Солдаты

— Во всей операции, мы никогда не думали об этом, — сказал Джек. — Чертовски глупая ошибка, такая, что из-за нее можно проиграть войну.

Когда они проходили мимо линии «Шмелей», Ганс приостановился, чтобы проверить машины. Большинство были продырявлены, пара стояла с полностью опустошенными водородными баллонами, ремонтная бригада механиков работала на ощупь, так как рядом с судами, которые могли пропускать водород, были запрещены любые виды освещения. Несколько пилотов «Шмелей» подошли к Джеку, отдавая честь.

— Мы по-настоящему надрали им задницы, — заявил один из них взволнованно. — Я подошел на небольшой высоте и должно быть поймал сотню их, ночевавших под открытым небом, около пятидесяти миль позади линии фронта. Проклятье, я изорвал их.

— А высадки, они выполнены? — спросил Винсент.

Пилот поразился, увидев начальника штаба армии, стоящего в тени, отдал честь и отсалютовал.

— Ах, да сэр, «Шмель», который я эскортировал, он приземлялся три раза вдоль десятимильного отрезка провода и каждый раз вырывал хорошей длины кусок.

Пилот кивнул невысокому парню, стоящему около него.

— Николай, расскажи им.

— Как он сказал, сэр. Мы сняли провод между двух столбов в трех различных местах.

Ганс видел, что мальчик находился в шоке, его левая рука сжимала правое предплечье; в вечерних сумерках, на нем видлелось черное пятно, очевидно, что кровь.

— Что с твоим напарником? — спросил Джек.

Юноша покачал головой.

— Я потерял его на третьей посадке. Несколько этих ублюдков спрятались в овраге, без лошадей. Они подстрелили Петра, как только он взобрался на столб, затем принялись палить по мне. Я также был ранен, но сумел свалить.

Он склонил голову.

— Я думаю, что Петр все еще был жив, когда я оставил его, — прошептал мальчик.

Джек слегка похлопал его по плечу.

— Ты сделал все правильно. Ты был обязан сохранить «Шмеля».

— Нет, сэр, я был в ужасе. Я, возможно, был способен вытащить его.

— Нет, ты не мог, — вставил еще один пилот. — У меня закончились боеприпасы, таким образом, все, что я мог, это постараться их напугать низким полетом. Именно тогда они и повредили мое судно.

— Я испугался и сбежал.

— Мы все испуганы, — мягко ответил Джек. — Теперь идите и хоть немного отдохните. Я хочу, чтобы завтра, с первыми лучами, каждый из вас вернулся в воздух, раненый или нет. Любой, кто в состоянии летать, должен быть завтра в воздухе. Ты спас свой корабль, так что теперь не думай о чем-либо еще.

Они пошли дальше, Ганс мельком заметил бутылку, передаваемую между пилотами, как только они прошли.

Изба, в которой располагался штаб на аэродроме, была не чем иным, как глинобитной лачугой со стенами коричневого цвета, обычного строения в Тире, где древесина имелась в ограниченном количестве. Здесь было единственное освещенное место на поле, поскольку парни работали под отблесками двух лун, которые появились над восточным горизонтом. Когда они вошли, Ганс поразился, увидев Григория Тимокина. Его лицо все еще было опухшим, розовым, покрытым пузырями. Руки были завернуты в бинты, и это в очередной раз укрепило его в мысли, насколько отчаянным было их предприятие. Стэн стоял рядом с ним, ухмыляясь, очевидно в стремлении начать операцию. Хотя его живот все еще крутило после полета, он быстро поднял бутылку водки, стоящую на неотесанном столе, откупорил ее и сделал большой глоток.

— Отлично. Сначала, каковы плохие новости?

Григорий фыркнул.

— Вы хотите длинную или короткую версию?

— Продолжай.

— Прежде всего — топливо. Если бы мы жгли уголь, то было бы более чем достаточно. Пятьдесят два броневика. Мне потребуется двадцать пять тысяч галлонов, если мы хотим добраться до Карнагана.

— У меня приоритет, — вставил Джек. — По меньшей мере, еще сорок тысяч галлонов в одну сторону.

— Я так полагаю, мы запасли это на складах, — сказал Ганс, потирая лоб, так как водка ударила в голову.

