Роман с мечтой

Первый ребенок у нее появился, когда ей было восемнадцать. Парень, который подарил ей сына, исчез так же быстро, как и появился. Она воспитывала Сашку сама, училась на юридическом и твердо знала, чего хочет.

Дочка Леночка появилась от порядочного (как ей казалось), но, как выяснилось позже, женатого мужчины, к тому же отца троих детей, который, не растеряв свою порядочность ни на грамм, даже признался своей жене, что у него на стороне будет ребенок. Не отказываясь от четвертого отцовства, он попытался принести Светке в роддом дары, символизирующие его бесконечную признательность и благодарность, но и фрукты, и минеральная водичка полетели ему на голову с третьего этажа. Кстати, дары могли бы быть и побогаче, ведь дочь-то у него первая! Он успел увернуться и больше попыток познакомиться с дочкой не предпринимал.

Между тем Светка (сильная женщина!) была очень счастлива и всем говорила, что всегда мечтала иметь сына и дочку, и вот теперь, когда они у нее есть, пора бы найти подходящего папу. Папа нашелся буквально через пару месяцев после рождения Леночки. (И когда она нашла время на его поиски?) Он с радостью одарил девочку своей фамилией и с огромным удовольствием принимает участие в ее воспитании, впрочем, и в воспитании сына тоже. Папу зовут Семен Семенович. На мой вопрос, где она нашла такое чудо, Светка ответила: «Там уже нет».

Наташка – не красавица, но с умопомрачительной фигурой. Мужики от нее сходят с ума. Бюст как у Мэрилин Монро. Сексуальна до невозможности!

Она помешана на работе, сейчас для этого явления придумали даже словечко – трудоголик. Я не знаю, какой уж она там «голик», но все свое время Наташка проводит в офисе собственной компании, бесконечно повторяя, что у нее ни на что не хватает времени. Впрочем, на две вещи у нее время находится всегда: машины и мужчин она меняет как перчатки, неизвестно, где и когда выискивая новых и всегда богатых. У нее на мужиков просто собачий нюх. Ей тридцать три, она не замужем и, похоже, не собирается, потому что «безумно счастлива и ничего менять не хочет». У нее есть дочь, сумасшедшие прибыли, свой коттедж, «а мужик – это помеха семейной идиллии».

Юльке – тридцать шесть, но выглядит на двадцать: худенькая, стройная, миловидная. У русских есть пословица: «Маленькая собачка до старости щенок». Но, несмотря на свою обманчивую юную внешность, она вдова. Трижды. Детей нет, однако Юлька не отчаивается, потому что на данном этапе есть уже «созревший клиент», над которым она работает, и очень скоро, я надеюсь, мы в четвертый раз увидим ее в подвенечном платье. Эти платья ей удивительно идут, иногда мне кажется, что она специально ищет старого мужа, чтобы поскорее приступить к поискам нового, но такого же старого супруга, ну и, соответственно, нового подвенечного платья.

Все предыдущие мужья полностью ее обеспечивали, и, стоит заметить, очень неплохо, поэтому ее состояние оценивается в… Оно просто оценивается, и этого достаточно. Юлька никогда не работала и, хоть она старше нас всех, выглядит, как я уже заметила, лучше всех, вместе взятых. Потому что единственное, чем она серьезно занята в своей жизни (и от чего устает не на шутку), – это ищет богатых мужей, выходит за них замуж, ну и конечно же следит за собой. Вот вам моя третья подруга. Правда, в последний раз, когда мы с ней виделись, она сказала, что устала от вечных похорон и мечтает найти в спутники мужчину помоложе. Примерно годочков под пятьдесят, чтобы хотя бы десяток лет не носить траурное одеяние. Благородное стремление, не правда ли?

Мы стараемся встречаться раз в неделю. Обсуждаем последние новости и покупки (я, например, рассказываю о новом носовом платочке, а девочки о новых автомобилях).

Но сегодня особенный день – я на грани самоубийства, и поэтому покупки мы точно обсуждать не будем.

– Что опять случилось? – спросила с порога Наташка.

– Ты зайди и погляди, – предложила ей Светка и кивнула в мою сторону.

Я сидела на табуретке, обхватив голову руками, и скулила, как собака.

– Кто? – хмуро спросила Наташка.

