Страница 8 из 13
Впрочем, волновалась зря — Райлен про этикет и не вспомнил, вместо положенного "добрый вечер", сказал:
— Даже так?
И подарил ещё одну невероятную улыбку.
— Просто отсюда до родового кладбища добираться удобнее, чем от поместья, — соврала Мила. Фух, вовремя она сообразила.
— Да, — подхватила вторая вертихвостка. — Мы подумали — зачем вам крюк делать? К тому же… места незнакомые, вдруг заблудитесь.
Я недвусмысленно кашлянула, но Лина не поняла и продолжила:
— В наших краях не то чтоб опасно, разбойников не водится, но ночью холодно и страшно. Вот мы с сёстрами и решили, что вас нужно встретить. Правда, Соули?
В глазах Райлена вспыхнули смешинки и я… я почему-то понадеялась, что он скажет что-нибудь, чтобы сгладить неловкость, но… О, Богиня! Маг не просто молчал, он приподнял бровь и выжидательно уставился на меня.
— Через поместье действительно дольше, — пошелестела и потупилась.
А потом тряхнула головой, стараясь выбросить лишние мысли и сосредоточиться на происходящем. В конце концов, на нашем родовом кладбище оживший мертвец. Причём не абы какой — а громадный и злющий. И действие подчиняющего зелья, наверняка, ограничено!
Помогло. Когда снова взглянула на штатного мага города Вайлеса, не только лучезарную улыбку увидела, но и кое-что ещё…
Во-первых, лошадь. Бурое угловатое чудище, на котором восседал Райлен, не шло ни в какое сравнение с нашими дарайхарскими красавицами, хотя… рядом с ними любая гривастая живность смотрится убого. А во-вторых…
Ох… Наш брат закончил академию и уже два года учится в аспирантуре, но о буднях магов никогда не рассказывал. Маги вообще скрытные, хранят свои секреты так же рьяно, как господин Хош рецепты. Так что главный источник моих знаний об этих людях — всё те же сентиментальные романы.
Книжные героини часто провожали магов на смертельную битву с нежитью, но… но ни один из них не уезжал из дома в шелковой рубашке и камзоле со сложной вышивкой. В романах всё было наоборот — маги меняли изысканные одежды на грубые, пропитанные особым зельем куртки и примеряли тяжелые сапоги, украшенные боевыми серебряными шипами. Ещё — вешали на пояс меч, ну или арбалет к седлу цепляли. И никогда не использовали духи — в такие моменты от них пахло болотной жижей или, в крайнем случае, полынью.
А Райлен… он выглядел так, будто только что из бальной залы вышел, и запах парфюма чувствовался более чем отчётливо. Наверное, прав был отец, когда убеждал, что в сентиментальных романах всё преувеличивают…
— Ну что? Едем? — жизнерадостно спросила Мила.
— Конечно, — отозвался Райлен. Вот только глядел при этом почему-то на меня и улыбался как-то… совсем загадочно.
Стараясь побороть внезапный румянец, повернула лошадь. Хотела сразу пустить рысью, но брюнет неожиданно нагнал, пристроился рядом и держался при этом как человек, который совершенно не намерен торопиться. Впрочем, ночь ещё не наступила, значит торопиться и впрямь незачем — нормальные умертвия до темноты прячутся… Вот только мне ехать шагом было страшновато — вдруг встретим кого-нибудь из знакомых? Тогда сплетен точно не избежать…
— Госпожа Соули, что-то не так? — тихо спросил Райлен.
— Ну что вы, — в тон ответила я. Признаваться в своих страхах было стыдно.
— Мне показалось, вас что-то смущает.
О, Богиня, почему у него такой завораживающий голос?
— Нет, господин Райлен. Всё в порядке. Я… я просто боюсь, что мы можем опоздать…
Брюнет хмыкнул. Улыбка, озарявшая аристократичное лицо стала как будто шире.
— Умертвия не выносят дневного света, — терпеливо пояснил маг. — Они прячутся, потому что солнце разъедает кожу. Исключением являются только боевые умертвия, которые… — Райлен внезапно запнулся, а потом сказал: — Простите, госпожа Соули. Вам эти подробности, наверняка, неинтересны.
Ещё как интересны! — хотела воскликнуть я, но вовремя прикусила язык.
— Простите, — в голосе мага послышалось беспокойство. — Я не хотел напугать.
