Страница 28 из 78
Объяснить было сложно.
— Пожалуйста, мама, Не улыбайся мне, когда я выйду на сцену, — попросил он. — Веди себя так, будто я чужой человек.
— Но поздороваться-то можно будет?
— Что?
Шутка до него не дошла. Он попрощался. Изо всех сил стараясь переварить не ужин, а собственное сердце, которое почему-то провалилось в желудок, Бэзил направился в сторону школы Мартиндейл.
Когда в потемках замаячили ее желтые окна, волнение сделалось нестерпимым; школа ничем не напоминала то здание, куда он как ни в чем не бывало входил на протяжении трех недель. В гулком коридоре каждый шаг отдавался многозначительным, зловещим эхом; наверху был только сторож, которой расставлял рядами стулья, а Бэзил тем временем мерил шагами пустую сцену, пока не появился кое-кто еще.
Это был Майалл де Бек, рослый, сметливый, не слишком приятный юноша, которого они выдернули с Лоуэр-Крэст-авеню для исполнения главной роли. Не проявляя ни малейшей нервозности, Майалл даже попытался втянуть Бэзила в какой-то легкомысленный треп. Хотел узнать мнение Бэзила: не сильно ли будет возражать Эвелин Биби, если он как-нибудь ее проведает, когда они отыграют спектакль. Бэзил предположил, что не сильно. Потом Майалл похвастался, что у него есть приятель, которому отец, владелец пивоваренного завода, купил двенадцатицилиндровый автомобиль.
Бэзил сказал:
— Ого!
Без четверти семь появились стайки участников: Рипли Бакнер привел шестерых ребят, которые по его просьбе взяли на себя обязанности билетеров и распорядителей; прибыла мисс Халлибертон, стараясь излучать спокойствие и уверенность; с обреченным видом зашла Эвелин Биби, чей взгляд, адресованный Бэзилу, словно говорил: «Похоже, я все-таки доведу дело до конца».
Мальчиков гримировал Майалл де Бек, а девочек — мисс Халлибертон. Бэзил вскоре убедился, что мисс Халлибертон ни бельмеса не смыслит в этом деле, но, учитывая ее волнение, проявил дипломатичность и ничего не сказал, а только препроводил каждую из девочек к Майаллу де Беку, чтобы тот исправил огрехи мисс Халлибертон.
У Билла Кампфа, подглядевшего в просвет между крыльями занавеса, вырвался непонятный возглас, и Бэзил тут же оказался рядом. В зрительный зал провели высокого лысого человека в очках, который занял место в самой середине и стал изучать программку. Этот господин являл собой публику. Его цепкий взгляд, таинственный и непредсказуемый, мог вынести вердикт как о провале, так и об успехе пьесы. Ознакомившись с программкой, он снял очки и огляделся. Вошли две старушки с малолетними внуками, а сразу за ними — еще с десяток зрителей.
— Эй, Рипли, — шепотом позвал Бэзил, — распорядись, чтобы детей сажали в первые ряды.
Натягивая полицейскую форму, Рипли поднял голову, и длинные черные усы, приклеенные к его верхней губе, возмущенно дрогнули.
— Давным-давно распорядился.
Зал быстро заполнялся и уже гудел от голосов. Малышня в первом ряду прыгала на стульях, а взрослые перекликались и переговаривались, за исключением пары десятков бессловесных кухарок и горничных, чопорно рассевшихся в разных рядах.
Полная готовность наступила неожиданно. В это с трудом верилось. «Стойте! Стойте! — едва не вскричал Бэзил. — Не может быть. Наверняка что-то не так… всегда бывают какие-то ляпы», но приглушенный свет вкупе с мелодией «Жди меня в тени», исполняемой скрипкой и роялем из оркестра Гейера, заставил его прикусить язык. Мисс Сондерс, Лейлия ван Бейкер и Эстелла Кэрредж, подружка Лейлии, уже расселись по местам на сцене, а мисс Халлибертон со своим суфлерским блокнотом стояла за кулисами. Мелодия внезапно доиграла, и болтовня в первых рядах прекратилась.
«Господи! — пронеслось в голове у Бэзила. — Господи!»
Подняли занавес. Откуда-то поплыл чистый голос. Неужели это заговорила незнакомая троица на сцене?
— Я это сделаю, мисс Сондерс. Поверьте, я это сделаю!
— Но, мисс Лейлия, мне представляется, что в наше время читать газеты — неподобающее занятие для приличных девушек.
— Ну и что! Я хочу все знать об этом удивительном благородном грабителе по прозвищу Тень.
