Возвращение Легенды

– Тихо вы, началось уже.

Спектакль назывался «Фотоаппараты». Его главные герои – зародыши, у которых пока еще нет имен, только фамилии: Топорков и Говоркова.

По ночам Топорков с Говорковой сбегают из животиков мам, потому что им не терпится поскорее начать жить. По замыслу режиссера, персонажи невидимы и неосязаемы для людей, зато способны контактировать с предметами и животными.

Эмбрионы находят фотоаппараты и фотографируют мир вокруг себя. Параллельно общаются с насекомыми и ставят перед зрителем непростые вопросы: в какой момент человек начинает быть человеком? Что случается с нами, когда мы теряем способность удивляться? Какие мгновения и почему запоминаются на всю жизнь? Что на самом деле прекрасно, а что ужасно?

Неожиданно одна из беременных решает избавиться от ребенка. Утробный плод слышит разговор мамы и понимает, что всему, о чем он мечтал, сбыться не суждено: не будет у него собаки, дома, любящей жены, да и его самого не будет.

Страсти накалились, подружившиеся малыши пытаются найти выход из ситуации. Мальчик пробует сбежать. Но от судьбы, как известно, не скрыться…

Последующий аборт и смерть одного из персонажей вызвали бурю эмоций. Причем сыграли ребята так натурально, что мне пришлось придержать сестренку, порывавшуюся воскресить погибшего персонажа.

А финальная сцена, в которой оставшаяся в одиночестве Говоркова до хрипоты звала Топоркова, который уже никогда не родится, заставила многих изменить мировоззрение.

Плакали не только эльфийки, половина школьниц, учительницы, но даже кое-кто из парней (стало понятно, какие воспитательные цели преследовали педагоги, приведя будущих молодых родителей на данный спектакль).

Блестящая постановка. Талантливые актеры. Весь зал аплодировал стоя. А когда зрители понесли цветы, Теона с упреком посмотрела на меня:

– А что же мы без букетов?

– Не знаю, как-то вылетело из головы, – виновато пожал я плечами.

– Сейчас исправлю, – что-то задумала Цветаниэль и обернулась к Гурамову. Тот нервно дернулся, но магичка ласково произнесла: – Дай горсть семечек, пожалуйста. Видела, у тебя есть.

– Да, есть. Возьмите, пожалуйста, – зачерпнул старшеклассник из кармана пригоршню и высыпал на ладонь сестренке.

– Спасибо, хороший мальчик. И шелуху, которую на пол набросал, собери.

– Хорошо, – кивнул «хороший зомби» и исчез под креслами.

– Они же жареные, – почему-то сказала темная эльфийка, очевидно разгадавшая замысел светлой.

Я же по-прежнему чего-то не догонял.

Гном, похоже, тоже.

– Не все. Чувствую, есть несколько живых, – ответила сестра и обратилась к нам с Базирогом: – Ребята, прикройте меня.

Пока благодарные зрители одаривали труппу, наша четверка собралась в круг, и Цветаниэль принялась химичить, точнее – магичить.

Мне, конечно, знакомо зрелище, когда за считаные секунды растение из семечки превращается во взрослый цветок. Не раз наблюдал это по телевизору в документальных фильмах о природе. И понимал, что подобное видео монтируется соединением ежесуточных фотокадров.

Но увидеть вживую, как в ладонях эльфийки вырастают подсолнухи!

Сначала показались ростки. Миг – и уже раскрылись семядоли. Еще мгновение – и небольшие корешки начали впитывать свет, исходящий из рук Цветаниэль. Через секунду на утолщенных стволиках появилось по четыре листочка, затем их стало по шесть. Потом магичка ограничила развитие стеблей и сконцентрировала внимание на бутонах. Спустя еще пару ударов сердца вместо сырых семечек девушка держала пышный букет из огромных цветов!

Эльфийки разделили подсолнухи пополам и бросились к актерам. Да, долго еще будут те гадать, где мы взяли такое чудо в конце января.

Цветаниэль

– Вау, сестренка, ты не человек! Не знаю, как Крайтису это удалось, но он сделал из тебя настоящую светлую эльфийку! Ты произвела фурор! Я восхищен! – Даже внутри нашей самодвижущейся железной повозки восхищенный брат никак не мог успокоиться.

