Страница 23 из 79
Даниил покачал головой.
— Я пойду, — сказал он. — Если, конечно, в кармане у Антона Владиславовича нет предписания на мой арест.
— Нет у него ничего, — заявил Репин. — И не будет.
Вязников повернулся и пошел к двери.
— Пожалуйста, Даниил, — сказал ему вслед Илья, — держи себя в руках. Теперь…
Он не договорил. В соседней комнате, где несколько часов назад шел допрос с пристрастием, что-то с грохотом повалилось, и чей-то истошный вопль прорезал тишину. Вязников застыл на пороге, Оля бросилась мужу на грудь, Света вцепилась в спинку стула, и лишь Антон сохранил самообладание. Он ворвался в кабинет, готовый к чему угодно, но только не к тому, что увидел, включив свет.
Все оставалось на своих местах. Ничто не разбилось, не упало, даже не сдвинулось с места. И кричать здесь тоже было некому. Только… Показалось или действительно легкое дуновение воздуха коснулось щеки, будто кто-то невидимый проскользнул мимо Антона в проем двери? Он обернулся, встретил настороженные и испуганные взгляды и покачал головой.
— Я… — Вязников, так и стоявший на пороге, сглотнул, будто подавился несказанным словом, — я забыл предупредить, Илья. Это может быть и звук без… Тоже ведь вероятностный процесс. Где-то кто-то что-то… А слышно совсем в другом месте.
— Ты думаешь, это я? — спросил Репин.
— Кто теперь разберет — я, ты… Пойду.
Дверь хлопнула.
— О Господи, — сказал Антон. — И что же, теперь так будет всегда?
— Что? — спросила Света. — Что там? Кто?
— Никого, — сказал Антон. — Все в полном порядке.
— Но там…
— Никого, — твердо повторил Антон. — Показалось. Звуковая галлюцинация.
— У всех сразу?
— Илюша, — взмолился Антон, — я действительно ничего не понял в этой теореме. Ничего! Почему же она…
— Как-то, — произнес Илья, осторожно высвободившись из объятий жены, — великий физик Бор повесил над своей дверью подкову. «Зачем вы это сделали? — спросили его. — Вы же не верите в приметы!» «Не верю, — ответил Бор, — но я слышал, что подкова приносит счастье даже тем, кто в это не верит».
— Что теперь будет? — растерянно спросил Антон.
Вязников вышел из подъезда и в темноте не сразу сориентировался, в какую сторону идти. К троллейбусной остановке вроде бы налево, туда, где светилась реклама мебельного магазина. А может, направо — днем, когда он шел к дому следователя, кажется, проходил мимо детского сада. Или нет?
«Ну, — подумал он, — и чего я добился? Нужно было все отрицать. Все. И о теореме — ни слова. А я струсил. Страшно стало держать это в себе — поделиться захотелось. Думал — все равно не поверят. Не примут. Не поймут. А они… Илья — умница, все схватил на лету.
И что теперь? Теперь — ничего. Конец. Господи, как хорошо было еще два года назад! Когда все только начиналось, и я не подозревал, к чему приведут вычисления, ни о чем не думал. Наука. Чистая математика. Вероятностные процессы.
Не вернуть.
И не остановить.
Даже если сейчас убить обоих — Илью, который уже все знает, и Антона, который все поймет завтра, — ничего не изменится. Придется покончить и с собой, а на это я никогда не решусь. Характера не хватит.
Убить обоих… Господи».
— Даниил! — услышал Вязников за спиной быстрые шаги. — Погоди!
Репин догнал его и пошел рядом.
— Решил меня проводить? — хмуро спросил Даниил. К остановке подходил троллейбус, если его пропустить, то ждать следующего придется полчаса, не меньше. — Извини, мой номер…
— Постой, — Репин взял Вязникова за локоть и развернул к себе. — Скажи мне только две вещи. Во-первых, почему ты говорил о знании, тогда как достаточно веры? Просто играл словами, чтобы сбить с толку Антона?
— Я не…
— Не надо со мной так! Я тебе сразу второй вопрос задам: это ведь не случайно получается? Менять равновероятные события ты умеешь сам. Во всяком случае, грохот в комнате — твоя работа. Я смотрел в этот момент на тебя и видел — ты подумал, нахмурился, решил, тут все и произошло. И в машине тоже, хотя там было темно, и я не видел твоего лица, а потому не могу ручаться. Я прав?
