как мы поедем в Хэмптонс, ты утрешь нос Клэр и Хиллари.
Смеюсь и качаю головой.
— Нет, серьезно. — Дарси подписывает чек и обворожительно улыбается продавцу. — Клэр сама не прочь бы его зацапать.
— Кто сказал, что я пойду с ним на свидание?
— Ой, брось. Даже и не думай спорить. Ты пойдешь. Во-первых, он такой лапочка. А во-вторых... Рейчел, не обижайся, но вовсе не стоит быть уж настолько разборчивой. Мисс-У-Которой-Ни-С-Кем-Не-Было вот уже год.
Продавец смотрит на меня с сочувствием. Я смотрю на Дарси и протягиваю ему выбранный мной купальник. Да, как же — год!
Выходим из магазина и садимся в такси до Третьей авеню.
— Так ты встретишься с Маркусом?
— Думаю, да.
— Обещаешь? — спрашивает она, вытаскивая из сумочки мобильник.
— Хочешь, чтобы я поклялась на крови?! Да, я пойду с ним на свидание — кому ты звонишь?
— Дексу. Он поспорил со мной на двадцать баксов, что ты не согласишься.
Дарси права — мне ничего не остается, кроме как пойти. Но настоящая причина, по которой я решилась встретиться с Маркусом, когда он позвонил и пригласил меня, — это то, что Декс утверждал обратное. Именно потому, что он думает, будто в некотором роде очаровал меня и я наверняка откажу Маркусу, будучи все еще под впечатлением от случившегося, — именно потому я пойду на это свидание.
Но как только я дала согласие, то испугалась, что Маркусу может быть все известно. Не проболтался ли Декс? Решаю позвонить и выяснить. Трижды кладу трубку, прежде чем наконец набираю номер полностью. Сердце у меня уходит в пятки, когда он отвечает после первого же гудка.
— Декс Тэлер слушает.
— Маркус знает, что было в ту субботу? — выпаливаю я с бешено бьющимся сердцем.
— Здравствуй, Рейчел, — говорит он.
Меня немного отпускает.
— Привет, Декс.
— В ту субботу? А что было в ту субботу? Напомни, пожалуйста.
— Я серьезно! Что ты ему сказал? — Я прихожу в ужас, понимая, что разговариваю с ним в плаксивом девчоночьем тоне, точь-в-точь как Дарси.
— Почему ты думаешь, что я ему сказал?
— Декстер, отвечай!
— Успокойся. — Он удивлен. — Я ничего ему не говорил. Что, ты думаешь, это было?! Поцелуйчики в школьной раздевалке? Зачем мне посвящать его в наши дела?
Наши дела. Наши. Мы.
— Я просто подумала, что он все знает. То есть... ты ведь соврал Дарси, что тем вечером вы засиделись вместе.
— Да. Я сказал Маркусу: «Запомни, вчера мы всю ночь пили, а утром вместе пошли перекусить». Вот и все. Вы, девушки, то есть вообще женский пол, обычно делаете по- другому.
— И что ты хочешь этим сказать?
— То, что вы с Дарси наверняка поделились бы друг с другом мельчайшими подробностями: что ты ела в тот день и каким шампунем мыла голову.
— Или как спала с чужим женихом? Такими деталями тоже, да?
Декс смеется:
— Нет, этот пример не подходит.
— Или, например, ваше пари, что я не пойду на свидание с Маркусом.
Он снова смеется, поняв, что уличен.
— Она тебе рассказала?
— Да.
— Ты обиделась?
Я вдруг ловлю себя на том, что начинаю получать удовольствие от этого разговора.
— Нет... но мне пришлось согласиться.
— Ого! — хохочет он. — Вот это сработало! То есть, если бы она не проболталась о споре, ты бы не пошла на свидание?
— Действительно хочешь знать правду? — жеманно спрашиваю я, не узнавая себя.
— Очень хочу. Пожалуйста, открой тайну.
— Не знаю... Почему ты думал, что я откажусь?
— Действительно хочешь знать правду?
Улыбаюсь. Да мы флиртуем!
— Ладно. Я думал, что ты откажешься, потому что Маркус совсем не похож на тебя, — наконец отвечает он.
