Две воительницы

У Леарко перед глазами стоял туман. Рана не была тяжелой, но он потерял довольно много крови, и от этого по его телу растекались слабость и холод.

Его отец начал нервно ходить взад-вперед — несомненно, для того, чтобы продлить его мучения.

— Ты хотя бы ранил его? — наконец спросил Дохор.

Леарко с огромным трудом поднял взгляд.

— Да, государь, в плечо.

Это была всего лишь царапина. Назвать ее раной было бы преувеличением. Но Леарко не смог сказать отцу, что не ранил Идо. Он не мог выдержать презрения, с которым отец смотрел на него. По сути дела, ему нужно было только, чтобы отец восхищался им.

Дохор неожиданно улыбнулся, и в улыбке было торжество.

— По крайней мере, мы избавимся от него.

Ошеломленный Леарко бросил быстрый взгляд на свой меч, который лежал рядом с ним на полу.

— Я хорошо знаю, какое у тебя нежное сердце, — продолжал говорить его отец, наполняя каждое слово презрением, — поэтому я поступил предусмотрительно и, чтобы защитить себя, смазал ядом твой меч.

У Леарко закружилась голова. Он был готов упасть без сознания, но не от потери крови.

Дохор, должно быть, заметил растерянность и отупение в его взгляде.

— На что ты там смотришь? О чем ты думаешь? Я подарил тебе победу и месть, поднес их тебе на серебряном блюде.

Леарко долго смотрел на отца, и в его взгляде был подавленный упрек. Его рыцарский поступок — верность долгу перед гномом — оказался напрасным. Не желая убить, он все-таки убил Идо, обманул Идо так же, как его самого обманул отец.

— Вы могли бы сказать мне об этом.

В глазах Дохора отразился глубинный стихийный гнев. Его сын никогда не осмеливался заходить так далеко!

Мощный удар ладони обжег сыну щеку. Леарко покачнулся, но устоял на ногах, хотя его голова кружилась все сильнее, и снова стал смотреть на отца.

— Ты еще раз показал мне, что ты не воин, а одно разочарование. Никогда больше не смей ничего делать вопреки моим планам.

Леарко кивнул, показывая, что подчиняется приказу. Он чувствовал, что его глаза наполняются слезами, но удержался и не заплакал: в этом не было смысла.

— Теперь стой на коленях здесь, перед троном, и не шевелись. Я не желаю видеть тебя до утра.

— Но, государь, в рану может попасть инфекция. Ему нужно немедленно оказать помощь! — горячо запротестовал Волько.

Король взглядом словно пригвоздил его к месту: он не допускал, чтобы кто-нибудь спорил с ним. Потом он тяжелыми шагами вышел из зала и исчез за колоннами.

Леарко остался стоять неподвижно. Он тяжело дышал, и огромная усталость уже становилась сильнее его. Однако он подчинился — как всегда.

— Мне жаль, мой господин, мне так жаль… — донесся до него голос Волько. Этот голос был полон боли, но Леарко было приятно слышать его. В холоде придворной жизни это был единственный близкий ему человек. — Я знаю, ваш отец суровый человек, но он делает это ради вашего блага, даже когда вам кажется, что он безжалостен и несправедлив… Он любит вас, я в этом уверен.

Леарко медленно опустил голову, из глаз его выкатились две слезы и упали на мраморный пол.

— Я не знаю, как это получилось.

Сан шел с трудом. У него была длинная рваная рана на лодыжке. Она была неглубокой, но все равно должна была сильно болеть, потому что мальчик хромал и было хорошо видно, что он с трудом переносил боль.

— Когда прилетел дракон, — добавил мальчик, поднимая голову, — я, наверное, подумал что-то, а потом как будто вспыхнул свет, а через секунду я оказался на земле рядом с этим огромным зверем.

Идо внимательно слушал его, но совершенно не представлял себя, какая магическая сила это была. Несомненно, этот мальчик был очень сильным магом: он заставил дракона потерять сознание, а это не пустяк. Идо стал подозревать, что за запретом Тарика скрывалось что-то еще.

— Не беспокойся, теперь мы в безопасности, — сказал он мальчику.