– Какой-то Ленечка.

В квартиру ворвалась Юлька, как партизан посмотрела на меня из коридора и спросила у девочек:

– Может, водочки? – Потом на цыпочках подкралась ближе ко мне и поинтересовалась: – Клавдия, лапочка, как ты, душа моя?

Да, не пугайтесь, Юлька именно так разговаривает. У нее все «душечки», «пусечки» и «лапочки». Сначала мне тоже было очень странно слышать в свой адрес подобные «излияния», но я вскоре привыкла, хотя иногда все же делаю слабые попытки опротестовать сии признаки расположенности ко мне.

Юлька, несмотря на всю свою кажущуюся мягкость, очень легко и просто может отказать и послать, например, далеко в лес. И сделает она это в такой ласковой форме, что действительно захочется все бросить и уехать в тайгу.

Еще одной отличительной особенностью является то, что Юлька никогда не нервничает, никогда не психует и не устраивает скандалы.

Я заревела в голос.

– Понятно, плохеньки твои дела, – констатировала Юлька. – И что собираешься делать?

– Сдохнуть! – выкрикнула я.

– Дерьмо идея! Предлагаю выпить водочки и успокоиться.

Я хмыкнула и посмотрела на подругу:

– Я ж не пью.

На кухню вошла Наташка:

– А вот и зря. Настоящая леди пьет, курит и использует мужиков.

Я шмыгнула носом:

– Нет у меня водки.

– Ну, у тебя, может, и нет, а у меня всегда найдется. – И Наташка достала из сумки бутылку водки.

Светка сразу полезла в холодильник и вытащила банку соленых огурцов, колбасу, сыр и красную икру.

– Неплохо живешь! – присвистнула она.

Еще через мгновение мы все сидели за столом с полными рюмками.

– Чтоб ты больше никогда не опускалась до такого – чтобы рыдать из-за мужчины! – Наташка подняла рюмку выше, выдохнула и опустошила ее.

Девочки кивнули и повторили за подругой. Я тоже опрокинула в себя водочку и сразу спросила:

– Хорошо. Водку я уже пью, дадите закурить – закурю, а как мне научиться использовать мужиков?

– Молодец, правильные вопросы задаешь, – похвалила меня Юлька.

– Давно пора взяться за ум, – поддержала ее Наташка.

– Обещаю слушаться вас во всем, только обещайте мне, что эта скотина приползет ко мне на коленях, – попросила я.

– Если будешь нас слушаться, то обещаю, что эта скотина еще и маму свою захватит. И вместе они будут стоять на коленках и умолять тебя…

– Нет, маму не надо. Она давно умерла.

– Ну, тогда сам приползет.

– А о чем будет умолять? – поинтересовалась я.

– О чем ты захочешь – о том и будет.

Я налила всем еще водочки, мы чокнулись, выпили, и я сразу решила приступить к делу:

– Давайте. Я вас внимательно слушаю.

Наташка достала из своей сумочки лист бумаги, авторучку и тоном профессионального педагога, от которого у меня пробежали мурашки по спине, произнесла:

– Пункт первый: ты меняешься кардинально. Посмотри, что у тебя на голове. (А действительно, что у меня на голове? По-моему, волосы.) Сегодня же стрижешься под мальчика. (Прощай, моя гордость и надежда!) Утром немного геля и волосы в разные стороны – это всегда было стильно. Приводишь в порядок ногти – делаешь себе гелиевый французский маникюр и хотя бы русский педикюр. Но самое главное – ты худеешь.

– Худею? – Я даже стала задыхаться. (Лишили волос, любимой привычки грызть ногти, а теперь издеваются над моей фигурой! Это уж слишком!)

Эмоции захлестнули меня.

– Но ты же знаешь, что я никогда не похудею! У меня такая конституция! Ты же сама недавно согласилась с этим! – просто истерически завопила я.

– Без эмоций, дорогуша. Мало ли что я говорила. Значит, все дело в еде. Вернее, в ее присутствии. Надо свести прием пищи на нет! – безжалостным тоном заявила Наталья.

– Я не смогу! – захныкала я.

– Значит, тогда забудь о коленках.

– Клавочка, да все ты сможешь, – неубедительно поддержала меня Светка. – У меня есть очень хороший диетолог. Вот посмотришь, у тебя все получится.