Страница 29 из 60
Неинтересная внешность, но и это было не очень важно. Соня не модель, внешность ей ни к чему.
Важно было только ее дело. Оно процветало — процветала и Соня. Для себя она открыла грубую прелесть больших денег и все перспективы и возможности, даруемые хрустящими купюрами. Никогда раньше Соня не была жадной или алчной, а сейчас она влюбилась в деньги и понимала: это выбор на всю жизнь!
Первого октября у сына Сони, Игорька, был день рождения. Она сидела в своем удобном кабинете, за своим практичным директорским столом, и решала задачу: как успеть к четырем часам в детское кафе «Лакомка», если в три у нее встреча с новым поставщиком? Она никогда не доверяла своим менеджерам право первой встречи, исключая соблазн получения ими откатных денег. Не надо лишний раз искушать своих работников!
У нее был свой метод выбора поставщиков. Соня заранее знакомилась с продукцией потенциального партнера, потом созванивалась с ним, еще не предлагая сотрудничества, а только прицениваясь. Попутно она проверяла надежность заинтересовавшего ее предприятия. С посредниками старалась не работать.
Кстати, этот новый поставщик — приезжий, без каких бы то ни было рекомендаций. Он недавно приехал в Гродин в поисках новых точек сбыта своего товара. Соня отказалась принять его неделю назад, попросив секретаршу Машу соврать, что ее нет на рабочем месте и в ближайшие дни не будет. Но он оставил у Маши красивую плетеную корзинку с французским вином и свою... как бы это поточнее определить... навороченную визитку.
«Мамедов Василий Казбекович» — прочитала Соня на бордовом кусочке картона. Ну и сочетание! Вася Мамедов! С горы упасть можно! Интересно, он из местных кавказцев или закавказских русских? Да и нет названия фирмы, а только федеральный номер мобильного телефона.
Впрочем, попробовав вино, она подумала, что надо бы позвонить, узнать его условия. Так как Соня своему вкусу в области вина не очень доверяла, то пригласила на дегустацию профессионального сомелье. Парня дал попользоваться директор модного гродинского ресторана, с которым Соня дружила по долгу службы. Кстати, этот директор тоже получил выгодные предложения от Василия Казбековича Мамедова. Сомелье вынес положительный вердикт, подтвердив истинно французское происхождение благородного напитка, и за призовым бокалом посоветовал Соне взять партию этого французского вина для пробы.
Только реклама понадобится, решила Соня. Наших нуворишей пока носом не ткнешь — ничего не понимают! К примеру, сейчас вошли в моду дорогие сорта сыров. Уже два года «Рокфором» торгуем, а у местной «элиты» только глаза раскрылись. И то пришлось провести страшно закрытую, только для своих, дегустацию «нового» сорта сыра. Успех был ошеломительный! На целую неделю все эти заплесневелые и вонючие лакомства превратились в дефицит, да и сейчас, спустя полгода, «Камамбер» на прилавке не залеживается. Смех да и только! Но что с них взять, у большинства и приличного образования-то нет, дети алкоголиков и уголовников. С чего бы им разбираться в гастрономии?
После телефонного разговора с Васей (так она стала называть его про себя) Мамедовым, Соня решила, что можно и встретиться. По телефону собеседник говорил без кавказского акцента, скорее даже как москвич, но это и понятно, он же из Москвы приехал. Голос у него был приятный, молодой, а предварительные предложения очень заманчивы. Плохо только, что никто из своих его не знает толком.
Теперь встреча была назначена на три часа в ее кабинете и совпала с праздником сына. Честно говоря, назначая время, Соня забыла о дне рождения. Для нее это было в порядке вещей. Игорек не избалован материнским вниманием и все сам понимает... Но приехать в «Лакомку» все же необходимо.
Соня разбиралась с бумажками, когда в дверь заглянула ее секретарша Оля. Девушка многозначительно посмотрела на хозяйку, и та сухо кивнула ей, разрешая войти. Оля обернулась к кому-то в приемной, сверкнув профессиональной улыбкой, и вошла. Дверь за собой она плотно прикрыла.
— Что еще? — недовольно спросила Соня.
— Там к вам человек пришел, — Оля пересекла кабинет и остановилась возле директорского стола. Помявшись, она продолжила: — Это Маловичко из «Алхимика».