— Нефтяные месторождения потеряны. Мы достаточно запасли благодаря коксованию и получению керосина из угля, — сказал Винсент.

— Так в чем проблема? И что означает «пятьдесят два броневика»?

Григорий вздохнул, уставившись в потолок.

— Один из кораблей, перевозящих большое количество керосина, и десять броневиков не добрался до доков.

— Что за черт? Предполагалось же, что ваших людей будет сопровождать монитор.

— Туман. Вчера и позавчера. Мы вышли из него около Тигранус-пойнта, а корабля не было. Я попросил «Шмеля» проверить побережье, пилот думает, что он нашел обломки. Он пошел прямо на мелководье, и затонул.

— Будь все проклято, — рявкнул Ганс.

— Так сколько мы потеряли?

— Пятнадцать тысяч галлонов.

Ганс посмотрел на Винсента, который качал головой.

— Мы можем пополнить запасы через неделю с наших заводов по переработке угля в Риме и Суздале.

Между Джеком и Григорием вспыхнул спор на предмет, кто получит приоритет по топливу; Ганс просто сидел без всякого выражения, уставившись на бутылку, задумчиво жуя кусок сухаря, чтобы хоть что-то сунуть в живот.

— Оставьте на земле «Шмели», которые получили повреждения. Оттащите «Орла», у которого сломано шасси, затем отберите еще четыре «Орла». Они останутся здесь.

— Что? — проревел Джек. — Это же десять процентов всех оставшихся у меня сил.

— Наших сил, Джек, наших сил. Нам необходимо топливо для броневиков. «Орлы» можно будет использовать для местной поддержки. Как только придет поставка с топливом, они могут быть использованы, чтобы буксировать по паре сотен галлонов каждый к колонне, для обеспечения ее снабжения. Григорий, я забираю у тебя пять тысяч галлонов для наших остающихся дирижаблей.

Теперь уже оба, и Джек и Григорий, нависли над ним, но он сидел молча, и его ледяной взор, наконец, заставил их утихомириться.

— Я знаю, что не оставляю тебе достаточно топлива для достижения поставленной цели, чтобы был какой-нибудь запас. Подумай вот о чем. Половина твоих машин выйдет из строя еще до того, как ты доберешься туда. Делай так, как мы делали у Эбро. Сливайте оставшееся топливо, грузите его на все еще рабочие машины, затем двигайтесь дальше.

Эта пара снова начала возражать, а Винсент даже треснул кулаком по столу.

— Проклятье. Сейчас нет времени для споров. Эта операция предполагает, что мы ударим завтра утром. Отставить споры. Григорий, твои машины готовы?

— Если вы имеете в виду — разгружены, то да. Как я и сказал, количество уменьшилось до пятидесяти двух штук.

— И бантаги видели их до того, как линии были перерезаны?

— Несомненно.

Ганс улыбнулся.

— Боже. То, что мы и хотели.

— Я этого не понимаю, — резко ответил Григорий. — Почему вы не перерезали телеграфные провода до того, как мы доставили броневики сюда. Теперь они узнают и предпримут меры.

— То, что я и хотел, — ответил Винсент. — Мы — приманка.

— Что? — спросил Стэн. — И что ты подразумеваешь, говоря «мы»?

— Потому что я иду с тобой, Стэн.

— Прекрасно, но, черт возьми, что насчет приманки?

— Мы должны были перерезать линию до того как перегоним все дирижабли сюда в Тир. В такой момент, как я предполагал, чтобы Джурак не смог вообразить, какова наша действительная цель. Я не хотел показывать истинное намерение, потому что хотел, чтобы Джурак получил данные о том, что все наши броневики были перемещены сюда. Он предположит, что мы постараемся прорвать окружение и захватить Карнаган. В конце концов — это логично. Если мы за короткий период захватываем Карнаган, то сможем угрожать его поставкам через Великое море. Кроме того, мы можем разрушить ту железную дорогу, которую они строят оттуда сюда. Я хочу, чтобы он сосредоточился на этом месте, пока Ганс осуществляет основную атаку.

И Стэн и Григорий кивнули, но было очевидно, что они не слишком довольны своей ролью, и знанием того, что они должны были быть диверсией, а не главным удар.

— Таким образом, только Третий корпус и ничего больше? — спросил Стэн.