Но это была только часть правды. Идо тяжело дышал и никак не мог привести свое дыхание в норму. Может быть, это просто усталость или проклятая старость, которую он не желал признавать, но выглядел он, должно быть, ужасно, потому что Сан, посмотрев на него, испугался.

— Идо, ты бледный…

— Это просто усталость — и больше ничего.

Они продолжали идти всю ночь, но к гному так и не вернулись силы. Его ноги ослабли, он чувствовал вкус крови во рту. И он решил, что им, может быть, стоит остановиться на отдых еще до рассвета.

Идо с трудом сумел развернуть полотнище-укрытие: руки как будто совсем его не слушались. Он и мальчик оба улеглись под полотном, но сначала Идо осмотрел рану на лодыжке Сана, взял одну из фляг и вылил на рану часть воды из нее. Сан немного сжал зубы.

— Ты поцарапался, когда падал.

Мальчик кивнул и сказал:

— Больно.

— Мне легко в это поверить, — слабым голосом ответил Идо.

Он вымыл руки, потом взял несколько бинтов из тех, которые принес с собой из акведука. Делать перевязку было трудно: руки Идо начали ощутимо дрожать, и капли пота выступили у него на лбу, хотя было не слишком жарко.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

Идо вздрогнул. Это сказал Сан, который смотрел на него с явной тревогой.

— Да, — неуверенно ответил гном.

— У тебя дрожат руки.

Идо затянул узел, а потом стал прислушиваться к своему телу, обратил внимание на слабое жжение в плече и вспомнил о ране, полученной во время боя. Меч Леарко едва задел его, но, ощупав порез пальцами, Идо почувствовал, что рана опухла и болит.

— Я чувствую, что мне еще раз понадобится твоя помощь, — сказал он и заставил себя улыбнуться.

Сан напрягся.

— Успокойся. Ты должен только посмотреть на мое плечо — на то место, куда меня ранили.

Это в каком-то смысле успокоило мальчика, потому что он подошел ближе и стал смотреть туда, куда показывал ему гном.

— Скажи, что ты видишь.

Идо почувствовал на своей коже ладони Сана, и они показались ему невероятно холодными.

— Ожоги.

Вот как. Плохой признак.

— Кожа немного покраснела, на ней есть царапина… даже порез. Вокруг него все распухло, а края опухоли бледно-фиолетовые.

Идо очень мало знал о ядах. Этот вид оружия ему никогда не нравился. Он был воином, а не проклятым наемным убийцей, и если он отнимал жизнь у врага, то должен был убить одной силой своего меча и не нуждался в бесполезных хитростях. Но почему Леарко сделал это? Принц не был похож на человека, который способен кого-то обмануть, и при первой встрече, когда Леарко был еще ребенком, Идо увидел в его взгляде легкую дымку — признак честности. Может быть, тут замешан Дохор.

— Что случилось, Идо?

Гном сразу очнулся от своих мыслей, повернулся к Сану и увидел, что мальчик уже готов впасть в панику.

«Спокойно; я должен сохранять спокойствие».

Он медленно сделал вдох, потом выдох, стараясь не показать, как устал от этого.

— Нам нужна помощь. Сами мы не сможем идти дальше.

— Тебе плохо?

Идо сделал вид, что не слышал этого вопроса.

Он не знал, сильно ли отравлен. Рана поверхностная, но для многих ядов достаточно и этого. В любом случае с момента ранения прошло уже много часов, а симптомы до сих пор достаточно слабы. Может быть, есть надежда.

Он пошарил в своих карманах. Руки плохо слушались его, даже стали менее чувствительными, так что ему понадобилось немало времени, чтобы найти то, что он хотел. Наконец он бросил на землю несколько камней со странными символами и клочок карты.

— Мне нужно, чтобы ты сделал кое-что магическое.

— Идо, хотя бы объясни мне…

Сан шатался и вот-вот должен был упасть. Гном схватил его за плечи — не так крепко, как хотел бы, посмотрел ему в глаза и сказал, стараясь придать уверенность своему голосу:

— Мы должны передать сообщение с просьбой забрать нас отсюда. Я не в состоянии идти дальше. Мы близко от границы с Землей Воды, и, если кто-то прилетит за нами на драконе, мы сможем выбраться. Но мы должны попросить о помощи, понятно?