Спектакль и вправду шел своим чередом. Бэзил даже не успел сообразить, что сейчас в зале раздастся смех, — это Эвелин передразнивала мисс Сондерс у нее за спиной.
— Бэзил, ваш выход, — шепнула мисс Халлибертон. Бэзил и Билл Кампф, мошенники, схватили под руки Виктора ван Бейкера, беспутного хозяйского сына, и приготовились втащить его в дверь.
Как ни странно, выход на сцену под десятками ободряющих взглядов получился совершенно естественным. Мимо Бэзила проплыло мамино лицо, а потом и другие лица, которые он узнал и запомнил.
В какой-то момент Билл Кампф забыл свой текст, но Бэзил не растерялся и тут же подхватил реплику.
Мисс Сондерс. Стало быть, вы — олдермен Шестого округа?
Кролик Симмонс. Да, мэм.
Мисс Сондерс (покачивает головой, как кошечка). А что такое олдермен?
Китаец Радд. Олдермен — это нечто среднее между политиком и пиратом.
Этой репликой Бэзил особенно гордился, но из публики не донеслось ни смешка, ни шелеста. Зато в следующий миг, когда Билл Кампф утер лоб носовым платком и в страхе уставился на красные пятна грима, зал взревел Ничего не поделаешь — театр.
Мисс Сондерс. Значит, вы верите в привидения, мистер Радд.
Китаец Радд. Конечно, мэм, я верю в привидения. Они у вас водятся?
Настал черед первой ключевой картины. На затемненной сцене медленно поднялась оконная рама, и на подоконник влез Майалл де Бек «во фраке и в цилиндре». Он с осторожностью прошел на цыпочках от одного края сцены до другого, и тут появилась Лейлия ван Бейкер. Сначала она перепугалась, но он внушил ей, что по дружбе зашел к ее брату Виктору. Они разговорились. Лейлия не без наивности, но с чувством призналась, что восхищается грабителем по прозвищу Тень, о котором прочла в газете. При этом она выразила надежду, что сегодня Тень не появится у них в доме, потому как все фамильные драгоценности в данный момент находятся вот здесь, в сейфе, справа.
Незнакомец был голоден. В тот вечер он опоздал к ужину и не нашел, где бы подкрепиться. Не угодно ли ему молока с печеньем? О, это предел мечтаний. Не успела она выйти из комнаты, как он опустился на колени перед сейфом и стал возиться с замком, ничуть не смущаясь прозаическим словом «пирожки», выведенным краской по трафарету на дверце сейфа. Дверца распахнулась, но тут он заслышал шаги и успел ее захлопнуть прежде, чем вернулась Лейлия, неся молоко с печеньем.
Они помедлили, явно симпатизируя друг другу. Вошла мисс Сондерс, похожая на кошечку, и была представлена. Публика взревела, когда Эвелин вновь тишком изобразила повадки старой девы. Один за другим подтянулись и прочие домочадцы, которые тоже удостоились знакомства с незваным гостем. Но что это? Громкий стук в дверь — и врывается Маллиган, полицейский.
— Нам сообщили из Центрального управления, что пресловутый грабитель Тень, по словам свидетелей, влез к вам в окно! Сегодня никто не должен выйти из этого дома!
Дали занавес. Первые ряды — младшие братья и сестры актеров — заходились от восторга. Все занятые в спектакле вышли на поклоны. В следующий миг Бэзил и Эвелин Биби оказались на сцене вдвоем. Она облокотилась на стол — усталая раскрашенная кукла.
— Ай да Бэзил! — выговорила она.
Эвелин не до конца простила его за то, что он поймал ее на слове, когда из-за болезни младшего братишки, подхватившего корь, им пришлось отложить семейное путешествие, и Бэзил тактично обходил ее стороной, но сейчас их объединил теплый свет волнения и успеха.
— Ты была великолепна, — сказал он. — Великолепна! На мгновение он смешался. Ему никогда не удавалось добиться ее расположения: ей нужен был парень, похожий на нее, — способный воздействовать на чувства, такой как Хьюберт Блэр.
Интуиция подсказывала ей, что Бэзил обладает какими-то туманными достоинствами, однако его бесконечные попытки заставить людей думать и чувствовать, как ему хочется, внушали ей тревогу и опаску. Но почему-то сейчас, в мягких вечерних огнях, они потянулись друг к другу и мирно поцеловались; с того момента, как у них исчезли поводы для раздоров, они сделались друзьями на всю жизнь.