Очарованные

– А если я приду без Астерия? – Лена расхохоталась.

– Двое все-таки лучше, чем один, – не обращая внимания на Ленины наезды, кротко пояснила Вика.

– Так позови каких-нибудь еще друзей.

– Нет у меня никаких друзей. На работе все завидуют! А кроме... В общем, я тебя прошу, приходите вдвоем, – закончила Вика просто.

– Ну если просишь... – согласилась Лена, загнанная в тупик настойчивостью подруги. – Я переговорю с Астерием.

Глава 4

Войдя в «игрушечный» павильон, шумный, пестрый и бесконечный, Лена с Астерием сразу услышали бодрый голос Вики, который легко покрывал механическое кряканье, кваканье и жужжание:

– ...Игрушки представляют животный и пернатый мир всех пяти континентов Земли и морских обитателей, причем многие экземпляры выполнены в натуральную величину. Уникальный авторский дизайн и ручная проработка деталей делают «животных» и «птиц» максимально схожими с прототипами, будь это африканский слоненок или полевая мышка. В нашей коллекции более пятисот наименований, и среди них нет просто обезьянки – есть мартышка, макака, орангутанг; нет просто собаки – есть дог, немецкая овчарка, афганская или русская борзая, далматин, шитцу...

Вскоре они увидели и саму Вику. Лена невольно рассмеялась. Такой она не видела подругу никогда. Издалека ее можно было принять за громадную куклу. Викулька стояла на длинном, узком помосте, наряженная в стиле Babydoll: совсем коротенькое наивно голубенькое платьице в мелкий цветочек, отороченное белой кружевной каемкой и перехваченное под грудью широкой черной, под цвет волос, лентой, подчеркивающей отнюдь не детские Викулькины груди.

Астерий с интересом разглядывал ее открытые, довольно крепкие, но стройные ноги в белых плотных ажурных колготках.

– Нравится тебе Вика? – Лена хитро покосилась на сводного брата.

– Нравится, – серьезно кивнул Астерий, продолжая таращиться на ее ноги. – Но только не в том смысле, о котором ты думаешь.

– Ой! Какие мы сложные! Какой же тут может быть еще смысл?

– Сейчас я начинаю писать большую работу по социальной психологии, и меня очень интересует этот тип людей.

– Какой? Менеджеры?

– Нет. Тип современных приезжих. У них вся жизнь тут подчинена пробиванию в люди. Им, кажется, больше ничего и не надо. И ничего не интересно. Откуда она?

– Из Челябинска.

– А живет здесь где?

– Квартиру снимает с матерью.

– Работает кем?

– В свои двадцать два года – уже директор по продажам. Подходит?

– Вполне.

– Между прочим, – заметила Лена, – она тобой очень-очень интересовалась. Кто ты? Сплю ли я с тобой? Точно ли ты мне брат? И что за брат? Особенно ей запало, что у тебя собственный коттедж в самом Перепелкине.

Они приблизились к подиуму, с которого вещала Викулька, она их заметила, красноречиво подала знак глазами, что скоро освободится, и улыбнулась, – все это не прерывая словесного потока.

– ...Игрушки изготавливаются из высококачественного искусственного меха, плюша, флиса, трикотажа производства России, Белоруссии, Польши, Южной Кореи, Китая, Италии, США. Внутренняя набивка – синтепон, силиконовое волокно и пластмассовые гранулы... – сообщала она, не спуская теперь глаз с Астерия и Лены.

Затем отступила вглубь, легкомысленно болтая косичками с вплетенными в них жемчужными бусами, и по помосту двинулся караван манекенщиц с мягкими игрушками в руках. Манекенщицы, тоже наряженные в стиле Baby-doll, в простеньких детских с завышенными талиями платьях, украшенных рюшками и кружавчиками, в ажурных чулочках, придающих образу незащищенность, с бледными лицами и яркими губами, смотрелись видавшими виды развратными бабами.

После демонстрации началась деловая часть – обсуждение сделок, заключение контрактов и подписание договоров.

Викулька летала по павильону среди гостей и представителей компаний подобно бабочке, перелетающей с цветка на цветок в поисках сладкого нектара. Однако в ее полетах явно чувствовалась хищность, больше роднящая ее с платяной молью.