— А кто похож? — спрашиваю я и тут же об этом жалею. Этот флирт едва ли поможет нам искупить свою вину. То, что мы сделали, непоправимо. Так говорит мне разум, но сердце колотится, пока я дожидаюсь ответа.
— Не знаю... уже семь лет как пытаюсь это выяснить.
Интересно, что он имеет в виду? Наматываю телефонный шнур на пальцы и ничего не могу придумать в ответ. Пора заканчивать разговор, он принимает нехороший оборот.
— Рейч? — тихо и вкрадчиво произносит Декс.
Я замираю, услышав, как он назвал меня. Это коротенькое слово такое теплое и приятное.
— Да?
— Ты слушаешь? — шепчет он.
Мне удается выдавить:
— Да, слушаю.
— О чем ты думаешь?
— Ни о чем, — лгу я.
Мне приходится ему врать. Потому что я думаю: «Может быть, ты похож на меня чуть больше, чем мне это всегда казалось».
Глава 5
Возможно, у меня вообще нет определенных предпочтений в отношении мужчин. Когда я размышляю о своих прошлых романах, то никакого законченного образа не складывается. Мне, конечно, трудно заниматься статистикой — ведь, не считая Брэндона в средней школе, у меня было всего три парня.
Впервые я начала встречаться по- настоящему на первом курсе колледжа. У нас было смешанное общежитие, и каждый вечер мы собирались в холле, чтобы позаниматься (или хотя бы сделать вид), поболтать и посмотреть «Беверли-Хиллз 90210» и «Мелроуз-Плейс». Случилось так, что я сильно влюбилась в Хантера Бретца из штата Миссисипи. Хантер был тощий и занудный, но я просто потеряла голову. Мне нравились его ум, его медленный ровный голос, его манера приподнимать брови во время разговора, как будто ему действительно было интересно то, что ему говорят. Моя соседка по комнате, Пэм, джерсийка с роскошной шевелюрой, говорила, что мои чувства — это «сплошная хреновина», но подбивала меня пригласить Хантера на свидание. Я этого не делала, но старалась упрочить нашу дружбу, упорно заставляя его переломить свою застенчивость и поговорить со мной о литературе или о кино. Я и в самом деле верила, что дела у меня с Хантером идут на лад, когда появился Джоуи Мерола.
Джоуи был полной противоположностью Хантеру — горластый, спортивного вида парень с оглушительным смехом. Он всегда приходил в холл весь мокрый, чтобы рассказать нам, как его команда сделала отчаянный рывок на последней секунде. Он был из тех ребят, которые гордятся тем, что они много едят и умудряются учиться в гуманитарном классе, не прочитав в жизни ни единой книги.
Однажды в четверг вечером Джоуи, Хантер и я засиделись в холле, ведя разговор о религии, смертной казни и смысле жизни — вещах, о которых, по моим представлениям, и должны беседовать студенты в отличие от Дарси и ее пустоголовых поклонников. Джоуи был атеистом и сторонником смертной казни. Хантер, как и я, был приверженцем методистской церкви и осуждал убийство в любом его проявлении. И никто из нас не представлял себе в точности смысла жизни. Мы говорили и говорили, и я уже преисполнилась решимости пересидеть Джоуи и остаться наедине с Хантером. Но в третьем часу ночи Хантер встал и набросил на плечи полотенце.
— Ну ладно, ребята, мне завтра с утра на лекции.
— Брось, парень. Плюнь на них. Я никогда не хожу на первые пары, — гордо сказал Джоуи.
Хантер засмеялся:
— Боюсь, мне все же придется пойти, раз я за них заплатил.
Этим он мне тоже нравился. Он сам платил за свое образование в отличие от большинства студентов в Дьюке, у которых были богатые родители. Хантер пожелал нам спокойной ночи, и я с тоской смотрела, как он уходит. Джоуи, не умолкая, продолжал трепаться — дескать, как здорово, что мы родом из Индианы, жили буквально бок о бок, и у нас у обоих там выросли отцы (его папа к тому же был запасным в местной баскетбольной команде). Мы стали вспоминать общих знакомых; Джоуи знал Блэйна, бывшего бойфренда Дарси, — читал о нем в спортивных известиях, и оба мы были знакомы с Трейси Парлингтон, весьма распущенной девицей из соседнего городка.