Страница 7 из 7
– Проводи меня, – попросила Ксения непослушным от страха языком.
В ответ он не сказал ей ни слова – лишь изменил направление движения, довел ее до дома, до подъезда… Она давно забыла про опрятного маньяка, который не отважился больше следовать за ней ввиду атлетической фигуры сопровождающего ее Человека.
Кстати, Человек этот оказался не только атлетически сложен, он был еще и хорош собой. По крайней мере, Ксении тогда показалось так. Крупные черты лица, мягкие вьющиеся волосы, спокойствие и некоторая индифферентность.
Индифферентность не то чтобы обидела, но как-то раззадорила Ксению. От воздыхателей отбоя нет, только и спрашивают: адресок, телефончик… А этот вообще ни слова, да еще при таких пикантных обстоятельствах.
– Наверное, он решил, что никто за мной не гнался. Что я просто так – приключений ищу, – сказала Ксения подруге.
– И ему это очень не понравилось?
– Может быть. Он такой серьезный. Про таких еще говорят: «положительный».
– А вдруг это был твой ангел-хранитель? – предположила весело подруга. – Зачем ему твой телефон? Он и так все знает о тебе, надо будет – позвонит.
Они по обыкновению посмеялись и понемногу стали забывать серьезного молодого человека. А когда забыли окончательно, он объявился сам.
Стоял конец августа. Погода была пасмурной и дождливой, но в середине дня вдруг начался дикий солнцепек. Ксения ездила за учебниками в университет. Отстояла двухчасовую очередь, потом тащилась с сумками по метро, с трудом влезла в троллейбус и кое-как преодолела путь от остановки… Шла вспотевшая, растрепанная, и вдруг у подъезда кто-то окликнул ее:
– Это вы?
Она не обратила внимания – прошла мимо. Не до сантиментов ей было с этими проклятыми учебниками!
– Подождите! – Он подошел и слегка коснулся ее руки. – Это же вы! Я вас провожал тогда до дома… в июле… Вам еще казалось, что за вами кто-то гонится.
– А мне не казалось! – Красная от смущения и жары Ксения поставила сумки на асфальт и поправила выбившуюся из прически прядку. – Просто он вас испугался и дальше поехал на троллейбусе. Знаете, страшный какой?
– А меня вы не испугались?
– В каком смысле?
– Могли ведь от волка на медведя попасть.
– Ой, правда!.. А я об этом и не думала. Знаете, как мне было страшно? Я думать вообще не могла.
– Я видел. Кстати, меня зовут Володя.
– А я Ксения… – И засмеялась: – Как ты долго шел ко мне, Володя!..
– Так получилось. На следующий день я уехал в горы. А потом несколько раз заходил, тебя не было.
– Ты, наверно, живешь неподалеку?
– В Беляеве. Сюда час добираться плюс-минус десять минут.
– Значит… ты хотел увидеть меня еще раз? – уточнила Ксения, растаяв.
– Вообще-то у меня друг на Дмитровке живет. Но тебя мне тоже видеть хотелось.
– Вот как?.. Ну что ж, тогда пойдем ко мне пить чай. Мама варенье абрикосовое сварила. Заодно и учебники поможешь донести.
Через два года они поженились. За это время она успела так привязаться к Володе, что жизни своей не мыслила без него. Он был лучшим в мире собеседником, самым эрудированным и остроумным, дарил смешные и милые подарки, сладости и восхитительные букеты. С ним она впервые поехала в горы, сходила на концерт группы «Кино», заглянула в монитор компьютера… Много чего она в первый раз проделала вместе с ним.
Завершилась эта цепь первооткрывательств красивой свадьбой и путешествием в Юрмалу.
После возвращения из Юрмалы они поселились в квартире Ксении. Мама, чтобы не мешать счастью молодых, переехала к сестре в подмосковный Дмитров.
Отсюда, из разоренной сборами спальни, та молодая жизнь вдвоем представилась ей тихой и радостной. Иногда к ним приходили гости. Друзей у Володи было немного, но это были настоящие друзья, а не случайные приятели. И все у них тогда было настоящее: и дело, и дружба, и любовь.
В те годы ее муж был страстно, беспредельно увлечен наукой. На все остальное: житейские мелочи, бытовые неурядицы – он попросту не обращал внимания, и все в конце концов улаживалось само собой.
