Страница 28 из 80
— Строго говоря, на это рассчитывать не приходится, — заметил я.
— Не забывай, что они находятся по ту сторону телескопа.
Гэри закатил глаза.
— Понимаю, ты хочешь, чтобы я оставил свои лекции при себе. Зачем тогда держать на станции старого и мудрого человека, если ты не позволяешь ему читать наставления молодежи?
— Кстати, а сколько вам лет, профессор? — спросил Гэри.
— Не важно. Но лекцию, не забудь, читаю я, а не ты.
— А правда, что вы здесь действительно вроде няньки при таком младенце, как я?
— Я нахожусь здесь потому, что правительство Соединенных Штатов оплачивает научные исследования на сто десять процентов. Любой доход, который после этого может дать станция, будет чистой случайностью. Так ты собираешься слушать меня или нет?
— А есть ли у меня выбор?
— Нет. И как я уже говорил, с их стороны телескопа никакой работы не существует. Все свое время они проводят, рассматривая колонки цифр на экранах. И кроме этих чисел, они не знают другой реальности, она просто не существует для них. Но, к несчастью для нас, эти числа отнюдь не исчерпывающим образом отражают нашу жизнь здесь. Каждый доллар, который мы потратили, добираясь сюда, поддерживая собственную жизнь, занимаясь своим делом, есть доллар, извлеченный из их гроссбухов — из расходных статей. Каждая капля крови, пота и слез, которые мы прольем, извлекая продукт из грунта, становится долларом дохода и заносится в соответствующую статью их книг. Однако наша действительность — реальные фонды — находится за пределами их воображения. Именно поэтому они постоянно нервничают. Когда что-то портится, сделать они ничего не могут, однако всякий возложит на них ответственность за происходящее.
— А я в это не верю, профессор, — возразил Гэри. — Разве может быть, чтобы хоть кто-нибудь из них не знал, чем мы тут занимаемся?
— В самом деле? И что же они тогда сделали с этим беднягой — завернули в бумагу и повесили на плечиках пылиться в какой-нибудь шкаф?
— Иногда так действительно может показаться, — согласился Гэри. — Но если тебе все это известно, зачем ты потащил сюда свою задницу? Зарабатывать деньги для чужого дяди?
— А вот на этот важный вопрос менеджеры твоего уровня должны знать ответ, — заметил я. — Никто не летит сюда ради одних денег. Есть целая уйма более безопасных способов разбогатеть, к тому же более половины моих знакомых своих денег и не видят, они просто перекачивают их в космические облигации. И они не ищут приключений. Проводить свою жизнь в пластиковой коробке и дышать рециклированным воздухом… в этом нет никакой романтики, которую видишь на телеэкранах. По моему опыту, людей побуждают к действию две вещи. Они не хотят, чтобы гибли их товарищи — вот истинная причина, заставляющая людей сражаться на войне, — и не хотят погибнуть сами. Профессионализм здесь не очень к месту, однако ты понимаешь, что я имею в виду.
— Я понимаю тебя, — ответил Гэри. — И именно поэтому наш космический рудник принадлежит не только «Экстраглобал». Отчасти он является и моей собственностью, и я хочу заниматься своей работой просто потому, что это и есть моя работа. Но неужели ты и в самом деле считаешь, что понимаешь строй мыслей Пита Фирбоу, когда у него «едет крыша»?
— Ты спрашиваешь меня как своего сотрудника или как человека, обязанного следить, чтобы среди персонала станции никто не унывал?
— В обоих качествах.
— Как член экипажа я должен сказать, что Питер имеет более сильную мотивацию в своем деле, чем любой из нас, — сказал я, немного подумав.
Гэри кивнул.
— Но ему необходима целая куча антидепрессантов, чтобы не свихнуться в свободное от работы время. Мне пришлось подрегулировать и дозу Аники — иначе она развалилась бы на части, посчитав себя виновной в сегодняшнем несчастье.
— Вот это плохо, — заметил Гэри. — Она ни в чем не виновата.
— Эмоции не всегда поддаются разумному управлению, — напомнил я.
— И что же я получу, потратив кучу времени на составление отчетов, которых никто не прочтет, на объяснение наших проблем, которых никто не поймет, и на изобретение решений, до которых никому нет дела?
— В таком случае помогает определенная разновидность депрессантов центральной нервной системы, — сказал я. — У меня есть немного рома, который придется тебе по вкусу, когда ты покончишь с Делом.
