Страница 9 из 61
- Глава 3. Буря -
Когда я проснулась, уже наступил день, и сквозь щели в двери и стенах пробивался солнечный свет. Это показалось странным, я прекрасно помнила, как сумрачно было вчера в лесу. Мне очень захотелось увидеть солнце, но сначала я направилась к Александру, который все так же неподвижно лежал на самодельной кровати шамана. Я улыбнулась, отметив, что сегодня он выглядел намного лучше: не было той болезненной бледности, которая не оставляла его все эти месяцы.
- Алекс, он обещал, что ты поправишься, - прошептала я.
Неужели, Александр и вправду встанет на ноги? Трудно было поверить в это после стольких неудачных попыток врачей. Слишком уж легко далось шаману его выздоровление. Но тут я вспомнила, как просто он избавил меня от боли в плече. Что ж, время покажет, нам оставалось только ждать.
В полутьме было трудно нащупать ручку, и мне пришлось толкнуть дверь рукой. В лицо тут же ударил яркий солнечный свет. Я огляделась, дом оказался маленькой хижиной, одним своим боком прислонившейся к скале. Каменная громадина уходила вверх, а с другой стороны небольшая лужайка обрывалась отвесной стеной, где далеко внизу еле слышно гудела вода. У меня не хватило смелости подойти к краю обрыва, но даже с того места, где я стояла, открывалась потрясающая панорама окрестных гор и холмов, утопающих в зелени непроходимых лесов.
И над всем этим светило ласковое майское солнце. Удивительно, насколько сегодня все выглядело по-другому, даже лес, который с обеих сторон окружал лужайку, не казался таким уж страшным и дремучим. Однако желания прогуляться по нему не возникло, и мне ничего другого не оставалось, как забраться на огромный камень, лежащий у самого входа в хижину. Он был теплым, и, пригревшись, я почувствовала себя совсем хорошо. Даже появилась уверенность, что Александр выздоровеет, и мы скоро сможем вернуться в Питер. Мысль о том, что я снова увижу свой любимый город, привела меня в восторг. Там можно будет забыть и прошлую ночь, и все свои страхи, и волков.
От этих воспоминаний я поежилась. Плечо практически не болело, но зато моя одежда находилась в плачевном состоянии. Я внимательно оглядела себя. Ужасное зрелище: куртка на плече разодрана, и весь рукав водолазки испачкан запекшейся кровью. Хорошо, с водолазкой что-то можно решить, у меня есть в рюкзаке еще одна, но вот что делать с ветровкой? Если я вернусь в таком виде домой, будет очень много вопросов. Ладно, решу потом.
Желудок мой настойчиво требовал еды, однако рассчитывать на это сейчас не приходилось. Я сорвала сочную травинку и принялась задумчиво ее жевать. Шамана нигде не было видно, и вряд ли мне удастся угадать, где он сейчас. Что у него за жизнь, куда он уходит днем и что делает ночью? И должны ли мы его дождаться, чтобы сказать 'спасибо'? Я совершенно не знала тех законов, по которым он жил, но мне почему-то очень хотелось увидеть его еще раз. Каким он окажется при свете дня? Таким же загадочным или просто обычным человеком. Может, вчера меня подвело мое разбушевавшееся воображение?
Я долго так просидела на камне, и ноги мои совсем затекли. Телефон давно сел, так что время мне теперь было совершенно не доступно. Ориентироваться я могла лишь по солнцу, оно стояло высоко над головой. Для человека, прожившего всю жизнь в крупном мегаполисе, пользуясь всеми плодами цивилизации, я смогла определить только, что сейчас день, а не вечер и уж точно не ночь. Это открытие заставило меня улыбнуться, да, походная жизнь не по мне! Я встала, чтобы немного размять ноги, и мой взгляд упал туда, где лес уходил за горизонт. Там небо было окутано тяжелыми серыми тучами, которые быстро ползли в нашу сторону, и спустя каких-то пятнадцать минут они уже поглотили почти полнеба, подбираясь к самому солнцу.
