Два пылких сердца

— Послушай, Джул...

Она не дала Клиффу возможности высказаться, безнадежно развела руками.

— Не будем продолжать! Говорить с тобой все равно как со скалой, — невесело усмехнулась Джул. — Да нет, от скалы, пожалуй, было бы больше пользы. Она, по крайней мере, молчала бы, а от тебя я слышу сплошные обвинения. Вот уж не думала, что ты настолько глуп, да и труслив в придачу.

Она круто развернулась и поспешила наверх в спальню к Бетти.

Клифф уставился ей вслед. В нем боролись два чувства — оскорбленное самолюбие и восхищение той отвагой, с которой Джул собиралась вступить в совершенно новый для себя жизненный этап. Не у каждой женщины хватило бы на это сил и смелости, а главное — характера, воли. Как же раньше он не замечал в ней ничего подобного! Она права, он туп и глуп, однако не настолько, чтобы не отметить хотя бы ее внешнюю привлекательность.

Клифф обратил внимание, как гости-мужчины оценивающе окидывали взглядом ладную фигурку и ножки Джул, невольно вызывая в нем ревность.

Как подстегнутый Клифф бросился следом за ней и настиг уже на лестнице, ведущей на второй этаж. Дотронувшись до ее обнаженного плеча, он сразу ощутил предательское волнение, выдававшее скрытое, но совершенно определенное мужское желание. Бедра напряглись, брюки возле ширинки вздулись, он едва владел собой. Ему неудержимо захотелось прижаться к ней, почувствовать аромат женской кожи, ноздри его чувственно затрепетали.

Джул вопросительно вскинула брови:

— Какого черта?

— Извини, — стушевался Клифф.

Она сердито передернула плечом, скинув его руку.

— Пусти! Я не могла сказать прилюдно, что ты нанял меня в качестве хозяйки приема и якобы твоей девушки, а сам воспользовался ситуацией и на глазах у всех не упускал случая понежничать. Это нечестно!

Лицо Клиффа покрылось румянцем. Он тотчас вспомнил, каким теплым, нежным и податливым было тело Джул, когда они танцевали. Их объятия были настолько естественными, как будто он и она специально созданы друг для друга. И нельзя сказать, чтобы Джул тогда возражала или сопротивлялась. Нет, совсем нет. Наоборот, не без удовольствия сама прижималась к нему.

— Ты даже позволял себе довольно фривольные поцелуи, зная, что я промолчу и не влеплю тебе пощечину.

Да, подумал Клифф, поцелуи тоже были необходимой частью спектакля, который они разыгрывали, однако правда заключалась и в следующем — он не мог удержаться, так притягательны оказались ее пухлые губки.

— Ведя себя посдержаннее при гостях, ты бы не заронил в них уверенности в том, что Бетти твоя дочь. Сам виноват!

Напоминание об этом опять раздосадовало Клиффа, а еще больше — сама страсть, неудержимо разгоравшаяся в нем. Где-то в подсознании тревожно звучало: внимание, опасность! Разумнее всего сейчас было бы повернуться и уйти, однако здравый смысл уступил место эмоциям.

— Я согласен на пощечину, если считаешь, что я ее заслужил.

Спокойно, хотя внутри у него все клокотало, Клифф сделал шаг вперед, схватил Джул за талию и привлек к себе. Она ахнула от неожиданности. Но прежде чем смогла возмутиться, Ардан наклонился к ее губам и продемонстрировал, что значит на самом деле воспользоваться ситуацией.

Джул сделала слабую попытку вырваться. Куда там... Его поцелуй будто растопил ледяную броню между ними, и в следующее мгновение она сама потянулась ему навстречу, млея и растворяясь в его объятиях. Податливые губы Джул послушно отзывались, теплели. Клифф ощущал их восхитительный вкус. Ему хотелось, чтобы это продолжалось вечно. Он осторожно проник языком в глубину ее рта, с тревогой ожидая сопротивления, однако его не последовало, и это распалило его еще больше. В висках застучала кровь, волна дрожи обежала тело, окончательно лишая воли.

Первоначально этот поцелуй был задуман им как наказание Джул за строптивость. Он вовсе не рассчитывал сам получить удовольствие, но сейчас полностью был захвачен в плен охватившими его чувствами.

Клифф смаковал нектар, источавшийся ее ртом, ладонью ощущал упругие соски женской груди, округлые упругие бедра. Он смотрел ей в глаза и видел, как они затуманились, покрылись поволокой. Ему казалось, что земля уходит у него из-под ног.

С Джул, очевидно, происходило то же самое. Она льнула к нему, ласкала, теребила ему волосы на затылке, легкими пальцами касалась шеи. На тесное соприкосновение с его набухшей мужской плотью, ощущавшейся сквозь одежду, низ ее живота отзывался сладостной, тягучей болью.

Стон, вырвавшийся непроизвольно из груди Джул, эхом отозвался в нем. Они оба получили больше, чем хотели, и виной тому была самая настоящая страсть.

Это ошарашило Клиффа, он с трудом заставлял себя соображать, потому что еще никогда не испытывал ничего подобного ни с одной женщиной, в том числе и со своей любимой, так жестоко его обманувшей.

Мысль о предательстве моментально вернула Клиффа на землю. Пора образумиться, жестко приказал он себе, подумать о последствиях, прежде чем позволить событиям зайти слишком далеко. Если его снова ждет поражение, этого он не переживет.

Клифф резко отстранился. Джул от неожиданности растерянно захлопала ресницами.

Несмотря на то, что ее тело все еще пылало от чувственного жара, она сразу ощутила холод, как только Клифф выпустил ее из своих объятий. Пытаясь унять непроизвольную дрожь, Джул обхватила себя руками, невидящими, пустыми глазами уставилась в пространство.

Что с ней случилось? Почему бешено колотится сердце, ноет в груди и дрожит каждая жилка? Разве не приходилось ей и раньше целоваться? Да сколько раз! Она не верила приятельницам, любившим поговорить о том, каким всепожирающим может быть огонь страсти, вызванный настоящим мужчиной. Неужели же именно Клиффу Ардану дано пробудить дремлющее в ней женское начало? Как глупо! Как нелепо!

Собрав в кулак всю свою волю, Джул, взглянув на Клиффа, невозмутимо сказала:

— Наши гости ушли, нам уже некого обманывать, разыгрывая любовь.

— Ты права, Джул, — после паузы довольно холодно ответил тот. Его выдавали только глаза — в них до сих пор пылал огонь. — Как говорится, окончен бал, погасли свечи...

Джул почувствовала во рту горький привкус не то разочарования, не то обиды. Без оглядки она застучала каблучками по лестнице, ведущей в спальню хозяина, где уложила Бетти.

Та сразу проснулась, когда Джул стала ее будить, закапризничала, принялась кулачками тереть сонные глазки. Джул старалась как могла успокоить девочку, однако удавалось ей это с трудом. Было от чего прийти в отчаяние.

Формально, юридически став неожиданно матерью, Джул Фостер еще не обрела материнские навыки. Она занервничала и чуть сама не разрыдалась. Все валилось у нее из рук. Ребенка нужно переодеть, а он не дается; где-то запропастилась теплая кофточка, без которой в поздний час можно девочку простудить. Лучше бы, конечно, оставить ее здесь до утра, а не тащить чуть ли не через весь город, но оставаться в доме Ардана Джул не могла себе позволить: еще не хватает окончательно потерять контроль над собой. Пора с этим кончать!