Страница 16 из 60
Геля долго думала, что бы такое отчудить, но потом сообразила следующее: она в наглую пришла в дом Корытникова поздно вечером и попросила одолжить ей тысячу рублей на два дня.
— Простите меня, Михаил Терентьевич, мне и вправду не к кому больше обратиться! — тараторила Геля, следуя за шефом в комнату, куда Корытников пригласил свою молодую коллегу, согласно своим старомодным представлениям о правилах приема гостей. — У меня возникла проблема со здоровьем... Серьезная проблема, понимаете? Срочно надо тысячу, а денег нет. Просить не у кого — мама с папой в разводе, у мамы занимать нечего, а папа приедет послезавтра, и тогда я вам долг верну!
Квартира Корытникова располагалась в доме, который лет сорок назад считался элитным. «Элитная хрущоба» — так это называлось теперь. Комнат было три, но они были маленькие, узкие двери скучились в тесной прихожей, кухонька притаилась за узким коридорчиком. Мебель была старая и даже старинная. Пожалуй, горка для посуды могла уже сойти за приличный антиквариат, а шифоньер, показавший свой бок из натурального дерева в дверном проеме спальни, казался и вовсе раритетной вещью — такое ощущение добротной старины он вызывал.
Михаил Терентьевич, несмотря на свою жадность, был человек сочувствующий. Тем более, что Геля явно изменилась после позора ректорской проверки. Она стала дисциплинировано отсиживать свои дежурства на кафедре, регулярно ходить на заседания, высказывать здравые мысли и даже сообщила, что возобновила работу над кандидатской. Заведующий выслушал просьбу Гели и решил помочь ей. За деньгами он полез в свой бумажник, и Геля уже было расстроилась, что не попросила больше, чтобы ему пришлось заглянуть в закрома и стало бы ясно, где эти закрома располагаются. Михаил Терентьевич пересчитал купюры, их не хватало до необходимой суммы, и он, не стесняясь Гели, открыл резную створку буфета, стоявшего там же, в гостиной. Геля следила жадными глазами за тем, как он достал из жестяной коробочки еще толстую пачку денег.
Геле показалось, что там осталось еще предостаточно денежных знаков, чтобы купить еды для всех голодных детей Африки. Корытников выдал ей требуемую сумму из пачки, а остаток сложил в свой бумажник. Геля рассыпалась в благодарностях и удалилась. Через день она вернула ему тысячу рублей, опять-таки, заявившись к заведующему домой. Уходя, небрежно спросила:
— А семья ваша где?
— Так сын женился, живет у жены, а моя половина в санаторий укатила, — ответил Корытников.
— Наслаждаетесь тишиной? — продолжила вызнавать шпионка. — У вас тут, наверное, соседи все интеллигентные люди, как вы?
Польщенный плохо скрытым комплиментом, Михаил Терентьевич распушил перья и разболтался. Геля всегда знала, что он сплетник, но в этот раз заведующий просто удивил ее: о своих соседях он знал все. Надо было только направлять разговор в нужное русло и запоминать. Так выяснилось, что опасность на лестничной клетке представляла только молодая и любопытная девка из сороковой квартиры. Остальных, глуховатую одинокую бабушку и молодую семью, почти не бывавшую дома, в расчет можно было не брать.
— А вы к жене на курорте присоединиться не хотите? — задала Геля последний вопрос.
— Вряд ли, — вздохнул Корытников. — Мне ремонт надо делать. В среду бригада придет, здесь все ломать и крушить будут. А я приглядывать за ними стану.
— Ну, что же, удачи вам в этом нелегком деле! — заторопилась Геля.
— Спасибо, Ангелина Николаевна. Не забудьте: завтра в три заседание кафедры.
— Хорошо, Михаил Терентьевич, обязательно буду! — пропела Геля, прекрасно зная, где, на самом деле, она будет завтра в три.
Лис встретил ее новости и нетерпеливые предложения без особого энтузиазма.
— Так нельзя, — сказал он. — Суеты много.
— Как нельзя? — у Гели начался приступ нетерпения. — Какой суеты много?
Лис ходил по комнате в своей заваленной коробками, мешками и ящиками квартире, ловко лавируя между углами вышеозначенной тары и беспокойно поглядывал на Гелю. Наконец, он счел нелишним ответить на вопросы своей подруги:
— Нельзя без подготовки, а суеты будет много бестолковой, ясно?
