Страница 16 из 31
— Если я унаследую поместье, — резюмировала Этель, — я смогу продать его только тебе, а поскольку ты не сможешь собрать нужную сумму, значит, чтобы выиграть что-то, мне нужно постоянно жить в доме, чего я никогда не сделаю.
— Да, ты ничего не выиграешь, — согласился Ральф, — но Фредерика выиграет. Когда-нибудь она унаследует «Гнездо чайки».
— Половину, — уточнила Этель.
— Нет, весь дом. В случае если ты примешь наследство, я собираюсь оставить ей и мою долю.
Глаза Этель округлились. Ральф, наверное, шутил. Неужели он мог оставить половину дома, который стоит миллион фунтов, девочке, которую почти совсем не знал?
— Но… а если у тебя будут собственные дети… Ты же не сможешь…
— У меня не будет детей, — твердо заявил Ральф.
— Ну как ты можешь быть уверен в этом?
— Я не женюсь. Во всяком случае, это будет не скоро. А внебрачные дети меня не устраивают. Занимаясь любовью, я тщательно предохраняюсь.
Его откровенность заставила Этель покраснеть.
— Я сказал, что… — начал он сначала.
— Я слышала, — прервала его Этель.
Почему он говорит все так прямо? А как бы он воспринял ее прямоту, если бы она напомнила, как он вел себя с ней когда-то, и сообщила, что дело закончилось «определенными последствиями», как выражаются юристы.
— Итак, сама видишь, что если при этом ты ничего не выигрываешь, то твоя дочь выиграет определенно.
Да, это Этель прекрасно понимала. Но поверить, что он действительно сделает это для Фредди, не могла.
— Неужели эта Эмили так ужасна? — спросила она, просто чтобы не молчать.
— Абсолютно невыносима, — с отвращением произнес Ральф. — Значит, ты сделаешь это?
— Но как я могу? — взмолилась Этель. — Ведь у меня работа в Лондоне. Я потеряю связи. А потом придется начинать все с самого начала. А ведь это единственный источник моих доходов.
— Но ведь ты пишешь музыку для рекламы, а этим ты вполне можешь заниматься и в Корнуолле. Хоть это и далеко от Лондона, но у нас есть рояль, пианино, электронная почта и компьютер. Ты можешь записывать музыку и сразу посылать ее в редакцию.
— Но мне нужно встречаться с сотрудниками рекламных агентств.
— Ну и что же! Разве трудно поехать на поезде или даже полететь самолетом?
— Могу себе представить, сколько это будет стоить, — невесело улыбнулась Этель.
— Деньги я дам, проблемы не будет, — заверил Ральф.
Этель задумалась. Предположим, у проблемы с ее работой есть решение, а как быть с дочерью?
— Но Фредди должна посещать школу. Не может же она бросить учебу.
— Здесь тоже есть школы, — тяжело вздохнул Ральф, — а до экзаменов еще далеко, не так ли?
— Да, но… Детям трудно менять школу в середине учебного года и возвращаться обратно через шесть месяцев. Ей придется расстаться с друзьями и заводить новых.
— Мне кажется, Фредди легко сходится со сверстниками, — заметил Ральф, — к тому же она не особенно довольна теперешней школой.
— Откуда ты знаешь?
Изумлению Этель не было границ, поскольку это действительно было именно так. Что касается школы, то Этель и сама не очень довольна ею.
Этель не знала, что и думать. Фредерика не особенно скрытная девочка. Но чтобы так откровенничать с практически незнакомым человеком! Да и когда только успели.
— Ну и куда же мне пристроить дочь? В колледж для благородных девиц? — спросила она воинственно. — И какой банк придется ограбить, чтобы оплатить учебу?
— Самое простое — спросить обо всем у самой Фредди, — неизменно спокойным голосом предложил Ральф.
— Спросить у Фредди? — переспросила Этель.
— Именно. Ведь речь идет о ее будущем.
Проблема, которую Этель должна решить, очень сложна. Если она откажется от завещанного, она тем самым лишит дочь значительного наследства. А если она со всем согласится, это будет означать для нее необходимость жить с этим человеком в доме, который вызывал у нее такие болезненные воспоминания. Это невыносимо.
