Две воительницы

— Тогда почему же тебя так возмутило, что в моих книгах есть запрещенные формулы?

Лонерин густо покраснел.

— Я уверен, что ты тоже изучил запретную магию, а возможно, и применял ее.

Юноша едва не подскочил на месте, а Сеннар усмехнулся и сказал:

— Я тоже применял ее…

Потом старый маг посмотрел на обоих своих гостей, и выражение лица у него было далеко не дружелюбное.

— Рассказывайте коротко, а потом уходите: так будет лучше. Что вы хотите мне сказать?

Лонерин попытался прийти в себя, взял один из стульев и сел напротив старого мага. Дубэ сделала так же.

Он кашлянул, чтобы прочистить горло, и начал свой рассказ. Лонерин, должно быть, много думал о том, что и как сказать Сеннару, потому что говорил так, словно читал собственные записи. Но при этом его лицо было красным как помидор, и было похоже, что та уверенность, с которой он обычно выступал перед публикой, исчезла. Он глотал слова, прерывался, терял нить рассказа.

Сеннар сидел неподвижно, слушал Лонерина, подперев щеку рукой, и с удовлетворением изучал холодным взглядом каждый сантиметр его тела. Было похоже, что старого мага почти забавляет смущение рассказчика. Во всяком случае, он не делал ничего, чтобы ободрить Лонерина. Что касается Дубэ, то на нее Сеннар тоже время от времени бросал быстрые взгляды. Куртка, которую ей дали хюэ, позволяла хорошо видеть печать проклятия на ее руке.

— Вы пришли из деревни Гхуара? — вдруг спросил он и посмотрел на Дубэ.

Лонерин в это время как раз довел до середины рассказ о том, что за человек Дохор и как этот король пришел к власти.

— Мы пришли из деревни хюэ. Это они показали нам дорогу к вашему дому, — торопливо ответил он.

Сеннар еще уже сощурил глаза, и бледный шрам на его щеке стал заметней. Он по-прежнему пристально смотрел на Дубэ.

— Гхуар, очевидно, решил нарушить наш молчаливый уговор.

— Нет, это мы настояли, а он поверил в наши добрые намерения.

Сеннар вновь повернулся к Лонерину, как будто ничего не было сказано.

— Ты напрасно рассказываешь мне историю Всплывшего Мира за время, прошедшее с тех пор, как я улетел оттуда. Идо писал мне в эти годы, и, даже если бы он этого не делал, я и так знал бы все. Всплывший Мир так примитивен, все в нем так повторяется… Не важно, как зовут захватчика — Дохор или Тиранно и откуда он явился — из Земли Ночи или из Земли Огня. Всегда наступает момент, когда кто-то появляется и мирной жизни приходит конец. Всплывший Мир всегда такой. Он оказывается на краю войны, потом бывает уничтожен, после этого воскресает из пепла только для того, чтобы готовиться к новому нашествию. Это кончается тем, что однажды снова льется кровь и происходит резня, потому что в своей основе он стремится именно к этому.

После этого Лонерин довольно долго молчал, а Дубэ переводила взгляд с него на Сеннара и опять на Лонерина.

— Но ведь это круг, разве не так? Как вы сами написали в «Хрониках Всплывшего Мира», это бесконечный круг, который принесет… — неуверенно заговорил Лонерин, но не смог закончить, потому что Сеннар рассмеялся.

Это был злой, горький и полный отчаяния смех, который наполнил собой весь дом.

— Глупости! Дурь! Бред незрелого и счастливого мальчишки, которым я был тогда. Когда ты счастлив, ты можешь сказать все, что угодно, ты готов верить во что угодно, если оно позволяет тебе обманывать себя верой в то, что счастье будет продолжаться всегда. Но оно никогда не бывает вечным.

Он устало откинулся на спинку кресла, оперся о нее головой.

— Хочешь знать правду? На самом деле существуют только короткие периоды подготовки. За несколько лет народ выбивается из сил, прежние враги разбиты, а чтобы создать себе новых, нужно какое-то время. Но эти немногие годы короткого мира имеют только один смысл — подготовить новую кровавую баню. Сколько лет мирной жизни имел Всплывший Мир? Пять? И это — после сорока лет войны.

