Война на море. Внимание рейдеры!

Общий вывод

Оторванные от жизни идеологи часто утверждают: «Вооруженные силы виноваты и в войне и в ее проигрыше». Это утверждение совершенно беспочвенно и является лишним доказательством того, что его авторы стали жертвой либо недобросовестности, либо других человеческих слабостей. Никогда вооруженные силы не были так бессильны по отношению к правительству своей страны, как это имело место в Германии и Италии во время Второй мировой войны. В обеих этих странах политическое руководство, избранное подавляющим большинством наций (и притом без участия вооруженных сил), поставило перед своими армиями такие задачи, которые были им не по плечу, какими бы самоотверженностью, мужеством, упорством, решимостью и профессиональным мастерством они ни отличались. Руководители держав «оси» довольствовались только тем, что сравнивали имевшееся у них количество дивизий, эскадрилий или кораблей различных типов и классов с теми же данными противника, оставляя без внимания военный потенциал, который в современной войне играет не меньшую роль, чем сама армия. Война на море явилась в этом отношении наиболее характерным примером.

Одной из важнейших задач данной работы является широкое освещение того факта, что немецкий народ не хочет, чтобы политики в третий раз вовлекли его в такую войну, которая в конечном счете должна закончиться его поражением, несмотря на все успехи, которые могут быть первоначально достигнуты.

Однако, когда правительство той или иной нации обращается с боевым призывом к своим вооруженным силам, эти последние обязаны повиноваться и выполнять свой долг, независимо от воззрений и соображений личного порядка. В противном случае будут подорваны основы существования нации: тогда правительство уже не будет избираться самой нацией, а навязываться ей вооруженными силами, превратившимися в преторианскую гвардию.[14]

Бернард Эдвардс

ВНИМАНИЕ: РЕЙДЕРЫ!

Глава 1

Силуэт рейдера возник на горизонте, подобно хищному ястребу, острый нос корабля стремительно разрезал беспокойные воды Южной Атлантики, а струя синеватого дыма из массивной трубы отмечала путь судна. Рейдер быстро приближался к английскому транспорту, который, казалось, вообще не замечал присутствия вражеского корабля.

Рейдер преследовал судно «Доминго де Ларринага» (порт приписки — Ливерпуль), направлявшееся из Байя-Бланка в Белфаст и Гулль. Груз составляли 7500 тонн зерна. Было 8 часов 55 минут утра 31 июля 1940 года, и британский транспорт водоизмещением 5358 тонн, шедший в направлении Фритауна на приличной скорости 9,5 узла, находился в этот момент примерно в 300 милях к северо-западу от острова Вознесения. По прибытии во Фритаун он должен был присоединиться к конвою, что, как предполагалось, позволило бы транспорту беспрепятственно миновать Северную Атлантику, воды которой были полны немецких подлодок.

Погода стояла прекрасная — было тепло, и лишь слабый юго-восточный ветер гнал по небу пушистые облака. На мостике «Доминго де Ларринага» капитан Уильям Чалмерс спокойно закурил свою первую за этот день трубку, почти совсем не думая о возможности столкновения с противником. Полностью загруженный корабль под командованием Чалмерса шёл в свой порт через относительно безопасный участок океана — хотя едва ли можно было назвать какой-либо участок океана безопасным в это тревожное время.

Внимание капитана привлёк другой корабль, приближавшийся по левому борту, и Чалмерс осмотрел его в бинокль. Когда он увидел большой бело-синий флаг и прочитал название приближавшегося судна — «Кассос», у него не возникло причин сомневаться, что это был греческий транспорт, направлявшийся в один из своих портов. Однако, когда этот корабль подошёл ближе к английскому судну, у Чалмерса вновь зародились подозрения. Он не был похож на обычный греческий торговый корабль: очень быстро маневрировал, окраска не соответствовала окраске простого транспорта, а о скорости, на которой шёл этот корабль, ни один греческий судовладелец и мечтать не смел. Чалмерс прильнул к биноклю, тревожные мысли заполнили всё его сознание.