— Ты ведь знаешь, что иметь его здесь не положено, — напомнил Гэри.
— Все в порядке, — заверил я босса. — Продукт этот входит в состав аптечки. Только запомни одну вещь.
— Какую?
— Чтобы доставить сюда нового управляющего, необходимо шесть месяцев, поэтому неудача не может служить основанием для отставки.
Если ты не сумеешь справиться с отчетом, никто не ждет от тебя заявления об увольнении по собственному желанию.
— Только дело это мне совершенно не нужно.
— Загляну к тебе после ужина, — сказал я. — Возьми сок лайма, сделаем кубинский либрес.
В ту ночь мы хорошо погудели, и на следующий день Гэри закончил отчет. Питер Фирбоу умудрился не создать за это время новых проблем, система жизнеобеспечения охладилась до вполне пристойной рабочей температуры, и вся жизнь как будто пошла своим чередом — более или менее.
Однако проблемы Гэри на этом не закончились.
Через несколько дней утром я зашел в кают-компанию и обнаружил, что там полным-полно народу. Очередная смена началась уже полчаса назад, однако все работники горнодобывающей бригады находились здесь. Случилось нечто непредвиденное, и это можно было понять по общему ропоту, заполнявшему столовую.
Плеснув немного кофе в свою чашку, я направился к Билли Чену.
— Неужели у нас сегодня какой-то праздник, о котором мне никто не сказал заранее?
— Разве ты не слышал последнюю новость? — ответил он вопросом на вопрос. — Сегодня утром «Экстраглобал» объявила о банкротстве.
Я едва не поперхнулся.
— В самом деле? Дай посмотреть.
Он передал мне информатор, и я связался по лазерному лучу с Дворцом Свободы, находящимся в JI-5. Как и сказал Билли, «Экстра-Г» запросила защиты от кредиторов по статье 22 кодекса ООН о банкротстве.
— Им не хватило порядочности заранее предупредить нас, — заметил Билли.
Переключив информатор, я связался с кабинетом Гэри.
— На случай, если ты еще не заметил, докладываю: сегодня утром никто не вышел на работу, — проговорил я. — Лучше иди сюда и потолкуй с ребятами, иначе они повесят носы и простоят здесь весь день.
— Ага, — ответил он. — Сейчас буду.
Исчезнув с экрана, Гэри спустя мгновение вынырнул из коридора. Ухватившись за поручень, он влетел в общий зал, а там, задержав дыхание, постарался передвигаться помедленнее, чтобы создать видимость самоконтроля.
— Доброе утро, люди, — поздоровался Гэри, возвышая голос над общим ропотом. — Что за суета?
— Как быть с «Экстра-Г»? — спросил Билли. — Ты включал информатор?
— Ах, ты про это? Не знаю, почему этот факт встревожил вас, — проговорил Гэри.
— Компания обанкротилась, — заявил Билли еще более громким голосом. — Конечно же, я встревожен.
— Билли, о банкротстве нет речи, — ответил Гэри. — Просто мы хотим на некоторое время прекратить платежи по счетам. Все дело в потоке наличности. Мы просто пытаемся реструктурировать наши долги. Такую вещь компании иногда проделывают.
— Мы уже слыхали все это, — не унимался Билли Чен.
— Значит, придется выслушать еще раз, — отозвался Гэри. — Всем вам известно, как это бывает. Наша станция не просто крупное капиталовложение. Одна энергоустановка стоит полмиллиарда мегабаксов. Горнодобывающее оборудование потянет еще на четверть миллиарда. Само поселение тоже обошлось недешево. В общей сложности мы стоим как раз миллиард мегабаксов. Годовые проценты с такой суммы составляют почти две сотни миллионов. Как вам известно, мы должны были оказаться здесь, на Тианте, еще в прошлом году. Однако в трубе, как всегда, что-то застряло, системы пришли не вовремя, и мы еще только стараемся довести станцию до ума, насколько это возможно. Пройдет еще три месяца, прежде чем мы отправим свой корабль, и еще три месяца, прежде чем он спустится на нужную околоземную орбиту. Однако с нас уже требуют расплатиться по некоторым обязательствам. Ай-Ай-Эф волочит копыта, и инвесторы нервничают. Они хотят вовремя получать свои платежи.