Даниил проводил взглядом удалявшийся троллейбус и попытался потихоньку высвободить локоть. Убедившись, что проще справиться с волчьим капканом, Вязников спросил:
— А ты не боишься так со мной?
— Значит, я прав? — настойчиво повторил Илья.
— Я с этим который месяц живу! Все время приходится себя сдерживать и не всегда удается, я же человек, в конце концов, а не машина!
— Значит, и Митрохина…
— Он был подлецом! Господи, каким же он был подлецом! То, что он крал научные идеи и результаты, — ты думаешь, это было все? Это ерунда по сравнению… Над Машей он издевался, как мог, она ко мне прибегала, рассказывала, потому что больше никому не могла, даже подругам, а меня считала вроде диктофона — и сказать все можно, и никто не узнает, потому что дальше не пойдет. Сколько мне всего выслушать пришлось! Я человек или нет? Я все время сдерживался. Долго. А когда меня на пикник пригласили, решил.
— Но ведь о журналах во дворе Тихомирова ты не мог знать, — с недоумением проговорил Илья.
— А зачем мне было о них знать? Господи, ты же физик по образованию! Подумай сам: зачем мне было знать о Тихомирове? Теорема Вязникова гласит: обмениваются события, обладающие равными вероятностями. И все! Все! Достаточно знать, каким будет одно событие, а равновероятное ему природа найдет сама, это ведь естественный процесс, как сопротивление току или турбуленция.
— В радиусе действия твоих способностей?
— Какой еще радиус действия? Нет никакого радиуса действия!
Второе событие может произойти где угодно — на Марсе, в туманности Андромеды, в соседнем переулке!
— Подожди, — забормотал Илья. — Но ведь тем не менее рвануло в ближайшем селе, а не где-то там…
— Дорогой Илья, — Вязников неожиданно успокоился и резким движением высвободил наконец свой локоть. — Владимир умер в четырнадцать часов восемь минут с секундами. А журналы во дворе Тихомирова взлетели на воздух в пятнадцать часов тридцать две минуты, и это мне сказал старик из соседнего дома, который все видел в окно и засек время. Господин Ромашин не удосужился даже расспросить соседей!
— Ты хочешь сказать…
— Нет между этими событиями ничего общего! — отрезал Даниил. — То есть происшествие у Тихомирова, конечно, результат действия теоремы Вязникова, но — результат спонтанный, таких знаешь сколько каждую минуту происходит в нашем разнообразном мире? Перечислить? Начиная с обычных шаровых молний и кончая всякими там летающими тарелками и черт знает чем еще!
— И те тринадцать случаев, о которых мы говорили…
— Не знаю. Что-то наверняка было связано, что-то — нет.
— Если сейчас ты захочешь, чтобы я вспыхнул, как Митрохин…
— Или чтобы под тобой провалилась земля, — насмешливо сказал Даниил. — Наверное, так и произойдет.
— Тебе это нравится? — воскликнул Репин.
— Что — это?
— Сила.
— Это не сила, Илья, — вздохнул Даниил. — Это слабость. Если бы я был сильным, никто никогда не узнал бы о том, что существует такая теорема. Если бы я был сильным, Илья, то покончил бы с собой сразу, как только доказал теорему. Я хотел, но… Я слабый человек, я хотел жить.
— Покончил с собой? — удивился Репин. — О чем ты?
— Ты прекрасно понимаешь — о чем. В справедливость теоремы Вязникова достаточно поверить. Если каждый поймет, что в состоянии менять местами любые равновероятные события во Вселенной… Наступит хаос! Завтра над Красной площадью повиснет тарелка размером со стадион и испепелит Кремль. Или вдруг сгорит безо всякой причины фирма конкурента. Здоровый человек упадет и умрет — и тоже без причины, потому что…
— Для этого нужно знать точные величины вероятностей, а это, по твоим же словам, невозможно, — пробормотал Репин и отшатнулся от Вязникова, как от прокаженного. — Точную вероятность смерти конкурента и точную вероятность другого собы…