Страница 48 из 61
— Мы одни, без родителей.
Он хмурится, явно что-то прикидывает в уме и наконец спрашивает:
— Вы готовы сделать заказ?
— Ребята, все выбрали, кто что хочет?
Газ вопросительно смотрит на официанта:
— Сколько куриных ножек в одной порции?
— Четыре.
— Тогда мне две порции, пожалуйста. И фруктовый коктейль, и два стакана молока.
— Это все тебе одному? — переспрашивает Джейсон с болезненной улыбкой.
— Ага, и не забудьте, пожалуйста, картофель фри на гарнир.
— А я хочу горячий шоколадный пудинг, — просит Ангел.
— Только сначала надо поесть по-настоящему. Тебе заправиться нужно.
— Хорошо, — Ангел на все согласна и переводит внимательные глаза на Джейсона. — Вы не думайте, мы вовсе не избалованные лентяи. Мы просто очень проголодались.
В ответ на это официант краснеет и начинает переминаться с ноги на ногу.
— Мне, пожалуйста, принесите ребрышки, вместе со всем, что тут написано. И содовую, и еще лимонад.
— Ты понимаешь, девочка, что ребрышки — это четырнадцать унций мяса, короче, полкило.
— Ага, — Ангел, очевидно, не понимает, что именно так смущает Джейсона. Поэтому мне приходится самой уверить его:
— Не беспокойтесь. Она вполне справится. У нее аппетит хороший. Надж, а тебе что?
— Мне лазанью. Она с салатом? Две, пожалуйста, и хлеба не забудьте. Правильно?
Надж вопросительно на меня смотрит, и я киваю.
Джейсон стоит столбом. Поди, думает, что мы его дурим.
— Вы записывайте, пожалуйста, записывайте. А то перепутаете потом. Заказ-то большой. — Подождав, когда он запишет все, что выбрали младшие, я заказываю салат с креветками, жаренный в меду свиной окорок с капустой и картошкой и простой зеленый салатик с сырной заправкой. — И, пожалуйста, лимонад и чай со льдом.
Джейсон все записал, но выражение его лица при этом такое, будто я тычу в него раскаленной кочергой.
— Крабовый суп, ребрышки и большую бутылку воды, — просит Клык.
— Спагетти с фрикадельками, — заказывает Игги.
— Это детское меню. Посетителям до двенадцати лет.
Игги явно растерян, и Клык предлагает:
— Как насчет баранины с картошкой, шпинатом и винным соусом с розмарином?
— Баранина так баранина, только хлеба побольше и два стакана молока.
Джейсон опустил блокнот и снова на нас уставился:
— Для шестерых ОЧЕНЬ молодых людей вы сделали ОЧЕНЬ большой заказ. Вы уверены, что не переборщили?
— Я понимаю вашу обеспокоенность, но прошу вас принести все, как заказано.
— А вы понимаете, что съели вы или нет, вам придется за все платить?
— Разве не по такому принципу работают ВСЕ рестораны? — Я начинаю терять контроль. Раздражение мое, похоже, перехлестывает через край. Но официант продолжает с идиотской настойчивостью:
— Если просуммировать, ваш заказ будет дорого стоить.
— Вы меня за кого принимаете? Еда стоит денег. Много еды стоит много денег. Коню ясно! Несите, вам говорят! Как заказано, так и несите. Пожалуйста.
Джейсон напрягается и на негнущихся ногах уходит в кухню.
— Прекрасное местечко. Я в восторге, — говорит Клык, и по лицу его совершенно невозможно прочитать, шутит он или всерьез.
— Мы что, слишком много заказали? — недоумевает Ангел.
— Ништяк, порядок, они просто не знают, что такое настоящий аппетит.
Ученик-поваренок принес нам две корзинки хлеба и две плошки с подсолнечным маслом. Даже он смотрит на нас скептически.
Нервно сворачиваю в трубочку белую крахмальную салфетку. И тут начинается свистопляска.
— Добрый день. — У моего локтя возникает мужчина в костюме и при галстуке. Из-за его плеча высовывается Джейсон.
— Привет, — я стараюсь скрыть свою настороженность.
— Позвольте представиться, директор ресторана. Могу я быть вам чем-нибудь полезен?
Сколько можно доставать нас одним и тем же вопросом. Все хотят нам быть полезными, а сами только суют палки в колеса.