Транспорт «Доминго де Ларринага» резко накренился на правый борт, Чалмерс изменил курс, развернувшись кормой к неизвестному кораблю. Взмокшие кочегары в машинном отделении продолжали швырять уголь в топки трёх старых котлов, и транспорт устремился вперёд, выбрасывая из трубы огромные клубы чёрного дыма. Скорее для проформы, а не с каким-либо серьёзным намерением, Чалмерс отправил корабельных артиллеристов к 4-дюймовому кормовому орудию. Допотопное, оно осталось от какой-то предыдущей войны, а его расчёт, набранный из случайных людей, был слабо обучен.

Британский корабль набирал скорость, а его радист, Нил Моррисон, включил давно молчавший радиопередатчик и начал передавать сигнал «QQQQ», означавший: «Подвергаюсь атаке неустановленного вражеского корабля». Моррисон, шотландец родом с Внутренних Гебридских островов, прослуживший на флоте уже пятнадцать лет, прекрасно осознавал тщетность своих призывов о помощи. Фритаун находился на расстоянии 900 миль, а английских военных кораблей в Южной Атлантике было немного. Но приказ с мостика звучал ясно и недвусмысленно. Моррисону надлежало продолжать зов о помощи до получения ответа или приказа прекратить передачу этих сигналов. Офицер прекрасно понимал, что это могло означать.

Отдыхавший на палубе после долгой вахты в машинном отделении 22-летний кочегар Роберт Дью внимательно наблюдал, вцепившись руками в поручни леерного ограждения, за преследовавшим их судно кораблём и чувствовал, как капли холодного пота выступают на его обнажённой спине. Лишь за несколько мгновений до того он мечтал о возвращении домой, к невесте — в своём последнем письме она сообщала о том, что у них скоро будет ребёнок. Теперь же Дью, бывший, подобно легендарному капитану Раймону де Ларринага, основавшему в 1864 году пароходную компанию «Ларринага», баском из Ливерпуля, впервые всерьёз усомнился в своём благополучном возвращении домой.

Неумолимая погоня продолжалась ещё два часа, и надежные двигатели «Доминго де Ларринага», изготовленные в Шотландии, работали на предельной мощности, до которой их только могли разогнать корабельные механики. И всё это время в такт двигателям, работавшим в бешеном ритме, Нил Моррисон продолжал отстукивать на своём радиопередатчике постоянный призыв о помощи. На мостике капитан Чалмерс продолжал сжимать в зубах уже давно погасшую трубку, почти физически ощущая предельное напряжение своего корабля и чувствуя вибрацию деревянной палубы под ногами. Его молчаливый преследователь ещё не дал знать о своей истинной принадлежности, но угроза с его стороны не вызывала никаких сомнений. На корме «Доминго де Ларринага» артиллеристы застыли у своих прицелов, ожидая команды открыть огонь.

В 10 часов 55 минут, находясь на расстоянии 2,5 мили от английского транспорта, капитан рейдера наконец перестал маскировать свой корабль. Греческий флаг был спущен, и его место заняла немецкая свастика, нейтральные опознавательные знаки прикрыли брезентовыми чехлами, а орудия освободили от маскировочных щитов. Продемонстрировав таким образом национальную принадлежность корабля и свои намерения, капитан рейдера приказал поднять на рее сигнальный флаг «SN». Этот флаг на интернациональном языке морской сигнальной системы означал следующее недвусмысленное послание: «Немедленно остановитесь. Не пытайтесь затопить корабль. Не пытайтесь спустить шлюпки на воду. Не пытайтесь связаться с другими кораблями по радио. В случае отказа от выполнения этого распоряжения буду вынужден открыть огонь».

Худшие опасения Уильяма Чалмерса подтвердились — его корабль встретился с германским рейдером. На мгновение, понимая, насколько велико превосходство противника, у него возникла мысль о сдаче. Но затем раздражение укрепило решимость капитана продолжать борьбу. Передав приказ в радиорубку продолжать передачу сигналов о помощи, а в машинное отделение — прибавить оборотов, он вновь попытался уйти от вражеского корабля.

14

Привилегированные отряды войск древнего Рима, состоявшие непосредственно при преторах (полководцах, консулах и т. д.), а затем и при императорах. Впервые появились при Сципионе Эмилиане (II век до н. э.). Преторианцы играли большую роль в дворцовых переворотах, а с конца 2 века н. э. по собственному произволу возводили и свергали императоров. — Прим. ред.