Белая ночь

   Мне пришлось потратить кучу денег на межгород, разговаривая сначала с мамой, а потом и с отцом. Смешно, но за эти полгода он стал частым гостем в нашем доме, иногда мне даже начинало казаться, что мы снова одна семья, как и раньше. Конечно, они очень переживали, я выслушала сейчас от них целую тираду обвинений: что нельзя было выключать свой телефон, и что они просто места себе не находили от беспокойства. И как только я появлюсь дома, они тут же запрут меня в моей комнате и больше никуда не отпустят. Если бы они только знали, что на самом деле со мной произошло!

  Оба в точности повторили одни и те же угрозы, как будто договорились заранее. Но я не сердилась на них за это, наоборот, была рада вновь услышать такие родные голоса.

  Потом мы прошли предполетный контроль и сели в самолет.

  - Мы летим домой! - восторженно прошептал мне на ухо Алекс. - Через несколько часов уже будем в Питере. Маму завтра выписывают из больницы.

  - Когда ты поправишься, ей точно станет лучше, - ответила я.

  Самолет взлетел, и сзади остались огни аэродрома, оказывается, пока мы ждали рейса, совсем стемнело. Я откинулась в кресле и поняла, что очень устала. Вновь заныло плечо, оно еще долго не даст мне покоя. Как мне это объяснить маме? Придется снова что-нибудь соврать. Алекс тут же заметил, что я поморщилась от боли.

  - Тебе плохо? Я же говорил... Надо было сходить в медпункт.

  - Нет, все нормально, просто неудобно села.

  Мы замолчали, я попыталась уснуть, но мысли не давали мне покоя, несмотря на усталость. Они роились в моей голове, не оставляя никакой надежды на сон.

  - Алекс, что все-таки он искал в твоей памяти? - не выдержала я.

  Он тоже не спал, потому что сразу ответил.

  - Не знаю.

  - Может, у тебя есть какие-то тайны в прошлом, которые могли бы кого-то интересовать?

  - Тайны? - Алекс был удивлен. - Я что, по-твоему, шпион или подпольный ученый, который изобрел вечный двигатель?

  Он засмеялся, а я сказала:

  - Расскажи мне о себе.

  - Ты думаешь, я чего-то не договариваю?

  - Нет, конечно, Алекс! - мне совсем не хотелось его обидеть. - Но, может, разгадка кроется глубже, чем мы думаем. Где-то в детстве или вообще не в тебе, а в твоих друзьях?

  Он внимательно посмотрел на меня.

  - Мне почему-то кажется, что ты знаешь больше, чем рассказала, - он наклонился ближе и испытующе заглянул мне в глаза.

  - Алекс, просто ты не слышал, что говорил мне Дэвид, - ответила я сердито, мне показалось, что он заставляет меня оправдываться. - Понимаешь, над тобой трудился не какой-нибудь второсортный гипнотизер, его возможности просто не укладываются в моем воображения. Вряд ли ему было нужно знать, как именно ты замазал плохую отметку в дневнике в первом классе.

  - У нас не было дневников, Саша, - он усмехнулся и миролюбиво проговорил. - Извини, я не хотел тебя обидеть.

  - Ты не обидел, Алекс, просто все, действительно, серьезно. Это еще не конец, и тебе по-прежнему может грозить опасность. Мы просто обязаны понять, в чем здесь дело.

  - Ты, правда, думаешь, что это может повториться? - он побледнел.

  - Да, не исключено.

  Неужели он и впрямь думал, что все уже позади? Какая непозволительная наивность! Между нами повисла напряженная пустота, и наши мечты о доме теперь не казались такими уж безоблачными. Дэвид говорил той ночью, что мы принесли с собой страх, и вот сейчас мы везли его в Питер. А за иллюминаторами была ночь, и от этого наша судьба представлялась еще более мрачной.

  Мой взгляд упал на соседнее кресло, где сидела пара уже немолодых супругов. Он читал газету, а она мирно спала, сложив руки на коленях. Обычные люди, они летят абсолютно спокойно, не боясь за свой завтрашний день. Почему именно нам с Алексом выпала такая судьба? Мне всегда нравились фильмы мистического жанра, но я никогда не собиралась стать одной из его героинь. Перед глазами снова всплыл образ Дэвида, напомнив о недавних событиях. Оказывается, в мире есть столько всего необъяснимого, о чем рядовой человек даже не догадывается. Теперь я знала это наверняка, и пока не представляла, как буду с этим дальше жить.

