Страница 4 из 8
А вот Видаль, похоже, был совсем иным. И все равно она поднялась в его большую пустую квартиру в новом красивом доме. Квартира была почти без мебели, зато во всех креслах лежало по гитаре. И уж точно – решила Порше, скептически оглядываясь, – ни один, даже самый провинциальный дизайнер не переступал порога этого жилища.
Кажется, больше всего Видаль любил в своей квартире вид из окна, потому что кровать у него стояла прямо перед панорамным окном. Это окно, в котором было много неба и совсем мало города, не прикрывала даже тюлевая занавеска.
Сначала Порше немного смутилась при мысли, что ей придется раздеваться чуть ли не на виду у всей улицы, но потом убедилась, что увидеть ее из домов, стоящих на противоположной стороне, практически невозможно. Дома напротив были двухэтажными, старыми, их окна находились далеко внизу.
Разглядеть оттуда Порше можно было бы только с биноклем. Но кто захочет подсматривать за этим немолодым рокером? Вот будь эта квартира какой-нибудь настоящей звезды, да не в зачуханном Гродине, а в столице – можно было бы и прославиться.
Видаль принес вино, бокалы, включил музыку. Не свою, а какую-то другую – пела женщина, но из той же оперы, что и его дурацкий рок. Впрочем, Порше не стала протестовать. Во-первых, она слишком устала для протестов, а во-вторых, кажется, попала во власть его обаяния. С ней такое и раньше случалось – с разными мужчинами, но обычно она держала себя в руках.
Он сел на кровать, выпил бокал вина, потер виски, принес бутылку коньяку и налил себе в тот же бокал. Сделал глоток, другой. Порше спросила:
– Хочешь, потанцуем?
Он ухмыльнулся уже чуть пьяно.
– Нет, как-то слабо себе представляю эти танцы. Но ты можешь потанцевать.
Ага, поняла она, этот автомобиль заводится не так быстро. Она встала и начала двигаться в такт музыке. Сначала медленно, плавно, а потом быстрее, резче. Сделала вид, что ей жарко, и стала расстегивать пуговицы на рубашке.
Он смотрел на нее с улыбкой, поощрительно. Но когда ее рубашка уже падала на пол, отвел глаза в сторону окна. Не от смущения, а будто увидел в небе за окном что-то гораздо более интересное. Порше не позволила рубашке коснуться пола, а кинула ее в лицо Видалю. Он успел отмахнуться и рассмеялся. Во всяком случае, теперь он смотрел только на Порше. Тогда она двинулась в его сторону, расстегивая молнию на юбке.
Порше уже стояла прямо над ним, глядя в его светлые глаза серьезно и требовательно, когда он снова отвел взгляд в сторону. Тогда Порше запустила руки ему в шевелюру, с удивлением ощутив, что его волосы на ощупь жестче, чем казалось на вид.
И лишь после этого он очнулся, притянул к себе ее тонкое, угловатое и прекрасное тело, стал целовать. Порше тоже стала его целовать, удивляясь неожиданно приятному чувству. Он зарылся лицом в ее шелковистые светлые пряди и еле слышно застонал…
Но все равно ничего не вышло.
Ближе к утру, когда он спал, разметавшись на кровати, Порше вызвала такси и уехала. Она не знала, будет ли утром стыдно рокеру, но ей было не по себе. Плясала перед ним, как дурочка, а он… Ужас какой-то!
Утром, когда Катя приехала за ней, Порше решила не признаваться в том, что произошло. У мужика не встал на нее! Да это же просто оскорбление. Но Катя стала приставать с расспросами, допытываться, и Порше все рассказала. Катька только вздохнула:
– Я была уверена, что он супер… Ну, это еще раз подтверждает, что на планете Земля все мужики выродились.
Кате это было известно лучше других: муж ее бросил ради молодого парнишки. Педиком оказался. И как она это пережила?
Они приехали на поле. Порше быстренько заперлась в гримерке. Катя пошла дежурить возле оператора. Несколько раз она возвращалась в вагончик, чтобы рассказать, что происходит на съемках. В первое свое возвращение сообщила, что на площадке готовятся снимать прыжок с парашютом. Должен был прыгать каскадер, у которого был разряд по парашютному спорту, но Видаль сказал, что прыгнет сам. Витя чуть не трупом лег, чтобы помешать ему, но рокер уперся, стал орать, что он не кукла, не тряпка. Он будет жить по-настоящему, без дублеров. И влез в самолет. Витя сказал, что Видаль и раньше с парашютом прыгал, так что ничего, обойдется.