— Мне нужно все это хорошо обдумать. — Этель пыталась выиграть время.
— Это справедливо, — согласился Ральф. — Сколько ты пробудешь в Труро?
— Сегодня я должна уехать.
— А где Фредди? В гостинице?
— Нет, она осталась в Лондоне у моей подруги, — слегка смутилась Этель: ей очень не хотелось, чтобы Ральф догадался, у какой именно.
Он внимательно посмотрел на нее и понял ее заминку по-своему.
— У подруги? Или у друга?
— Разве это имеет значение? — уклончиво ответила Этель.
— В принципе — нет, — пожал Ральф плечами, — просто мне хотелось бы знать, не твой ли друг является причиной отказа пожить в Корнуолле в течение шести месяцев?
Этель посмотрела ему в глаза — неужели Ральф может быть так наивен? Разве ему не понятно, что именно из-за него она не хотела оставаться здесь ни минуты сверх необходимого? Но, видимо, это так и было.
— Можно принять твое молчание как знак того, что я угадал? — полушутливый тон Ральфа отнюдь не означал отсутствия настойчивости.
— Конечно. У меня есть друг. Даже несколько, — ответила Этель вызывающе, — разве тебе это не известно? Мужчины просто толпятся вокруг незамужних женщин, которым за тридцать и у которых есть дети! — и, не дав ему продолжить эту тему, сухо добавила: — А теперь, если не возражаешь, я должна ехать.
— Я поеду с тобой, — неожиданно заявил Ральф. — Мне необходимо немедленно поговорить с Фредерикой.
Этель не могла скрыть своего отрицательного отношения к этой идее:
— Что, тебе больше нечем заняться?
— Сегодня — нет. Я взял себе выходной.
— Ты все это заранее спланировал, не так ли? Еще до нашей встречи с поверенным?
— Безусловно, — Ральф не видел смысла что-либо отрицать, — а что в этом удивительного? Послушай, — он попытался преодолеть враждебность Этель и заставить ее посмотреть на ситуацию со своей точки зрения, — еще мальчиком я жил в «Гнезде чайки». Это мой дом, и я хочу, чтобы он моим и остался.
Этель тяжело вздохнула. Действительно, у него основательные причины для беспокойства.
«Гнездо чайки» принадлежало его матери, и она могла все оставить в наследство Ральфу, но решила поделить между сыновьями, хотя никаких сомнений не было в том, какого сына она считала лучшим.
Этель не предполагала, что будет так трудно все уладить. На прошлой неделе она необдуманно решила возвратиться в Лондон, и теперь ей пришлось совершить лишнюю поездку; если она теперь не разрешит Ральфу ехать с ней, он может позднее приехать сам, и она не будет знать о его приезде.
На вокзале, несмотря на ее возражения, он доплатил за ее билет, и они поехали в вагоне первого класса. Пассажиров было немного. Этель и Ральф сидели друг против друга, почти не разговаривая. Он читал газету, она — какой-то роман; но вымышленная судьба его героев не могла отвлечь Этель от собственных реальных проблем.
Мысли ее постоянно возвращались к дочери. Как она воспримет то, что ей сообщит Ральф? Какое впечатление на нее произведет возможность получить наследство? Наверное, она будет довольна, что же тут удивительного? Конечно, Фредди привыкла к скромной жизни, но то, что она сможет получить большое состояние, пусть это даже будет через много лет и после смерти ее дяди, который может дожить до ста лет, не может не обрадовать ее.
В час они отправились на ланч в вагон-ресторан. Этель хотела ограничиться бутербродами, но Ральф сделал полный заказ, и она решила, что проще согласиться, чем долго спорить с ним.
— Ты что, не хочешь есть? — спросил Ральф, глядя, как она тычет вилкой в спагетти.
— У меня нет аппетита.
— Поэтому ты такая тощая, — прокомментировал он, отодвигая от себя пустую тарелку.
— Я всегда была худой, — мрачно констатировала Этель.
— Нет, не всегда. — Он осмотрел ее с головы до ног.
Этель почувствовала, как краска заливает ее лицо. Да, когда-то он знал каждую черточку ее тела и по сей день все помнил. Беременность сделала ее женщиной, и, в отличие от Артура, Ральфу нравились ее располневшие бедра и грудь.