Гильдия убийц

— Это чистая случайность. Я не хотел оставлять ее у себя.

Человек раздраженно махнул рукой:

— Ты совсем не хочешь думать. Согласен, я знаю, что ты давно отринул нашу веру, и нет никакого смысла в том, чтобы пытаться переубедить тебя. Давай заключим соглашение. Гильдия простит тебя, если ты отдашь Дубэ.

Сарнек горько усмехнулся:

— Ни за что на свете.

— У тебя нет выбора, Сарнек. Не отдашь — я приду сюда, убью тебя и заберу ее. Вот и все.

— Если тебе удастся… а я уверяю тебя, что это не так-то просто. Я всегда был лучшим убийцей, чем ты.

— Ты знаешь, что если Гильдия задумывает смерть кого-либо, то не остается никакой надежды. Если ты не отдашь нам Дубэ, мы сами возьмем ее, а ты кончишь свои дни так, как и представить себе не можешь…

— Нет! Я никогда не позволю вам наложить на нее руки и никогда не отдам ее на те мучения, которые перенес я сам.

Сарнек с ненавистью посмотрел на него, и человек казался почти испуганным.

— Даю тебе два дня на раздумья. Потом увидимся.

Человек встал.

— Подумай хорошенько, Сарнек. Ты был одним из победителей, тебе известно, сколько способов убить человека мы знаем.

Человек вышел, не попрощавшись, и оставил Сарнека одного. Тот сидел за столом и в ярости ломал руки.

— Проклятье… проклятье!

Учитель вышел из дому и решительно направился к Дубэ, она сразу же поняла, что случилось нечто серьезное.

— Собирай вещи, завтра утром мы уходим.

— Что случилось? — спросила она его со страхом.

— Делай, что я тебе говорю, и хватит. Ты получишь эти проклятые объяснения, когда настанет время.

Дубэ подчинилась. Вечером Учитель куда-то собрался.

— Если я не вернусь, беги. Никогда никому не называй ни своего имени, ни моего, поняла? Забудь все, чему я тебя учил, и начни новую жизнь. Но прежде всего, найди себе другое имя.

Дубэ испугалась.

— Почему ты мне это говоришь, что произошло?

— Успокойся, мне нужно выполнить одну работу.

Она бросилась ему на шею, крепко обняла его.

— Мне страшно, мне страшно! Не уходи!

Она заплакала.

Он обнял ее.

— Не беспокойся, все будет хорошо.

— Ты — единственное, что у меня есть, единственное, и ты говоришь мне: «Если я не вернусь».

Она всхлипывала, смотрела ему в глаза, стараясь сдержать слезы.

— Не бросай меня, умоляю тебя, не бросай меня, я… я тебя…

Он оборвал ее, прижав палец к ее губам:

— Не говори этого. Не говори этого… На рассвете я вернусь.

Ночь была ужасной. Дубэ не ложилась. Она не могла успокоиться, то плакала, то пыталась взять себя в руки, она не отходила от окна. Ее узелок и вещи Учителя были собраны, лежали на столе. Она завернулась в плащ.

— Учитель… Учитель… — шептала она в ночи.

Время шло медленно, звезды, казалось, застыли на месте. Когда наступил рассвет, солнце начало всходить с мучительной медлительностью, окрашивая в молочно-белый цвет небо. Вместе со светом пришел и страх. Учителя не было видно. Что она будет делать, если он не вернется? Что она будет делать, если он умер? Она даже не осмеливалась об этом думать, произносить это слово. Тогда она тоже умрет. Какой смысл ей жить?

Наконец, когда небо уже начало окрашиваться в бледно-розовый цвет, Дубэ увидела фигуру человека, которого она ни с кем не могла спутать.

Она бросилась из дома, позвала его, назвала тем именем, которого до вчерашнего дня не знала, бросилась с плачем ему на шею. Они оба упали на песок.

Он нежно погладил ее по голове.

— Все в порядке, все в порядке.

Когда они встали, Дубэ увидела на песке кровь.

— Что случилось?

Он покачал головой:

— Большей частью это — не моя кровь.

Однако он был ранен, Дубэ это сразу поняла.

— А это?

— Пустяки.

Но от боли Учитель побледнел и покрылся потом.

— Я вылечу тебя.

— Я же сказал тебе, что это пустяки.