А потом случилось то, чего Порше не увидела из своего вагончика…
Чуть позже, когда они возвращались с поля в город, Катя сказала:
– Он прыгать решил из-за того, что в постели облажался. Вроде решил компенсировать неудачу.
Дом Видаля
Прошло больше месяца. Порше была в жуткой депрессухе. Следом за Видалем разбились и ее мечты. В Милан она не поехала. Какой-то гад разместил в Интернете запись той сцены, где Порше танцевала и раздевалась перед Видалем, и то, как они начинают целоваться, а потом заваливаются на кровать. Надо же, все-таки нашлись любители подглядывать за престарелым рокером!
Эту запись обнаружили и миланские работодатели Порше. Катя потом пыталась им объяснить: мол, модель – девушка этого рокера, они встречаются, что в этом такого?.. Катя не забыла добавить, что на следующий день после того свидания музыкант погиб – хотела разжалобить итальянцев. Но они сказали, что в Италии своих путан – вагон и маленькая тележка, им русских не надо. И еще, что если девушка в восемнадцать лет без стыда крутится голой перед мужчиной, который ей в отцы годится, то чего от нее дальше ожидать? Особенно если учесть, что Порше позвали белье демонстрировать. А «бельевые» девушки, сказали итальянцы, должны быть просто мадоннами.
Катя плакала, Порше плакала. Но потом они решили, что сумеют обернуть скандал себе на пользу. Они еще не знают как, но сумеют. Теперь же, в начале апреля, Катя решила, что ей надо отдохнуть. У нее появился бойфренд, что вообще-то Порше только одобрила, и парочка укатила в Анталию.
А вот затея Кати прославить Порше благодаря смерти Видаля результатов не принесла. Ну рассказала Порше небылицы о своей невероятной любви с великим – это после смерти выяснилось – музыкантом, ну прозвездилась и там и сям, только толку от этого не было никакого. Безумных контрактов никто не предлагал, в клипах сниматься не звали, фотосессии не назначали. Может, и вправду на чужом горе счастья не построишь?
Подруги-модели, а других у Порше не было, разъехались по городам и весям. Они все пристроились, кто куда. Порше осталась одна, а так как надо было что-то есть, стала работать. Катя нашла ей местное модельное агентство, которому, кажется, можно было доверять, и теперь еженедельно у Порше было несколько показов здесь, в городе. Паршивых показов, если честно. Пришлось Порше при всех своих достоинствах работать в торговом центре, гуляя по коридору в дешевых тряпках из какого-то отдела этого ТЦ. А что делать?
Ей позвонили в один из вечеров, сейчас особенно одиноких. Говорила с Порше женщина, очень деловая, быстрая.
– Вы – Порше? – спросила она.
– Да.
– Вас приглашают на вечер памяти Олега Видаля. Вы приедете?
– Куда?
Порше надеялась на «Джаз».
– Вечер состоится в загородном доме Видаля, в лесу. Вас отвезут.
– Мне надо с менеджером поговорить.
В лес Порше ехать не хотела.
– Тут всего один пригласительный, – резко сказала женщина, – и три претендента. Если вы не хотите, я отдам его другому человеку. На вечер приглашена вся пресса, и областная, и федеральная… Вы же та девушка, с которой он провел последнюю ночь? – с сомнением спросила она.
– Да.
– И как вы будете выглядеть, если не придете на вечер его памяти?
Словом, Порше согласилась. Завтра в три часа дня ей следует явиться на смотровую площадку перед выездом из города. Там будет стоять желтая маршрутка. Надо сесть в нее и ехать. Порше посоветовали одеться как обычно, а что-то вечернее взять с собой. Если она захочет переночевать в доме Видаля, ей надо будет прихватить необходимые вещи – полотенце, зубную щетку, смену белья.
Указания были странные, даже смешные чем-то. Порше уже хотела наплевать на свое обещание и не ехать на смотровую площадку, но подумала, что Катя будет недовольна, если узнает про ее отказ немного прославиться. Они ведь решили, что будут раскручивать эту ситуацию в свою пользу.