Страница 25 из 60
— Вернусь, но не раньше чем через полгода. — Наташа щебетала как птичка. — Мы оформим брак, потом я получу гражданство, освоюсь и приеду за Димкой!
— А здесь вы свадьбу справлять будете? — поинтересовалась Светка. — А то очень выпить на дармовщинку хочется!
— Потом, потом, когда за Димкой приедем!
— Все уезжают! — вздохнула Света. — Ирка в монастырь, Гелька со своим «не то, что ты думаешь», ты с итальянцем! Останемся мы с Сонькой — две старые кобылы — в занюханном Гродине, одни, печальные.
— Не ной! — смеялась счастливая невеста. — Ты же можешь приехать ко мне в Италию! И Сонька тоже может! У вас обеих бабки есть, так что — милости просим!
— Спасибо. Но я не о визитах, а о жизни, вообще! Смотри как странно! Мы все, ну почти все, сидели — сидели, и вдруг побежали жизнь устраивать! У троих все так сложилось сразу, резко в сторону перемен. Может, и нас с Соней ждет поворот?
— Ты права, конечно. — согласилась Наташа. — Жизнь странная штука. Все идет себе, идет вяло, глупо, утомительно... Думаешь, все: прожила жизнь, подруга. Вот и тридцатник шарахнул! А где-то, что-то уже происходит, сдвигается с места, поворачивается. Кто-то уже едет за тобой, смотрит на тебя, думает о тебе. В один прекрасный момент ты и по сторонам не смотришь, а судьба твоя уже кем-то определена!
— Ну, не все же от других зависит, — возразила мягко Света. — Ты же хотела этого! Ждала своего часа! Вот и произошло...
Они помолчали. Наташа улыбалась своим мыслям, Света, чувствуя их трепет и нетерпеливую пульсацию даже через все телефонные кабели, провода, розетки и разводки, пыталась представить себе, как будет жить дальше Наташка. Для трехмерной картинки не хватало информации.
— Ната! А какой он вообще? Ну, что любит, что ест?
— Любит меня, а ест — что дадут, — ответила счастливица с небес. — Даже странно, какой он неприхотливый. Говорит, что его мать не держит кухарок и готовит дома, а времени у нее на это дело маловато, потому что она еще имеет свой маленький книжный магазинчик и помогает дочери смотреть за ее тремя детьми. Поэтому они в семье не избалованы изысками. Иногда Сандро водит всех в ресторан, но тогда старается выбрать что-нибудь особенное, не традиционное: китайскую, индийскую или мексиканскую кухню. Французские рестораны он не любит. Говорит, что французская кухня на самом деле не такое уж чудо — одна реклама, а все французские вина — кислятина!
— А кто его родственники? Мать, сестра с тремя детьми и кто еще?
— Еще отец Сандро. Он инвалид. Когда-то давно упал с лошади, участвовал в любительских скачках, сломал себе шею. Выжил, но теперь парализован. У Сандро еще целая куча дядей, тетей, братьев, сестер и прочего. Все живут на одной улице. Но у нас будет свой дом за городом.
— Почему не со всеми?
— Сандро сказал, — с гордостью за все, что говорил любимый, ответила Наташка. — что мне будет трудно жить в такой огромной семье. Они часто ругаются, это на самом деле не серьезно, но меня это будет пугать. Недавно дядя Сандро, не запомнила как его зовут, пырнул ножом свою сестру! Он сам этого не ожидал, но разгорячился и набросился на нее. Ужас! Поднялся вой, гвалт, крик! Его увезли в полицию, а он рвет на себе волосы, проклинает свой характер и день, когда родился, просит жандармов пристрелить его как бешеную собаку! Сестра, на самом деле, не очень пострадала. Несчастный дядя только царапнул ее, даже в больницу не обращались. Она потом сказала в полиции, что сама на нож наткнулась и его освободили. Так дядя отказался ехать домой, а прополз всю дорогу до дома на коленях!
Света рассмеялась:
— Ну, что я тебе говорила по поводу итальянских семей! Как в воду глядела!
— Да уж, права на все сто! Только, надеюсь, на счет свекрови ошиблась!
— И не надейся! — сказала мстительно Света.
Звонкая трель смеха Натальи слился с грудным смехом подруги. Свету чуть кольнуло ощущение близости потери. Она привыкла к телефонным переговорам, возможности поупражняться в остроумии, не боясь обидеть или нарваться на скандал. Она так скучала по прежним временам, когда все беды делились на пятерых, а радость пятикратно увеличивалась от возможности разделить ее с подругами!
