Десант в прошлое

Внимательно рассматривая самые свежие снимки, сделанные со спутников наблюдения, мы выбрали несколько площадок, на которых, судя по всему, отсутствовал снежный покров и не было трещин во льду. Снег сдуло ветром, но это был и не лёд. Нам предстояло совершить посадку на чуть ли не каменной твёрдости фирн. Вскоре мы добрались до места и я осмотрел площадку с высоты в двести метров на предельно малой скорости. Ни мы, ни радар не обнаружил внизу трещин и со второго захода я посадил самолёт. Через пять минут, надев анораки на гагачьем пуху, мы уже накрывали самолёт белым полотнищем, прикрепляя его к фирну длинными "шурупами".

"Кречет" имел специальное покрытие корпуса, меняющее цвет под воздействием электрического тока. Он мог становиться белёсо-голубым, синим, зелёным, бурым и песочно-рыжим, но, увы, только не белым, а потому нам пришлось его замаскировать на те несколько часов, пока будет светить солнце. Прямо под крылом мы установили палатку и смогли наконец вытянуться в ней во весь рост. Места для посадки хватало с избытком и потому нам не пришлось пускать в ход тормозной парашют. Для того, чтобы взлететь, места тоже хватало и мы, прежде чем забраться в палатку, прошли вперёд, чтобы убедиться в том, что ранним утром, снова до захода солнца, нам удастся взлететь без каких-либо помех. Завтра Битюгу предстояло лететь в гордом одиночестве, сидя в "скворечнике" на корме "Кречета".

Полёт нас изрядно вымотал, но не потому, что был таким продолжительным. Просто он оказался слишком уж напряженным. Мы летели на грани не просто риска, а самой настоящей катастрофы, когда одно неверное движение и всё, ты покойник сам и угробил к тому же своих друзей. Поэтому мы с Колей сразу после ужина вырубились, а наш друг продолжил изучать фотоснимки. Наутро мы сняли маскировочное полотнище, затолкали сонного Битюга в "скворечник", прогрели двигатели и я снова поднял "Кречета" в воздух. Через два часа мы перелетели через шельфовый ледник и полетели, забирая к северу, в сторону Южных Оркнейских островов, мечтая, чтобы ничто не помешало нам добраться до большого столового айсберга, который мы избрали в качестве наблюдательной площадки.

Над южной частью моря Уэдделла летало мало самолётов, зато севернее их кружило более двух десятков и это говорило о том, что наш план удался. Они все сейчас прочёсывали Атлантический океан к северу от островов и скорее всего думали, что мы потерпели катастрофу. Ну, что же, это их проблемы. Если никому в голову не пришло, что кто-то сможет, воспользовавшись всеми теми возможностями, которые предоставлял лётчику "Кречет", залететь в тыл группы авианосцев, то это они получат от нас нагоняй, а не мы от них. Утопить, мы, конечно, ни один авианосец не сможем, но бед наделаем немало и своей безумной, самоубийственной атакой заберём немало жизней.

Чем ближе мы подлетали на бреющем полёте к нашему айсбергу, тем громче материли командиров всех семи авианосцев. К нам подключился по внутренней связи даже Битюг. Они и в самом деле решили, что мы сложили крылья и бултыхнулись в море, а потому организовали широкомасштабную спасательную операцию, но что самое паршивое, в эфире постоянно шел радиообмен с указанием координат. Из-за этого мы и вовсе рассвирепели и решили хорошенько всех проучить. Если до этого на нашей стороне был эффект внезапности, то уже очень скоро ситуация изменилась. Сразу полтора десятка самолётов, включая "Орланы" с авиационным комплексом радиообнаружения и наведения на борту. Нас спасло то, что мы уже практически заходили на посадку по очень низкой глиссаде, для мне нам даже пришлось взлететь немного выше, чем мы летели до того.

Едва поднявшись всего на каких-то тридцать метров выше поверхности столового айсберга с почти идеально ровной поверхностью, я ещё за пять километров до него включил механизацию крыльев и выпустил шасси, отчего "Кречет" приобрёл весьма удивительный вид. С опущенными закрылками и отклонённым предкрылками я смог снизить скорость с двухсот десяти километров в час до ста шестидесяти и как только "поймал" взглядом кромку айсберга, сразу же пошел на посадку, заблаговременно поднял все интерцепторы как на крыле, так и на фюзеляже самолёта, отчего "Кречет", не меняя оборотов турбин и не снижая тяги, стал плавно спускаться. Если до этого наш самолёт чем-то напоминал голубя, широко распахнувшего крылья перед посадкой и распушившего перья, то теперь он стал ещё и похож на дикобраза, поднявшего все свои иголки.