  - Мы не должны сдаваться, - я взяла Александра за руку, - мы что-нибудь придумаем.

  Пока продолжался полет, Алекс рассказывал мне о своей жизни, о детстве, о школьных друзьях, о том, что лето любил проводить в городке под названием Лидинге, где жили родители его отца. Вся его шведская родня была очень гостеприимна по отношению к нему, но его мать они так и не смогли до конца принять в свою семью. Вообще, у Элен была непростая судьба. Дело в том, что родственники с ее стороны в свое время не одобрили этот брак, а шведские считали ее человеком не своего круга. Она осталась практически одна, Алекс и его отец были единственными близкими ей людьми. Конечно, со временем, когда в нашей стране взгляды на заграницу круто изменились, русская семья готова была принять ее, но гордость и обида на родителей не позволила ей вернуться. Зато Алексу разрешалось все. Он оказался единственным внуком, и потому всегда был желанным гостем у обоих бабушек и дедушек. Так он и жил на две страны, заводя друзей и впитывая в себя обе культуры.

  И та и другая его семья были очень активны и легки на подъем. В свое время Алекс исколесил всю Европу, но так же повидал и Россию. Он посетил сотни городов, больших и малых, повидал множество людей, и я просто не представляла, где именно нужно было искать разгадку, которую мы стремились найти. Его шведский дедушка всю жизнь посвятил охране природы в своей стране. Биолог по образованию, он боролся за сохранение популяций перелетных птиц и потому много времени проводил в разъездах по всем европейским государствам. Отец Элен был историком, он исследовал культуру Востока, поэтому часто уезжал в экспедиции, в перерывах между которыми писал научные работы и помогал музеям расширять экспозиции. Более точно Алекс не мог рассказать об их работе, он, как и все мальчишки его возраста, был занят больше собой, чем старался вникнуть в суть их увлечений. На долю обеих бабушек выпало постоянное ожидание своих мужей из очередной длительной командировки.

  Русские родственники жили с самого начала в Ленинграде и очень гордились своим происхождением. Его дед всегда говорил, что однажды сядет за составление генеалогического древа своей семьи, но так и не успел. В прошлом году он внезапно умер от сердечного приступа прямо в музее, который был его детищем и смыслом жизни в последние пятнадцать лет. Этот музей был небольшим и располагался на территории одной из питерских библиотек. Дед посвящал ему все свое свободное время- там были выставлены его находки, собранные во время экспедиций за всю жизнь. Эта экспозиция, по рассказам Алекса, имела огромное значение в научном мире. К нему приезжали искусствоведы и ученые из разных стран, многие музеи с мировым именем делали ему предложения купить экспонаты, но дед относился к ним как к священным реликвиям и никому не разрешал вывозить их из страны.

  - Мне не раз приходилось бывать в этом музее, - сказал Алекс, - дед хотел, чтобы я тоже заболел его страстью к Востоку. С каждой вещицей у деда была связана какая-то удивительная история или тайна. Конечно, меня приводили в восторг рассказы о неизведанных странах, в которых он побывал. Когда мне было лет 10-12, я был уверен, что тоже обязательно стану исследователем и буду участвовать в экспедициях. Но моему отцу совсем не нравилось, что я слишком увлекся безумными, по его словам, идеями деда, и я стал больше времени проводить в Швеции. Он объяснял это тем, что мне пора серьезно заняться своим образованием. Конечно, мне разрешали иногда гостить в Питере, но в то время дед часто бывал в разъездах. Я уже закончил Университет, когда он однажды сказал мне, что стоит на пороге какого-то открытия, которое перевернет наше представление о мире. Это было сказано почти шепотом, его глаза горели, и я даже подумал, не свихнулся ли он от своих постоянных экспедиций. Моя бабушка разделяла мои опасения - дед стал просто одержим своим музеем, почти не бывал дома и даже иногда оставался там ночевать. Это продолжалось до прошлой весны, пока однажды утром уборщица не нашла его лежащим на полу комнаты рядом с разбросанными экспонатами. Врачи выдали вердикт - сердечный приступ. Как оказалось, его давно предупреждали, что сердце заслуживает большего внимания, чем он тому уделял. Но дед не реагировал на все уговоры жены и медиков, он был слишком занят своими исследованиями, чтобы обращать внимание на здоровье.