Если бы Наталья немного задумалась, она бы почувствовала то же самое. Но никогда раньше она не была так счастлива, так окрыленно, невероятно счастлива...
— Когда едете? — спросила Света.
— Двадцать третьего. В день осеннего солнцестояния.
— Неправильно, Напханюк. Садись, два!
— Почему это, Светлана Алексеевна?
— Осенью и весной бывает равноденствие, а зимой и летом — солнцестояние!
— Один хрен! — снова смеялась Наташка. — Главное, что я еду! Ты можешь поверить?
— А почему нет? — ответила Света спокойно. — Это, конечно, чудо, но иногда и чудеса случаются. А ты в католичество переходить будешь?
— Господи, ну откуда ты такая умная? Как ты придумываешь такие вопросы? Откуда я знаю! А что, надо?
— А венчаться как?
— Ох, не знаю! Все это мелочи! Ради Сандро я бы и в религию бау-вау перешла!
— Ирка тебя не слышит! Уже бы высказала по поводу твой бездуховности.
— Ха! — легкомысленно хмыкнула Наталья. — Пусть говорит что хочет в своем монастыре!
— А она в монастыре? Ты точно знаешь?
— Да ты же сказала!
— А! — разочарованно сказала Света. — Так это предположение. Я ничего такого не знаю точно.
— Ой, мне пора бежать! Я же еще не все бумажки оформила! Знаешь, хотела перед отъездом девичник устроить, но не получается — не успеваю. Столько беготни!
— Да, жаль, что не встретимся. Ну, иди, иди! Пока!
— Ага, побежала. Пока!
23 сентября 2003 года
— Света?
— Да, Наташ, я! Ты прощаться?
— Ага! Не поминай лихом! Слушай, Свет, — в голосе Натальи не было беспокойства, хоть новости были не самые приятные. — Я Соньке позвонила, а у нее проблемы. Что-то с деньгами, с бизнесом. Неприятности, словом. Но, она умная, утрясет!
— Я позвоню ей, — откликнулась Света. В отличии от легкомысленной в отношении чужих дел Натальи, Света понимала, что Соньке уже одного ума мало. В бизнесе слишком все сложно, особенно для женщины. — А тебе — счастливого пути!
— Спасибо! Знаешь, я не обещаю звонить и писать не люблю, как ты знаешь, но все равно встретимся, так что не скучай!
— Хорошо, только скучать все равно буду. До свидания!
— До свидания, Светулечка!
Третья ведьма не доставила ему никаких особых хлопот с подготовкой к роли. Он просто изображал героя-любовника, напевал итальянские песни и плыл по течению к неизбежному водовороту развязки.
Труднее всего ему давались постельные сцены. Играть в любовь с толстухой не нравилось совершенно. Он всегда с трудом возбуждался, а при виде рыхлого тела ведьмы типа Венеры его только тошнило. Но надо было быть в форме, тип Венеры можно привязать накрепко только сладострастием, доходящим до разврата. Ты можешь особенно не волноваться о своих словах, о стройности легенды и деталях во внешнем облике и поведении. Но в постели надо сделать невероятное. Надо затрахать ей мозги, держать в постоянном напряжении и ожидании ласки, сделать ее сексуально зависимой от себя, показать ей высший постельный пилотаж, оставаясь в рамках традиции. И здесь не должно быть никакого экстрима, немного облегчавшего ему секс с ведьмой типа Марса. И секса должно было быть много, в отличие от ситуации с ведьмой типа Сатурна.
Но и в этом случае он нашел достойный выход. Каждый раз, начиная любовную игру, он представлял себе сладкую сцену пытки, изобретая все новые и новые способы причинения боли. Целуя руку, ломал в мыслях кости и в фантазиях жег кожу, поглаживая ее в реальности. На самом деле, пытая ведьм, он не испытывал сексуального наслаждения, но в постели это помогало отвлечься и расслабиться. Толстуха была без ума от Сандро.
Правда, Наталье пришлось заплатить отдельную плату за его мужские мучения. В своем подвале, где воздух уже пропитался смертью и где навеки остались растаявшие облачка последнего выдоха двух ведьм, он изнасиловал ее рукояткой железного кованного распятия, изрезав проклятое ненасытное лоно острыми шипами металлических роз, украшавших крест. Эту игрушку он изготовил сам, надеясь использовать ее в имитации сатанинского ритуала, но вот, нашел и другое применение.