Лонерин резко качнул головой:

— Пусть так, но дело не в этом. В общем, вы правы — действительно возникла новая угроза для Всплывшего Мира, но меня интересует не причина ее появления. Существует секта, которая поклоняется кровожадному богу по имени Тенаар, любящему смерть, и эти сектанты пытаются вернуть к жизни Астера.

Сеннар движением руки дал понять, что теряет терпение.

— И ты пришел сюда только для того, чтобы произнести передо мной эту скучную речь? Ты слышал, что я сказал тебе перед этим? Если ты прочел мои проклятые книги, то знаешь, какой огромный кусок себя самого я отдал Всплывшему Миру. Все мои надежды, все, во что я верил, и ногу в придачу. Я потерял свою уверенность, когда боролся против Тиранно, я убивал, воюя против него, и отдал ему еще пять драгоценных лет своей жизни с Ниал, потратив их на строительство мирной жизни! — Старый маг повысил голос, и в этом голосе зазвучал гнев. — Я отдал все. Эта проклятая страна отняла у меня всю мою энергию и всю волю, и я не намерен больше ничего ей давать. У меня больше не осталось ничего, она увела у меня даже моего сына. У меня есть только мое одиночество. Это все, что у меня остается, и Всплывший Мир его не получит. Это погибшая страна, наполненная неизлечимой ненавистью, и нет силы, которая могла бы спасти ее от гибели. Если ты даже сумеешь это сделать, отдав ей в дар все то, что у тебя есть и что не потерял в пути к моему дому, придет новый враг, а потом еще один. Всплывший Мир погружается в пропасть, и помешать этому невозможно. Каждый раз он опускается немного глубже, и нельзя остановить это падение.

Лонерин был ошеломлен.

— Тогда что же вы предлагаете? Оставить его на волю судьбы?

— Он все равно будет падать.

— Но вы же сражались ради этого мира, вы сами это сказали!

— И какая от этого польза? Появился этот Дохор, и все началось сначала, разве не так?

— Да, но…

— Даже Астер вернется на землю, как будто меня никогда не было, как будто Ниал никогда не было, как будто войны никогда не было.

Лонерин снова качнул головой — резко и сильно.

— Нет, на самом деле это не так. У нас есть новые средства, и я…

— Кто сейчас борется, скажи мне? Сорок лет назад были я, Идо, Ниал и Академия, не говоря уже о свободных Землях, откуда во множестве приходили молодые люди, чтобы погибнуть. А теперь?

— Есть Совет Воды, есть я, есть она… — Лонерин указал на Дубэ.

Сеннар зло и насмешливо улыбнулся.

— Твоя подруга ничего не говорит. У нее другие проблемы, верно? У нее здесь свои дела, и она только идет навстречу твоему сумасшедшему желанию чувствовать себя героем.

Дубэ почувствовала, что слова Сеннара — правда и что это унизительно для нее. То же почувствовал и Лонерин, который чем дальше, тем больше выглядел расстроенным.

— Вы не можете на самом деле верить в то, что говорите…

Сеннар горько улыбнулся.

— Мне шестьдесят лет, я старый и погибший человек. Это ты не видишь жизнь в верном свете, потому что ты еще мальчик. В твоем возрасте я думал в точности как ты, а теперь — посмотри на меня. Иллюзии рано или поздно кончаются.

Лонерин опустил взгляд. Если бы это случилось несколько дней назад, он посмотрел бы на Дубэ, ища у нее силу и доводы.

И может быть, Дубэ помогла бы ему. А теперь — нет. Теперь даже она не знает, что ответить.

— Мы просим у вас немного, — с трудом произнесла девушка.

Сеннар смотрел словно сквозь нее.

— Мы проделали этот долгий путь, чтобы попросить вас помочь нам просто советом. Мы лишь хотим знать, какими магическими средствами Гильдия может вернуть к жизни Астера и как можно противостоять этой магии, — договорила она.

— А ты кто такая? Он маг, а кто ты?

Дубэ опустила глаза и ответила:

— Я воровка. Гильдия убийц забрала меня к себе насильно, чтобы я работала на нее.

— И ты здесь из-за вот этого. — Он указал на символ на ее руке.

Дубэ кивнула.

— Тогда интересуйся только своими делами и не притворяйся, чтобы угодить другу, будто у тебя есть и другие интересы.