Он не скрывал скепсиса, но все-таки сказал, что окончательное решение сообщит ей завтра утром, а сегодня «пойдет, посмотрит там, короче, что, в натуре, сделать можно». Выражаясь подобным образом и демонстрируя великолепную распальцовку, Лис хотел приободрить Гелю и показать, что он по-прежнему на ее стороне. Геля поняла это, благодарно рассмеялась, проводила Лиса до дверей и стала терпеливо ждать своего сообщника.
Лис пришел поздно ночью и, увидев Гелю, уснувшую в кресле, разбудил ее, бесцеремонно встряхнув за плечи.
— Что? — спросила она, сразу придя в себя. — Мы идем завтра?
— Да, пойдем... Соседка твоего шефа обезврежена.
Он пошел на кухню и начал рыться в холодильнике.
— Я приготовила тебе отбивные и отварила картошку, — Геля, потрясенная предстоящим делом, опомнилась не сразу. — Слушай, а как одеваться? Меня же уже в доме видели!
— Одевайся как хочешь, это не имеет никакого значения, — ответил Лис жуя мясо.
— А что ты сделал с соседкой?
— Трахнул, — спокойно сказал он. Геля, решив, что это шутка, рассмеялась, но по выражению лица Лиса поняла — он не шутит.
— Ты переспал с ней? — настроение неумолимо портилось.
— А что еще мне с бабой делать? — грубо спросил он. — Вы все дуры. Все принцев ждете, а пока он не появился, раздвигаете ноги направо и налево. Я познакомился с ней, привел ее на хату к одному парню и трахнул. И назначил свидание на завтра, в три. Возле того дома, где сегодня встречались, а это за тридевять земель от дома твоего шефа.
— Но как же так? — обиженно спросила она. — Как это? Я же с тобой, а ты...
— Ладно, заткнись! — прикрикнул он на нее. — Дело есть дело! И ты то же самое сделаешь, если надо будет. Парням бабки нужны, это важнее всего, а ты бред несешь: ты со мной, я с тобой!
Он и раньше позволял себе срываться на нее и, как ни странно, Геля не обижалась. Она испытывала некое своеобразное безотчетное удовольствие, млея от мысли, что рядом с ней крутой мужик. Не меньше возбуждали воображение Гели разговоры о неведомом и важном «деле», о преданности ему, о необходимости ему верно служить. Но внешне все-таки пыталась сохранить лицо. Вот и сейчас, Геля приняла обиженный вид (для себя не меньше, чем для Лиса) и ушла спать.
Тем не менее, всю ночь Геля провела как на иголках. Ей мерещились кошмары: их застигает в своей квартире неожиданно вернувшийся хозяин, их ловит милиция, они попадаются на сбыте краденого... Засыпая только под утро, решила, что попросит Лиса отменить испытание. Ну не домушница она! Что-то спонтанное еще сделать могла бы, а вот так, просто пойти и украсть деньги у знакомого ей человека — нет!
Утром мученица поступила, как и собиралась ночью. Она сказала Лису, что не может воровать.
— Глупая, — усмехнулся Лис, бреясь в ванной и пытаясь разглядеть собственный затылок в маленьком зеркальце над раковиной. — Совсем глупая! Я же уже пообещал двадцать тысяч зелени своим парням! Теперь иди, ищи их! Зарабатывай, если у своего начальника брать не хочешь. Это все равно, что тебя на счетчик поставили — плати и не рыпайся! Ты знаешь, что такое счетчик?
— Да... — Геля смотрела на него распахнутыми испуганными глазами. — Они же твои... друзья...
— Ага, — Лис отложил бритву, взял ее за подбородок крепкой рукой и сказал четко, глядя прямо в глаза: — Вот именно, что друзья. Друзей я подвести не могу, поняла?
К часу дня нервы Гели представляли собой раздерганные провисшие нити, которые уже не могли удерживать натиска стресса. Она страшно паниковала. Лис появился только около половины третьего и, увидев безобразие, сразу же налил ей полную рюмку водки.
— Я не буду! — отбивалась Геля, но Лис силой запрокинул ей голову и влил содержимое рюмки в горло. Она чхнула, помотала головой и, действительно, немного расслабилась.
— Пошли, — сказал Лис. — Что расселась? Быстро надо!