Обе четырёхколёсные тележки шасси, из-за такой его конструкции наш "Кречет" мог садиться и взлетать даже на грунтовых аэродромах, коснулись плотного фирна одновременно. Айсберг имел в длину почти три километра, но примерно посередине его слегка наискосок пересекала какая-то складка. Именно к ней я и стремился. Мне как и во время первой посадки на лёд даже не пришлось применять тормозной парашют. Тормоза на плотном фирне работали вполне удовлетворительно, но дело было даже не в этом. Когда до барьера оставалось метров сто двадцать, работая килем и векторами тяги, я сумел развернуть самолёт, после чего, увеличив тягу и включив реактивные тормоза обеих турбин, не только погасил скорость, но даже немного сдал назад, чтобы приблизиться к пятиметровой стенке.

Надо отдать должное хладнокровию Николая. Самолёт чуть не уткнулся пушками в лёд, а он спокойно командовал моими действиями во время этого манёвра. Собственно это была его идея, спрятаться за ледяной складкой, но он не мог поменяться со мной местами и потому наблюдал за всем со стороны. Как только самолёт остановился, мы вылетели из него, как во время пожара, и первым делом накрыли белым маскировочным полотнищем, причём сделали это вовремя. Буквально через каких-то пять минут над нами пролетела на высоте в полтора километра парочка "Кречетов". Так мы благополучно добрались до айсберга, который находился примерно в трёх сотнях километров от группы авианосцев, лежащих в дрейфе на широте Южного полярного круга. Едва мы вкрутили в лёд электрическими шуруповёртами последний титановый шуруп, как Битюг спросил:

— Мужики, а не проучить ли нам авиацию как следует? Заодно мы сможем проверить себя на выживаемость в условиях Арктики.

— Коля, ты что, головой о лёд ударился? — Немедленно возмутился Айболит — Где ты видишь Арктику? В Арктике, мой друг, худо бедно, животные водятся. Там можно белого медведя поймать, а тут, друг мой, айсберг и с него, кроме пресной воды, взять нечего.

Поняв, к чему клонит Николая, я согласился:

— Правильно, так нам и следует поступить. Мы подплывём к группе авианосцев на айсберге и как только войдём зону приёма радиосигнала со спутника, наведём на "Нахимове" шороху.

Айболит, который принайтовывал ко льду правую колёсную тележку шасси, завопил во весь голос:

— Мужики, да вы совсем озверели! Это же недели две плыть!

— Товарищ князь, — вскинув руку "под козырёк", обратился ко мне смеющийся Битюг, — разрешите выдать товарищу графу люминиевые вёсла. Пусть гребёт, ускоряет ход айсберга, пока мы спокойно перекинемся в картишки. Может быть он тогда рассвирепеет и даст какому-нибудь тюленю по башке веслом и мы из него котлет себе нажарим. — После чего уже куда более серьёзным тоном добавил — Митенька, радуйся, что мы на айсберге и у нас топлива, хоть залейся. Это тебе не в пустыне Калахари без воды чалиться. Так что будем все эти две недели аргентинским чайком баловаться. Я прихватил с собой целый мешок йербы и четыре палки копчёной колбасы.

Мы быстро принайтовали самолёт ко льду, хотя тот и не двигался, после чего занялись ревизией наших скудных припасов. Кроме большого мешка йербы и четырёх палок колбасы, прихваченных в дорогу Колей, у нас нашлось двенадцать банок сгущёнки, ещё три палки колбасы, двадцать банок тушенки и восемь пачек крекеров. Всё это мы взяли в полёт сами. Бортовой запас питания, состоящий из отварных куриных грудок, галет и пакетиков растворимого кофе с сахаром был рассчитан всего на трое суток. Ещё у нас был с собой НЗ, которого, по идее, должно было хватить на восемнадцать суток, но к нему мы решили не прикасаться. НЗ он и есть НЗ. Так начался наш одиннадцатисуточный дрейф на айсберге и мы первым делом установили под крылом самолёта палатку и провели в неё электричество. На борту "Кречета" был установлен небольшой одноцилиндровый дизельгенератор, так что всё было в порядке.