Сильный порыв ветра заставил лес гулко вздохнуть - погода стремительно портилась. Вот уже и солнечный свет погас где-то в клубах серой туманной пелены, накатывающейся, словно волны на голубую гладь неба. Все произошло очень быстро, и теперь казалось совершенно невозможным, что еще десять минут назад было по-весеннему тепло и светло. Я сильней закуталась в свою легкую курточку, потому что холод пробирал до костей. Снова пришел какой-то неясный страх, и мне захотелось, чтобы шаман был рядом. Он знает, что делать.
Вдруг резкий свет пополам разрезал чернильное небо, и минуту спустя до меня донесся оглушительный раскат грома. Приближалась гроза. Я успокаивала себя тем, что гроза - обычное явление природы, тем более в конце мая, но это мало помогало. Одно дело, сидеть в теплой квартире в Питере за чашкой горячего чая и смотреть через окно, как молнии рисуют на небе светящиеся зигзаги. И совсем другое стоять одной посреди леса, где единственной защитой от стихии была хлипкая деревянная хижина. Первые крупные капли обожгли мне лицо. Вскоре полил дождь, и пришлось вернуться в дом, но здесь было еще более жутко, чем снаружи. Под дверью образовалась лужа, сквозь щели в бревнах свистел ветер, и мне казалось, что от каждого нового порыва стены дрожат и качаются. Наверно, природе было мало тех испытаний, которые выпали на нашу долю, и она постаралась обрушить на нас всю свою грозную мощь. Ветер бил верхушки деревьев друг о друга, и создавалось впечатление, будто лес вокруг трещит и ломается.
Алекс застонал, ему с каждой минутой становилось хуже. Но ведь шаман пообещал, что с ним все уже в порядке! Неужели он обманул меня, или просто его сил оказалось недостаточно? И почему он бросил нас в такую непогоду?
Снова молния, ее свет на миг ослепил меня, сделав совершенно беспомощной. Стало страшно, мне вдруг показалось, словно вокруг что-то изменилось. Это было смутное ощущение, еле уловимое, но очень навязчивое и тревожное. По стенам поползли длинные тени, и все вокруг подернулось пеленой, как будто я смотрелась в мутное жидкое зеркало. Из темноты медленно проступали какие-то предметы, совершенно мне незнакомые, и потом я отчетливо увидела там себя. Но это не было отражением настоящего, полумрак лесной хижины сменился совсем другой картинкой. У самых моих ног вниз уходила отвесная скала, а впереди раскинулось бескрайнее ночное море. У меня закружилась голова от вида чернеющей пропасти. А может, потому, что мое сознание отказывалось понимать то, что видели глаза. И в этот момент что-то толкнуло меня вперед. Пошатнувшись, я сделала несколько шагов и словно слилась с той другой 'я', ощутив себя с ней единым целым. На меня вдруг навалилась страшная слабость, и тело перестало слушаться, будто я превратилась в тряпичную куклу. Все было как во сне, но в то же время пугающе реально.
Что со мной происходит?! Еще молния, потом вторая, третья. Я чувствовала сильную боль, словно кто-то хлестал плетью по глазам. Стараясь спастись от их ослепляющего света, я обхватила голову руками, но вдруг все прекратилось. Мне с трудом удалось заставить себя открыть глаза - вокруг снова стены маленькой хижины, за окном проливной дождь, как будто ничего и не было. Сердце бешено стучало, и ужас толкал меня наружу, однако дверь никак не хотела открываться. Мне пришлось приложить все свои силы, надавив на нее здоровым плечом. Снаружи было темно, как ночью, и вода лилась с неба сплошным потоком. В резком свете молнии я заметила отделившийся от темной стены леса силуэт отшельника, он бежал сюда. Наверно, шаман тоже увидел меня, потому что крикнул: 'Вернись в дом!'
У меня вырвался вздох облегчения - он здесь, и теперь все будет хорошо! Только сейчас я почувствовала, что дрожу. Мне удалось добраться до кресла, однако заставить себя успокоиться было трудно. Во всем теле еще чувствовалась сильная слабость, ноги слушались плохо, но я почти не замечала этого, потому что мне было очень страшно. Что все это значило: мои ведения, странное состояние Алекса? За прошедшие четыре месяца ничего подобного с ним не случалось. У меня было столько вопросов и ни одного ответа.
Через минуту дверь отворилась, и вошел шаман. Он тяжело дышал, выглядел усталым и был абсолютно мокрым. Вода ручьями стекала с его одежды.