— Не думаю, разве только на кухне кончились продукты для одного из заказанных нами блюд.
— Видите ли, — говорит директор с притворно добродушной усмешкой, — вы заказали необычно много еды. Нам бы не хотелось выбрасывать продукты или выставлять вам непомерно большой счет только потому, что у вас глаза не сыты.
— Спасибо за беспокойство, но мы очень голодны. Не кажется ли вам, что мы сделали заказ? Так что теперь самое естественное дело — принести нам заказанные блюда.
Я на пределе. Сейчас взорвусь! Но, несмотря на это, на мой взгляд, я прекрасно собой владею. Вежливая, сдержанная. И что, дорогой читатель, думаешь, отстали от нас эти козлы? Ничуть не бывало!
Директор натягивает на себя мину ангельского терпения:
— Может быть, вам будет лучше в другом ресторане пообедать? На Бродвее, например. Это совсем недалеко. Там ресторанов много.
Я не верю своим ушам и, не выдержав, вскипаю.
— Не будет. Мы здесь, мы голодны, и мы уже сделали свой заказ. У нас достаточно денег расплатиться. Вы принесете нам наконец поесть?
Директор выглядит так, будто он только что откусил лимон:
— Не думаю, — и сигналит болтающемуся в дверях качку.
Прекрасно, вот мы и влипли.
— Идиотизм какой-то, — говорит Игги. — Пойдем отсюда туда, где фашистами на пахнет. А то здесь от них спасу нет!
— Пошли, — неуверенно соглашается Газман.
Ангел смотрит на директора:
— А Джейсон думает, что ты надутый болван и что надушен духами, как баба. А что такое «химбо»?[15]
Джейсон задушено кашляет и краснеет, как вареный рак. Директор, забыв про нас, грозно поворачивается к нему.
— Решено! — я поднимаюсь из-за стола. — Пошли они к черту! Найдем место получше. Здесь, поди, и готовить-то не умеют.
Едва я занесла ногу на выход, в зал ввалились копы. Настоящие?
Оставаться и выяснять я не собиралась.
Помнишь, внимательный читатель, как я сказала, что запасной выход на кухне гарантирует нам путь к отступлению? Моя тактика сработала бы на все сто, если бы полицейские не разделились. Двое входят через главный вход, а двое — догадался, проницательный читатель? — через кухню.
Народ за столикам глазеет — оторваться не может. Спектакль да и только. Поди, за всю неделю ничего интереснее с ними не случалось.
— Вверх и вперед! — предлагает Клык, и я неохотно соглашаюсь.
Надж и Игги удивлены, Газзи довольно ухмыляется, а Ангел сосредоточенна и целеустремленна.
Маневрируя вокруг столиков, к нам уже пробирается полицейская тетка:
— Дети, вы сейчас поедете с нами в полицию и оттуда мы позвоним вашим родителям.
Джейсон бросает на меня победоносный взор. Что, мол, чья взяла?
И тут я разъяряюсь. Мало нам достается от кого ни попадя?! Трудно что ли было дать нам передышку?! На час. Посидеть и спокойно поесть. Достали, скоты проклятые! На глаза мне попадается миска с оливковым маслом. Хватаю ее и, не задумываясь, переворачиваю на голову Джейсону. Его рот открывается в безмолвное «О», а по лицу стекает зеленая жирная жидкость.
Если ему оливковое масло в диковинку, то, что он увидит в следующую минуту, поколеблет его мир до основания.
Резким и точным движением — только человек-птица на такое движение способен — вскакиваю на стул — на стол — подпрыгиваю в воздух, раскрываю крылья, с силой толкаю ими воздух вниз. Без разбега высоту набрать трудно, и я какое-то время зависаю в опасной близости к земле. Но уже со второго размаха взмываю под потолок, благо он здесь высокий, чуть не как в соборе.
Один за другим ко мне присоединяются Ангел, Игги, Газман, Надж, и, наконец, последним — Клык.
Глянуть вниз — животики надорвешь — такие там у людей лица. Остолбенелые, оторопелые, обалделые, опешившие. Какие еще можно на «О» придумать?
Цирк, да и только.
— Недоносок! — что есть мочи орет Газман и расстреливает директора ресторана схваченными на лету кусками хлеба.
15
Химбо — мужской вариант bimbo, хорошенькой, глупенькой девочки, часто легкого поведения.