Приятно! Но отвечать что-либо сил не осталось. Даже язвить не хочу. Все-таки о-го-го каких магических затрат потребовал тот букетище. Поэтому смущенно улыбаюсь и радуюсь, что все довольны. Ан нет – не все. На заднем сиденье всхлипывает Теоларинэ.

– Что случилось, любимая? – Вотар тоже заметил слезы дроу, взял вправо и остановил автомобиль. – Это из-за спектакля?

Легенда кивнула.

– Ну вот, развлеклись, – расстроился Серый. – Нужно было сразу ехать в кино, на комедию.

– Нет, котик, пьеса мне понравилась. Просто заставила задуматься.

– О чем, солнышко?

Пропустив мимо ушей «солнышко», темная ответила:

– О нас.

– О нас?

– Да, о тебе, обо мне, о тех, кто не ценит чудо сотворения новой жизни. Ну почему нам не дано иметь детей?

– Милая, сама же знаешь: смешение наших рас не дает потомства.

– Но мы же хотим! Отчего такая несправедливость? Неужели Мать Шейла не может взять ребенка у той, которая не желает рожать, и отдать тем, кто о нем мечтает?

– Не знаю, любовь моя.

Серый поменялся с Базирогом местами и обнял невесту.

Гном отрегулировал сиденье, чтобы видеть не только небо, но и дорогу, уверенно повел машину, но на перекрестке предложил:

– Может, домой, тетя Теоларинэ?

– Нет, поезжай в кино, – вытерла глаза темная и натянуто улыбнулась. – На комедию.

Сергей

Какой крутили фильм – не помню. Но, наверное, смешной, так как даже с «мест для поцелуев» (чтобы мне не мешали «успокаивать» Теону, выкупил целиком три последних ряда) до нас доносился ржач Базирога, сидящего впереди. Наша «цветочная фея» слопала в буфете шоколадку – «для подзарядки», тоже наплевала на сюжет и весь сеанс продрыхла.

Зато, когда включили свет и пошли титры, с моих колен слезла повеселевшая курносенькая прелесть, а на плече гнома проснулось другое ушастое чудо с восстановившимся румянцем на щеках.

Настроение снова зашкаливает. Сейчас обменяем обратно номерки на верхнюю одежду и двинемся дальше…

Карманник притерся вплотную, отвлек внимание толчком в плечо, бросил извиняющееся «простите» и отработанным движением незаметно лишил меня бумажника.

И все бы ему удалось, кабы я был один. Но мы с гномом рассудили, что нашим барышням не пристало мять шикарные платья, поэтому оставили эльфиек в сторонке – любоваться тем, как умело и тактично их спутники раздвигают толпу.

И они наблюдали и все видели. Поэтому, как только довольный воришка отделился от общей массы людей и попытался скрыться за колонной, Цветаниэль накинула на него «силовую сеть».

Бедняга не понял, что за невидимая преграда остановила его. Ощупывая воздух, он пытался найти выход. Со стороны это выглядело, словно парень показывает пантомиму. Даже лицо ловкача без грима побледнело, как у настоящего мима, когда он заметил приближающегося хозяина кошелька. Как только я подошел, сестренка увеличила радиус полусферы и впустила меня внутрь.

Карманник сообразил, что попался, протянул назад краденое и попытался обратить произошедшее в шутку:

– Ой, кажется, это вы выронили?

Наказывать сразу я его не стал. Сначала предупредил:

– Если пикнешь, сверну шею.

Подлец дернулся было наутек, но уперся в магический купол, сник. Ударом в живот я сбил ему дыхание, вывернул запястье и резким движением согнул локоть в обратную сторону. Связки порвались, и кость вышла из суставной сумки. А я, не испытывая ни малейшей жалости, переломал вору и пальцы. Рука злоумышленника от внутреннего кровоизлияния моментально почернела и опухла. Долго теперь красть не сможет. Надеюсь, вообще никогда.

Похоже, угрозу мою карманник воспринял всерьез. Скрипит зубами, поскуливает, дрожит, но пикнуть не смеет. На раскрасневшемся лбу выступили крупные капли пота, видно, как трудно дается вору молчание, но в то же время соображает, что лучше остаться без инструмента, чем без башки.

– Закрой глаза, досчитай до пятисот, потом можешь орать, – разрешил я и подал знак Цветаниэль, чтобы та сняла «силовую сеть».