Даже рождение двойняшек по большому счету несильно изменило их привычный уклад. Дети подрастали, даря родителям новые радости и заботы. Но это она так воспринимала их тогдашнюю жизнь. А муж?
Возможно, все происходящее с ними он видел по-другому. Или же его взгляд на их жизнь постепенно менялся… Когда это случилось? Когда он объявил о намерении заняться бизнесом? Или раньше, когда решение еще вызревало в недрах его существа?
Свои планы он скрывал до последнего – и вдруг сказал, что уходит в бизнес, как говорят о свершившемся факте. Не посоветовался, не спросил… Как змея, сбросившая шкуру, Володя в один прекрасный день предстал перед ней совершенно другим человеком. Но качественные изменения, как известно, подготавливаются исподволь. Выходит, в его организме шли скрытые от ее глаз, таинственные процессы. А она, Ксения, о них даже и не догадывалась.
«Да что ж это я? – сказала она себе в следующую секунду. – Осуждаю его, что ли? Ему сейчас и так плохо. Хуже, чем мне».
В русском языке есть устойчивое выражение: победителей не судят. Но, может, правильнее было бы не судить побежденных? Боль, позор, поражение и есть наказание само по себе.
«Нет-нет, я буду ждать его, буду молиться за него. И когда все образуется, я больше не пущу его ни в какой бизнес. С нас и этого вполне достаточно».
Тут, как и любой человек, попавший в трудные обстоятельства, Ксения вспомнила о Боге. Как лучше обратиться к Богу, она точно не знала – просто прочла единственную известную ей молитву, «Отче наш».
Что там подходящего к ее ситуации? Оставь нам долги наши. Лучше не скажешь. Прости нам наши долги. И пусть те, кому мы задолжали, тоже простят нам.
Но особенно вот что: избавь нас от лукавого. От новой змеиной сущности избавь, и мы опять будем жить как жили.
– Ксения Дмитриевна, я все понимаю. Не надо отчаиваться. Такая у нас жизнь – все неустойчиво, шатко. А особенно с приходом этого кризиса… Будь он неладен! – Анна Викторовна тяжело вздохнула. – Пока ничего значительного для вас у меня нет. Никакой серьезной работы. Честно скажу, дела наши все хуже день ото дня. И поверьте, не у нас одних. Везде та же самая песня. Приходится отказываться от запланированных изданий, сокращать тиражи… Особенно что касается вашей ниши – исторических и художественных книг. В отделе маркетинга, например, уверены, что в условиях кризиса будущее принадлежит покетам.
– Мне все равно. Пусть будут покеты. Лишь бы работа…
Анна Викторовна веско помолчала.
– Еще раз прошу вас: не отчаивайтесь! Жизнь – она ведь полосатая, как известно. Ваши полставки я как-нибудь сохраню, а там будет видно.
Вот такой у них получился разговор – неутешительный и беспредметный. Зря только надеялась.
Работы по-прежнему было мало. Оставленные Володей деньги таяли с каждым днем. Зато свободного времени образовался вдруг целый вагон. Но драгоценное для большинства людей свободное время воспринималось Ксенией как тягостное безделье.
Впервые в жизни она не знала, куда себя деть и чем занять. Попробовала навести порядок в доме.
Но теснота и убожество родной квартиры действовали на нервы, выводили из себя. К тому же двойняшки категорически отказались спать на двухъярусной кровати и вообще уживаться в одной комнате. Ника без лишних слов со всеми своими платьями, картинами, фотографиями в рамках, мягкими игрушками, замысловатыми коробочками и прочими девичьими прибамбасами перебралась к матери. Компьютер она установила на мамином туалетном столике, мольберт в углу – на месте кресла. Кресло же при пособничестве братца Кирилла выставила в коридор, после чего там стало ни пройти ни проехать.
В комнату сына Ксения вообще предпочитала не заходить. Достаточно сказать, что, зайдя туда, она неизменно обнаруживала роликовые коньки, валяющиеся посередине. Тетради и учебники на письменном столе соседствовали с огрызками яблок, апельсиновой кожурой, кружками с недопитым чаем и даже тарелками с застывшим на них кетчупом. Так же хаотично на столе валялись диски, флешки и еще какие-то компьютерные причиндалы, о которых Ксения понятия не имела.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.