— И чего?
Соне не хотелось видеть бывшего однокурсника, теперь главного редактора самой популярной в городе газеты «Алхимик». Просто не было времени. Да, к тому же, теперь старые приятели появлялись у нее в приемной только со своими просьбами и никак иначе. Впрочем, Алексей теперь журналист, и, возможно, дело в другом? Например, в рекламе. Хотя рекламой Маловичко сам не занимается, считая, что творческий человек и настоящий журналист не должен марать себя заказными материалами и поисками денег вообще. Для этого у него в штате были агенты по рекламе.
— Софья Михайловна, примите его, пожалуйста. — Оля редко просила за посетителей, но Маловичко умел очаровывать секретарш. — У него, похоже, что-то случилось. Просто лица на нем нет.
— Мне некогда.
— Ему пять минут хватит!
— Ну... Ладно... — Соня была очень недовольна поведением секретарши, но она никогда не высказывала подчиненным свое неудовольствие открыто. Потом нахалке припомнится эта неуместная настойчивость! — Зови!
Оля просияла и выпорхнула, не подозревая, что заработала себе десять баллов в минус. Маловичко вошел в кабинет сразу же после ее выхода. Он, как всегда, был одет в потертые дешевые джинсы и вытянутый свитер. На плече висел нелепо яркий брезентовый рюкзак.
— Соня, привет! — сказал журналист, и хозяйка прочитала на его лице, что он действительно пожаловал с просьбой.
— Привет, Леша! Проходи, — она не скрывала неудовольствия, но и не демонстрировала его. — Чему обязана?
Маловичко прошел к месту для гостей у стола Сони, сел и сказал просто:
— Соня, мне надо десять тысяч долларов.
— И все? — иронично спросила она. Мог бы и не приходить с этим. У нее не благотворительный фонд!
— Соня, — голос журналиста звучал уже просительно. Хозяйка нахмурилась. — Помоги мне, очень прошу! Очень! У меня беда. Настя заболела. Нужна операция. Рак. Пообещали за пятнадцать тысяч организовать без очереди в Москве...
— Алексей, мне очень жаль, что у тебя такое! — проговорила Соня спокойно. — Очень сочувствую, но помочь не могу. У меня нет таких денег.
Это было правдой, в том смысле, что пачки долларов не валялись у нее в ящике стола.
— Соня, Соня, — молил Маловичко. — Это жизнь моего ребенка! Это безвыходно! Ужас, ужас! Жанна мечется, родители, и мои, и ее, в панике! Мы собрали только пять штук баксов, а остальные взять просто негде! Ты же знаешь, мы с Жанкой живем на квартире, у ее предков — развалюха без удобств на выселках, мои в деревне сами с огорода питаются... Соня, что же мне делать? Ты же богатая женщина!
В душе хозяйки вдруг вскипело что-то очень сильно пахнущее злостью. Ее слух резануло это словечко «богатая». Она выпрямилась в своем кресле и сказала тихо, но очень жестко:
— Богатая? А кто тебе мешал разбогатеть? Мы оба начинали с нуля. Вспомни, пожалуйста, как мне все это досталось! Пока ты парил в облаках, искал себя, пьянствовал с коллегами и реализовывал свои творческие планы, я пахала! Меня не торговать учили в институте, а как и тебя — философствовать. Но я знала, что жизнь не праздник, что всегда нужны деньги. И не для шика, а для таких ситуаций.
— Но, Соня, это несправедливо! — пытался возражать журналист.
— Я родила своего ребенка, только когда на ноги встала. Твоей дочери двенадцать лет, а моему сыну — шесть. Когда вы с Жанной ребенка заводили, вы думали о том, что может случиться? Нет! Вы наслаждались жизнью. Твоя жена мечется? Она может себе это позволить, у нее есть муж!
По мере продолжения Сониной отповеди настроение просителя менялось, как небо перед грозой. Наконец, он не выдержал и тоже разразился гневной тирадой:
— Да ты что, нотации мне читаешь? — Маловичко выпрямился на стуле для посетителей — Ты теперь на коне и можешь меня поучать? Я что, на гульки себе прошу? Моя дочь умирает! Не дай Бог тебе пережить такое! Не зря от тебя Генка ушел. Ты просто ведьма!!!