Я не выдержала, оглянулась на сестёр. Близняшки отставали на три корпуса и сильно напоминали отъевшихся к зиме бурундуков — дулись жутко. Разговор наш, конечно, не слышали…
— Ну что вы, господин Райлен, — я вновь перевела взгляд на брюнета. — Я ничуть не испугалась.
— Вы побледнели.
— Вам показалось.
— Госпожа Соули, — Райлен снова улыбался, и от его улыбки сердце почему-то начинало спотыкаться. — Госпожа Соули, прошу, не нужно…
— Что не нужно?
— Делать вид, будто вам интересен разговор про умертвия. Я ценю вашу вежливость, но она излишня. Поверьте, магия — не единственная тема, которую можем обсудить. К обоюдному удовольствию, разумеется…
Я совсем засмущалась. Просто слово "удовольствие" в его устах звучало как-то… волнительно.
— И всё-таки я хочу знать про умертвия. Боевые они… они опаснее обычных, да?
— Конечно, — помолчав, сказал брюнет. — Несравнимо опаснее. Если вам и впрямь интересно… — я спешно кивнула, а Райлен хмыкнул и продолжил: — Вам, конечно, известно, что после смерти душа покидает тело и уплывает в загробный мир. Такие души мы называем упокоенными. Но не всякая душа способна, как бы это сказать… поверить, что пора уходить, да и не всех в загробный мир пускают. Души, которые остались на земле мы зовём неупокоенными, обычно они бродят рядом с местом, где захоронено физическое тело. И порой им удаётся снова в это тело вселиться. Вот тогда появляется умертвие. — И уточнил: — Обычное умертвие.
По спине зазмеился страх, пальцы сильней сжали повод, но я нашла в себе силы пискнуть:
— А… боевое как появляется?
— Любите страшные истории? — дружелюбно поинтересовался Райлен.
— Очень! — не моргнув соврала я.
Опять хмыкнул, но улыбаться не перестал.
— В этом случае душа возвращается в тело не случайно, а по призыву мага. Слышали про некромантию?
О, Богиня! Слово это, конечно, слышала, но что оно означает никто никогда не пояснял, потому что оно… оно ругательное и вообще.
— Это запрещённое искусство, — озвучил мои страхи Райлен. — Так вот, маг заставляет душу вернуться в тело и подчиняет себе. Обычно с помощью зелья. В такие зелья часто добавляют дополнительные ингредиенты, которые обеспечивают переносимость солнечного света и частичный иммунитет к магии.
Я нервно сглотнула, переспросила:
— Иммунитет?
— Да. То есть — способность к сопротивлению. Правда, она недолго длится, потому что достигается мобилизацией скрытых ресурсов организма. Увы, этот ресурс заложен в костях, так что… гасить заряды магии умеют даже хрупкие с виду скелеты.
О, Богиня!
— Сопротивляются магии? Они поэтому опасней обычных?
— В том числе. Уровень сопротивляемости зависит от дозы зелья и его концентрации, — продолжал Райлен. После этой фразы заподозрила, что маг нарочно сыплет умными словами и терминами. — Сверх-концентрированный раствор обеспечивает стабильный иммунитет на срок до двух суток. Но это мелочь, в сравнении с другим…
— С чем? — холодея от ужаса, пролепетала я.
— Боевые умертвия почти разумны, то есть они понимают, что именно происходит. Могут просчитывать ходы противника и бороться за выживание. Там, где обычное умертвие бездумно полезет на рожон, боевое отступит, дождётся более выгодного момента и нападёт снова. Оно так же способно преследовать врага, с которым вступило в поединок.
Мы как раз проезжали поворот к поместью. Я невольно поёжилась, представив на мгновенье, что умертвие выбралось из хрупкой тюрьмы и… О, Богиня!
— Госпожа Соули? — осторожно позвал маг.
— А… А нам дальше! — махнула рукой. — Там будет узкая, но вполне удобная тропинка, она как раз выходит к нашему парку. А от парка до кладбища всего ничего…
Насчёт удобства я, разумеется, погорячилась — тропинка идёт по кромке пашни. Ну и о том, что в результате сделаем неимоверный крюк, умолчала. Зато никаких лишних глаз, по крайней мере с наступлением сумерек — днём путь неплохо просматривается из соседнего поместья.