— Может попасть инфекция. Я знаю травы… я вылечу тебя.

Учитель сдался, глядя в ее лучистые глаза.

Дубэ приготовила микстуру, заботливо смазала ею руку. Это была рваная и глубокая рана, почти до кости, он потерял много крови. Дубэ никогда не лечила подобные раны, но была уверена в своих знаниях и в том, что вычитала из книг. Она продезинфицировала рану, зашила ее ниткой, а сверху наложила лечебную повязку. Она никогда раньше этого не делала, но много об этом читала. Он не издал и стона. Просто устало смотрел в землю. Они не перемолвились ни словом, но Дубэ чувствовала, что так надо. Он вернулся к ней. Она уверена, что черный человек не будет больше их подстерегать, он умер. Только сидя за столом, перед чашками с молоком, они обменялись несколькими словами.

— С этим человеком из Гильдии больше не будет проблем, но нам все равно надо уходить.

Дубэ восхищенно посмотрела на него. После пережитого ночью ужаса она все еще не могла поверить, что он с ней.

— Как хочешь, Учитель.

— Я совершил одну большую ошибку… слишком большую…

— Все будет хорошо, пока ты со мной, — улыбнулась она.

Он тоже улыбнулся, но грустно.

— Уйдем ночью.

Они вышли, когда на небе зажглись звезды. На них смотрело немилосердное и холодное небо. Учитель ослабел, Дубэ видела это, но он настаивал на том, чтобы идти.

— Я убил одного из Гильдии. Они не оставят меня в покое. Мы должны уйти как можно дальше от них.

Дубэ кусала губы.

— Но что он хотел?

— Я ушел из Гильдии много лет назад, для них я — предатель. Он хотел убить меня и забрать тебя с собой.

Дубэ смотрела в землю. Значит, это ее они искали. Она и ее проклятая судьба. Она знала это, она — дитя смерти, поэтому они хотели ее забрать. Настанет ли конец ее бедам, которые с самого детства она несет в себе?

Путешествие было долгим, утомительным и нескончаемым. Они шли к Земле Солнца, в новый дом, как сказал Учитель. Учитель ослабел, его лихорадило, Дубэ умоляла его остановиться.

— Речь идет о нашей жизни, глупая девчонка, ты можешь понять?

Учитель нервничал, может быть, от боли, может, от лихорадки. Тогда Дубэ ускорила шаг, хотя изнемогала. Она понимала: единственное, что надо было сделать, — как можно скорее дойти.

Но она видела, что Учителю становится хуже, что рана открылась, и не знала, что делать. Она была в отчаянии.

— Учитель, рана открылась, попала инфекция, я не знаю, что делать! Нам надо остановиться!

Учитель не слушал ее, шел дальше, температура у него поднималась, а шаг становился неуверенным.

Ночь за ночью они шли вперед, пейзаж менялся, Дубэ с облегчением чувствовала, что цель близка. К тому же они недалеко от Макрата.

Учитель вел ее, хотя чувствовал себя все хуже. Они зашли в лес, наконец оказались в какой-то пещере. Внутри была только одна подстилка.

— Остановимся тут, — сказал Учитель уставшим голосом.

— Это — не наш дом! — сказала Дубэ. — Мы не можем оставаться тут.

— Все хорошо. Я устал, не говори ничего. Тут неподалеку должна быть река, сходи и принеси воды.

Дубэ побежала, набрала воды и принесла ее. Весь оставшийся вечер она искала пищу и готовила отвары.

Рана была не слишком серьезной, однако состояние ухудшалось.

— Учитель, почему, почему тебе так плохо?

Он только улыбался, но не отвечал. Он казался все более спокойным, гладил ее по голове.

— Я не знаю, что бы делал без тебя все эти годы.

Дубэ встала, ее глаза были полны слез.

— Я не могу жить без тебя, Учитель, понимаешь? Я очень люблю тебя, ты мне нужен!

Он продолжал улыбаться.

— Пустяки, пустяки… — пробормотал он.

После ужина он забылся легким, восстанавливающим силы сном. Дубэ присматривала за ним всю ночь.

Последующие дни Дубэ полностью отдалась уходу за Учителем. Она пошла в Макрат, который был уже недалеко, купить еды, потом приготовила ему чистую подстилку и не переставая лечила его.