Астерий с Леной слонялись среди железных дорог, мостов и замков. Астерий вспомнил, что у него в детстве тоже была железная дорога, к которой они с отцом постоянно докупали паровозы, вагоны и рельсы. А Викулька, кружась среди клиентов, не выпускала Астерия из виду, видимо опасаясь, что он может уйти.

– Так что, господин психолог, будь с ней поосторожнее, – усмехнулась Лена.

– С железной дорогой? – не понял Астерий.

Деловая часть завершилась фуршетом.

Вика, радостная и возбужденная, подлетела к Лене и Астерию, жевавшим запеченное на шпажках мясо.

– Ребят, я так рада, что вы пришли! – Она взяла непринужденный тон старых и добрых друзей. – Ну, давайте за встречу! – Вика подняла фужер с аперитивом, в нем плавали разноцветные лесные ягоды.

Они чокнулись и выпили. Вика смотрела на Астерия тягучим взглядом. Под этим взглядом ему было неловко, но вместе с тем приятно и волнующе. Он втягивал в себя холодную сладкую и тоже тягучую жидкость. Ему попалась одна ягодка. Вика стояла рядом с ним. От нее исходил густой аромат женской плоти, смешанный с тонкими духами. Вика была какая-то влажная, волнительная, откровенная в детской одежде, которая лишь подчеркивала ее женские формы. Астерий вдруг подумал, что если бы она стояла просто голой, то не была бы так откровенна, как сейчас.

Вика находилась так близко, что все заслоняла собой. Лена и все люди вокруг вдруг для Астерия исчезли, словно провалились в небытие. А он остался с ней вдвоем.

В свои восемнадцать лет Астерий уже имел сексуальный опыт, и даже, в сравнении с его сверстниками, немалый. Но все, с кем он имел дело до сих пор, были его сверстницами-подружками – робкие, неуверенные в себе девчонки. А тут?.. Тяжелая безапелляционная сила надвинулась и почти парализовала его.

Чтобы не выдать своей слабости, Астерий смотрел Вике прямо в лицо, но не мог понять, красиво оно или уродливо, он даже рассмотреть его не мог. Оно странным образом плыло, и глаза на нем непрерывно изменялись – то делались огромными как блюдца, то исчезали совсем.

– Вам нравится заниматься игрушками? – спросил Астерий из сладкого дурмана, и его вопрос прозвучал глупо. Он сам это понял.

Вика рассмеялась.

– Я ненавижу их! Ты себе даже представить не можешь, как игрушки можно возненавидеть! Я их ненавижу! Ненавижу всеми фибрами – печенкой, селезенкой. Игрушки достали меня до кишок!..

Она жарко дышала на него, обдавая густыми женскими волнами. В руке Астерия появился полный фужер. Глядя в фантастически неопределенное лицо Вики, вдыхая ее запах, теперь отдающий фруктами – а это волновало еще сильнее, – Астерий втянул содержимое фужера. Бесконечное повторение слова «ненавижу», перечисление внутренностей – печенок, кишок, селезенок – сладко его жгло.

Астерий чувствовал над собой грубое насилие, однако не мог ему сопротивляться.

– Но вы... ты так захватывающе рассказывала об игрушках... – промямлил он и, не узнав своего голоса, умолк.

Игрушками ему казался бесконечный ряд манекенщиц с Викой во главе.

– Я просто честно отрабатываю мой хлеб...

«Отрабатываю» – и это его встревожило.

В этом слове было скрыто что-то неприличное и волнующее. Казалось, что «отрабатывать» нужно в постели. Астерию невольно представлялась постель, а в ней – Вика.

– А ты чем занимаешься? – Вика нарушила ход его представлений, но спросила это таким блаженным тоном, точно они уже находились в этой постели.

– Учусь на психолога.

Интонация окончательно выдала его. Получилось слишком интимно и расслабленно.

– Значит, ты хорошо разбираешься в людях? А-а?.. Астерий?..

Ему показалось, что Вика слегка куснула его за ухо. Мурашки побежали по всему телу. Его начало знобить.

Он стоял с пустым фужером, на дне которого остались ягоды – малина и земляника. Чтобы скрыть свой подлый озноб, Астерий попытался опрокинуть в себя эти ягоды, но зубы предательски стукнули о стекло.