Страница 18 из 49
— Учудил князь. Это, значит, чтобы в дальнейшем рыцарей побольше в наши сети попало.
— А этих, — указал перстом Александр на изменников-вожан и эстов, — повесить! Старост же водских взять в заложники. Это послужит предостережением для других. Крепость Копорье срыть до основания, чтобы место сие поросло травой!
Разгромив орденскую крепость, князь Александр вернулся в Новгород. Он понимал, что воевать Псков и Изборск с имеющимися силами нельзя. Только княжеские дружинники вели себя осмысленно, со знанием дела во время штурма. Остальные же ратники сильны лишь духом, но умения вести бой у них нет. Идти на Псков — значит обречь себя на поражение. Князь Александр этого допустить не мог. А значит, надо серьезно готовиться.
Лето пролетело незаметно. Александр побывал во Владимире, рассказал великому князю о планах, возможностях и возникших в связи с этим проблемах. Ярослав Всеволодович обещал помочь. Там же, в стольном граде, он присутствовал при обряде крещения своего младшего брата. Младенца назвали Василием.
— А мой-то Василий на год старше, — не без гордости заметил князь Александр. — Вот потеха-то будет, когда мальчишки подрастут, — дядька моложе племянника!
— Ништо… Главное, чтобы здоровыми росли. А то твоя-то Александра, я слышал, неживого родила? — сочувственно произнес Ярослав.
— Да. Так угодно было Господу, — перекрестился Александр.
— Ты особо-то не печалься и княгине Александре не давай. У меня сыновей семеро, и у тебя чтобы было не меньше, — шутливо погрозил перстом князь Александр. В свои пятьдесят он выглядел молодцом, только седые пряди в волосах и бороде выдавали возраст.
В январе 1242 года в Новгород Великий пришел князь Андрей с конными полками. Князь Ярослав не забыл своего обещания и собрал восемь тысяч всадников из Городца, Новграда Нижнего, Суздаля. Во главе городчан стоял воевода Андрей — сын посольского боярина Романа Федоровича, и только сам Роман Федорович да еще ростовский епископ Кирилл знали о его истинном родителе — великом князе Владимирском Юрии Всеволодовиче.
Встреча братьев была радостной. Погодки, их детские игры и шалости сблизили и сдружили. Только последние годы они виделись нечасто: у каждого были свои дела и проблемы — дела княжеские и проблемы тоже княжеские.
— Подрос-то как, возмужал, — тиская брата в своих объятиях, гудел голосом Александр. — Смотри, Александра, каков молодец! Женить пора!
— Да уж скоро свадьбе быть, — смущенно произнес Андрей. — Батюшка присмотрел невесту, и мне она глянется…
— Кто же такая? — лукаво глянув на Андрея, поинтересовалась княгиня.
— Пока это тайна. Вот сватов батюшка зашлет, все и узнают, — рассмеялся Андрей. — А где же мой сыновец? Я ему посулов привез и от себя, и от матушки, и великий князь расщедрился.
— Спит еще. Проснется, увидишь. Лопотун еще тот. Ему только два, но лепечет — не остановить, — радостно сообщила Александра.
Когда братья остались одни, Александр, положив руки на плечи Андрея, спросил:
— Вовремя ты со своими полками. Скоро на Псков идти. Не подведешь?
— Верь, брат, не подведу, — твердо ответил князь Андрей.
2
Александр повел на Псков семнадцать тысяч воинов. Он шел скрытно и осторожно. Загодя отправив три конных отряда, которые перекрыли дороги, ведущие из Пскова на Ливонию, Юрьев, Медвежью Голову и Феллину. От случайных нежелательных встреч войско оберегали дозоры и охранение. Подойдя к Пскову на полверсты, князь Александр отправил в город бывших в войске жителей Пскова с тем, чтобы они открыли ворота. Весть о том, что под городом стоит Александр с дружиной, мгновенно разлетелась среди псковичей. Западные ворота были распахнуты и удерживались до подхода дружины жителями Пскова.
Конные полки ворвались в город. Немецкий гарнизон не ожидал нападения, и потому штурм Пскова был почти бескровным со стороны нападавших. Обороняющиеся же потеряли семьдесят рыцарей, а кнехтов погибло без счета. Пленных рыцарей, а их оказалось одиннадцать, князь Александр приказал отпустить:
— Идите и передайте, что идет князь Александр и пощады не будет!
На княжеский суд приволокли упирающегося и вопящего князя-изменника Ярослава Владимировича. Тот отрицал измену, но под давлением неопровержимых свидетельств сознался в предательстве и был повешен. Затихли под перекладиной и шесть немецких чиновников, которые угнетали и глумились над жителями Пскова. Не избежали земляной тюрьмы и католические священники, кои перекрещивали православных. Народ требовал их также повесить, но Александр не дал. Успокаивая особо ретивых, князь пояснил свое решение:
— Предать их смерти просто. Но зачем попов делать мучениками? Ведь немцы будут кричать, что мы священников-католиков лишили жизни за веру.
В пылу сражения Александр потерял из виду Андрея и теперь, забеспокоившись, взглядом отыскал его в рядах суздальского конного полка. Нагрудник у Андрея был погнут, на щеке запеклась кровь.
«Уж не ранен ли?» — встревожился Александр. Он поманил рукой брата, показав его место рядом с собой. Когда Андрей подъехал, Александр участливо спросил:
— Не ранен ли?
— Бог миловал, — сияя взором, ответил князь Андрей.
— А пошто кровь на щеке?
— То не моя. Рыцаря. Он меня копьем достал. Во, — показал Андрей на вмятину, — а я его мечом. Ударил, правда, плашмя, но крепко. До сих пор ничего не соображает. С ним мой лекарь. Придет в себя рыцарь, что мне с ним делать?
— А что хочешь! Он — твой пленник. Хочешь — за выкуп отпусти, а хочешь — вольно.
Пленным рыцарем оказался шведский ярл Ульрих Янцен — знатный, богатый владетель родовых земель. Он предложил за себя большой выкуп, но князь Андрей отпустил его вольно. Позже, сидя за ендовой с хмельным медом, ярл признался, что в Пскове оказался случайно. Ехал он к великому князю владимирскому Ярославу Всеволодовичу с поручением от своего короля. Да из-за сильных холодов и мартовских метелей задержался в Пскове.
— А теперь, когда рыцари Ордена изгнаны из города, ехать мне во Владимир не резон. Так что вернусь домой, — решительно грохнул кубком об стол запьяневший от медовухи ярл.
С тем и расстались. Но ни ярл Ульрих Янцен, ни князь Андрей не знали и даже не могли себе представить, что судьба их сведет еще не раз в непростые времена.
3
Окрыленные успехами, братья Ярославичи повели войско в Чудскую землю. Их целью был Юрьев. Впереди двигался разведывательный полк, ведомый братом новгородского посадника Домашем Твердиславичем. Всадники шли, уверенные в своих силах, в своей непобедимости. Домаш даже не выставил дозоров: ни головного, ни боковых. Он посчитал, что ни к чему — немцы напуганы и сидят по своим замкам. А вот епископ и ландмейстер поступили как и положено на войне: они выслали лазутчиков, и те донесли, что всадников не более трех сотен и движутся они в отрыве от основного войска. У местечка Моосте, что близ речки Лутсу, крестоносцы устроили засаду и разгромили разведывательный полк. Немногим удалось спастись. Домаш был убит. Дмитровский наместник Кербет с боем вырвался из окружения и сообщил о случившемся князю Александру. Тот был вне себя:
— Я же предупреждал Домаша не ввязываться в сражение! Уйти! Отступить! Сберечь людей! — кричал он в бешенстве. — А теперь что делать? Идти на Юрьев? Да нас, поди, весь Орден уже дожидается…
— Да чего ты так распалился? Ну, потеряли мы три сотни воев. Жаль. Но ведь и они не стояли сложивши руки. Тоже, верно, положили рыцарей немало, — пытался успокоить Александра Андрей.
— Дело не в трех сотнях, — уже спокойнее продолжал Александр. — Крестоносцы знают, что мы идем. И, может быть, ведают, сколько нас. А мы по вине Домаша слепы и не знаем сил крестоносцев.
— Может, отойдем к Пскову. Если что, сядем в осаду, — предложил Андрей, но князь Александр лишь отмахнулся.
— Рано нам еще об отходе помышлять. Мы крестоносцев подождем в таком месте, где перевес в людях особой роли иметь не будет.
Александр повел войско к селению Мехикорма, где находились пути из Дерпта на восточный берег Чудского озера, между Узменью и устьем реки Желчи. Рать остановилась на мелководье, промерзшем до дна. Новгородский князь построил полки в три линии. В центре первой линии, перед «челом», находился растянутый по фронту передовой полк пехоты, первые ряды которого составляли лучники, а на флангах стояли усиленные пешие полки правой и левой руки. За ними расположилась конница, разделенная надвое. В центре, позади «чела», Александр поставил немногочисленную тяжелую конницу своей княжеской дружины. Вес всадника в доспехах достигал ста двадцати килограммов, и воины уже имели опыт сражений с рыцарями-крестоносцами. На них у князя была большая надежда: он был уверен, что эти не подведут и малым числом выстоят. Конное же войско князя Андрея Александр укрыл на северной стороне Вороньего камня, решив использовать его как резерв в самом крайнем случае.